Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Сцена первого свидания королевской фамилии в присутствии Наполеона представила ужасное зрелище. «Доволен ли ты, доведя меня до этого горестного положения! – сказал Карл IV Фердинанду дрожащим от гнева голосом. – Откажись от престола, с которого ты меня свергнул, отдай мне мою корону, я требую этого, и, если ты не захочешь повиноваться, я поступлю с тобою как с возмутившимся подданным; слышал ли!» – «Я не изменник, – отвечал Фердинанд, – испанская корона принадлежит мне, потому что вы, родитель мой, отреклись от нее, а кроме того, я спас жизнь Мануэля (Годои), который преследует меня…» – «Отдай мне мою корону!» – воскликнул король в бешенстве и, будучи прикован подагрой к креслам, привстал с усилием и устремился к сыну, грозя ему тростью. Наполеон удержал короля. Королева ругала Фердинанда самыми низкими выражениями, забыв все приличия, и потом, обратясь к Наполеону, стала умолять его, чтоб он отдал его под суд как изменника и бунтовщика, заслуживающего публичную казнь. Фердинанд спокойно отвечал: «Я согласен отказаться от престола, но с тем условием, чтоб ваше величество не брали с собою в Испанию людей, ненавистных народу (намек на Князя Мира), и если вы по слабости здоровья не можете сами управлять, то чтоб вы мне поручили управление государством. Что же касается отречения от престола, то это дело должно быть подвергнуто суждению чрезвычайного собрания кортесов [1592]или Кастильскому совету…» Наполеон, видя, что дело принимает неожиданный оборот, поспешил окончить это свидание.

Насильственное задержание Фердинанда в Байоне возбудило во всей Испании сильное негодование и удвоило ненависть к французам. Народ явно роптал и говорил об отмщении. Везде приготовлялись к восстанию и к истреблению французов. Ждали только случая, и он открылся. Наполеон, чтоб иметь в руках все королевское семейство, приказал Мюрату выслать из Мадрида в Байону младшего брата Карла IV, дона Антония, председателя Правительственного совета (юнты) [1593]в отсутствие Фердинанда, младшего принца дона Франциска де Паула и бывшую королеву этрурскую. Это привело народ в бешенство, и 20 апреля (2 мая н. ст.) внезапно вспыхнуло возмущение в Мадриде. В восьмидесяти двух церквах ударили в одно время в набат, и все мадридское народонаселение бросилось из домов на улицы, вооружившись чем кто мог. Каждого встречавшегося француза умерщвляли на месте. Французское войско выступило из казарм и заняло важнейшие посты. В толпы народа стреляли беглым огнем из ружей и картечами вдоль улиц; но ожесточенные испанцы бросались с ножами в ряды французов и лезли, как слепые, на пушки. Разумеется, что регулярное войско одержало верх, и к вечеру городское начальство успело усмирить восстание. У французов убито 500 человек, большею частью поодиночке в домах и на улицах. В народе также убито несколько сот человек, и несколько сот взято в плен из значительнейших жителей столицы. Мюрат в гневе и для устрашения столицы велел в ту же ночь расстрелять всех их без всякого суда и расправы.

Один из моих приятелей, служивших в то время в гвардии Наполеона и бывший свидетелем этой экзекуции, рассказывал мне следующее: «Всех пленных, связанных по рукам, привели на знаменитое гульбище Прадо при свете факелов. Шум и крик были ужасные. Большая часть пленных клялись, что они не принимали никакого участия в возмущении, и просили следствия. Другие умоляли, чтоб им позволили исповедаться и причаститься Святых Тайн. Не слушали ни жалоб, ни просьб. Всех пленных граждан поставили в одну шеренгу при стене, и батальон в десяти шагах выстрелил в них залпом. Но как многие были только ранены, то велено их прикалывать. Пронзительные крики и стоны раздирали душу; но французские солдаты до того были ожесточены, что не давали никому пощады. Когда не осталось ни одного в живых, французы возвратились в казармы, оставив трупы на месте. На другой день городское начальство убрало их и похоронило за городом. Народ толпился на похоронах, но французская кавалерия разогнала его».

Наполеон, получив известие о мадридском возмущении, решился немедленно кончить дело с королевскою фамилиею. Призвав к себе Князя Мира, он обещал ему свое покровительство, возвращение всего его богатства, оставшегося в Испании, и огромную пожизненную пенсию, если он уговорит короля, чтоб он принудил Фердинанда отречься от престола. Король должен был угрожать Фердинанду судом за измену. Князь Мира согласился на все, и на другой день король Карл IV снова призвал к себе своих сыновей Фердинанда и Карлоса. Второе свидание происходило также в присутствии Наполеона. Хотя при этом свидании не было посторонних лиц, но некоторые из свиты Наполеона были помещены в соседних комнатах таким образом, что могли все слышать и видеть. Известный политический писатель Прадт сохранил в памяти эту сцену [1594].

Король Карл IV сидел в креслах, держа свою трость. По одной стороне его сидела королева, по другой сидел Наполеон. Вошли два принца. «Имеешь ли ты известие из Мадрида?» – спросил король Фердинанда гробовым голосом, задыхаясь от гнева. «Нет, государь», – отвечал Фердинанд. «Так слушай же», – сказал король и, рассказав ему о мадридском возмущении, стал обременять его самыми сильными упреками. «Для того ли ты свергнул меня с престола, – сказал он между прочим, – чтоб проливать кровь моих подданных! Кто тебе это присоветовал? Говори!» Фердинанд молчал, а король горячился и наконец снова замахнулся на него тростью, крича: «Говори же!» Фердинанд молчал. «Ты бы и нас подвергнул погибели, если б мы были в это время в Мадриде, – продолжал король. – Как бы ты мог воспротивиться во время бунта! Говори, кто тебя подучил на этот новый бунт?» Фердинанд молчал. Королева вскочила с кресел, подбежала к нему и, подняв руку, чтоб дать ему пощечину, воскликнула: «Говори же!» Фердинанд все молчал. Тогда Наполеон обратился к принцу и сказал важно: «До сих пор я не имел на ваш счет никакого твердого намерения, но после случившегося в Мадриде объявляю вам, что я никогда не признаю испанским королем того, кто таким образом нарушил союз со мною. Мадридское кровопролитие есть дело партии, от которой вы не можете отречься. Вот следствия пагубных советов! Я не знаю никого, кроме его величества, вашего родителя, и его только признаю испанским королем. Если ему угодно, я сам провожу его в Мадрид!» – «Не хочу! – воскликнул король. – Он (т. е. Фердинанд) вооружил противу меня все страсти, и я не хочу бесчестить моей старости, ведя войну с моими подданными и сооружая эшафоты…» После этого король сказал Фердинанду: «Пошел вон!» – и принц удалился, не промолвив слова во все время.

Савари последовал за ним и объявил, что если он не отречется от престола без всяких условий, то король решился назначить над ним суд, следствием которого будет или смерть на эшафоте, или вечное заключение. Фердинанд наконец согласился, написал акт и отослал его к отцу.