Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

КИССИ КЭФРИ:

( Рядовой Карр и рядовой Комптон, сунув армейские тросточки подмышки, нетвёрдо маршируют с равнением направо и ртами разом издают залп трескучего пердежа. Мужской смех из переулка. Ругань хриплоголосой скандалистки. )

СКАНДАЛИСТКА: Cлабо, жопа волосатая. Девушка из Кевена тебе нос утрёт.

КИССИ КЭФРИ: Мне же лучше. ( Она поёт. )

( Рядовой Карр и рядовой Комптон разворачиваются и дают повторный залп, их кителя кроваво багровеют в отсвете фонарей, фуражки cловно чёрный срез на их блондинисто-медных стрижках. Стефен Дедалус и Линч пробираются сквозь толпу вблизи багрянокительных. )

РЯДОВОЙ КОМПТОН: ( Вскидывает палец. ) Дорогу священику!

РЯДОВОЙ КАРР: ( Оборачивается и окликает. ) Как оно ничего, священик?

КИССИ КЭФРИ: ( Её голос взмывает выше. )

( Стефен, помахивая ясеньком в левой руке, радостно напевает начальный гимн пасхальной мессы. Линч, в сдвинутой на глаза жокейской кепке, сопровождает его, кривя лицо в недовольной ухмылке. )

СТЕФЕН: Vidi aquam egredientem de tempo a latera dextro. Alleluia.

( Изглоданные обломки бивней старой шлюхи выдвигаются из дверного проёма. )

ШЛЮХА: ( Шелестяще сиплым шёпотом. ) Тсс! Иди сюда, пока говорю. Тута целка есть. Тсс.

СТЕФЕН: ( Altius aliquantulum. ) Et omnes ad quos pervenit aqua ista .

ШЛЮХА: ( Плюёт им вслед свой выхарк яда. ) Медики из Троицы. Фаллопиевы трубки. Только пыжатся, а у самих ни шиша.

( Эди Бодмен, сидя на корточках напару с Бертой Сапл, принюхивается и затыкает ноздри шалью. )

ЭДИ БОДМЕН: ( Взахлёб. ) И тут она грит, я, грит, тебя, грит, видела в Вернячном месте с твоим скребуном, железнодорожным смазчиком, в его курвячей шляпе. А хоть и так, грю. Уж не тебе б грить, грю. Ты ж миня не застукала, грю, в люке, с женатым шотландцем, грю. Видали такую? Лосиха. Упёртая, как мул! И таскается с двумя парнями зараз, один – Килбридж, машинист паровоза, и ещё капрал Олифант.

СТЕФЕН: ( Triumphaliter .) Salvi facti i sunt.

( Он взмахивает своим ясеньком, дробя контур фонаря, рассылая брызги света всему миру. Желтовато-печёночный спаниель с белым пятном, напав на след, с рычанием бросается к нему. Линч пинком отшвыривает его. )

ЛИНЧ: И что?

СТЕФЕН: ( Оглядывается. ) А то, что всеобщим языком станет не музыка, не запах, а жест – как способ общения обозначающий не совокупный смысл, но первую энтелехию – структурный ритм.

ЛИНЧ: Порнософическая филотеология. Метафизика с Мекленбург-Стрит.

СТЕФЕН: Имеем пример Шекспира, объезженного строптивою, а также подкаблучника Сократа. Сам всемудрейший Страгирит был зауздан, осёдлан и обкатан светом любви.

ЛИНЧ: Ба!

СТЕФЕН: Короче, кто сможет парой жестов изобразить хлеб и кувшин? У Омара хлеб и кувшин изображаются таким вот движением. Ну-ка, подержи мою палку.

ЛИНЧ: К чертям твою распрожёлтую палку. Куда идём-то?

CТЕФЕН: К похотливой, как рысь, la belle dame sans merci , к Джорджине Джонсон, ad deam qui laetificat juventutem meam.

( Стефен вручает ему ясенёк и медленно разводит руки; голова его запрокидывается назад, покуда обе руки отходят на весь размах от груди – ладони опущены в пересекающихся плоскостях, левая чуть выше, а пальцы вот-вот растопырятся. )

ЛИНЧ: Где тут кувшин хлеба? Нескладуха. Может, это таможня. Изобразитель. Держи свой костыль, потопали.

( Они проходят. Томми Кэфри обхватывает столб газового фонаря и вскарабкивается, конвульсивно притискиваясь, но с верхней половины соскальзывет вниз. Близнецы бросаются прочь в темноту. Матрос, покачиваясь, прижимает указательный палец к крылу носа и высмаркивает длинную жидкую струю соплей из второй ноздри. Взвалив на плечи фонарь, уходит, спотыкаясь, сквозь толпу со своим полыхающим факелом.

Медленно наползают змейки речного тумана. Из канав, расселин, канализационных колодцев, от куч навоза—отовсюду—подымается смрад зловония. Южнее, за поворотом реки к морю, полыхает зарево. Матрос, непрестанно спотыкаясь, рассекает толпу и бредёт дальше к трамвайной развилке. В глубине из-под железнодорожного моста появляется Цвейт, раскрасневшийся и запыхавшийся, запихивая в боковой карман шоколадку и хлеб. Портрет в витрине парикмахерской Гиллена представляет ему элегантный образ галантного Нельсона. Кривое зеркало сбоку являет вогнутое отражение любвекинутого давнотеряного траурногого Цеевейейта. Сумрачный Гладстон видит его каким он есть: Цвейт, как Цвейт. Он проходит, стукаясь о разгневанный взор Веллингтона, но выпуклое зеркало ухмылисто отзеркаливает доброжирные глаза и жироломтевые щечищи Веселпольда риксдикс дольда.

Рядом с дверцей Антонио Рабайотти Цвейт останавливается, покрываясь испариной под яркими дуговыми лампионами. Он исчезает. Через миг появляется вновь и спешит дальше. )

ЦВЕЙТ: Рыба с картошкой. Ч. Х.. Эх!

( Он заныривает в лавку мясника Олхойсена под раскручивающийся книзу железный занавес. Через пару минут из-под занавеса выскакивает пыхавшийся Польди, отдувающийся Цвейехейт. В каждой руке у него по свёртку: в одном чуть тёплые свиные ножки, в другом холодная баранья ляжка в присыпке из немолотого перца. Он бездыханно застывает на месте. Затем кособочится и со стоном притискивает свёрток к своим ребрам. )

ЦВЕЙТ: В боку закололо. Ну, зачем было бежать?

( Втянув осторожный вдох, он проходит вперёд к офонарённой развилке. Снова мелькает отблеск зарева. )

ЦВЕЙТ: Что такое? Сигнал? Прожектор.

( Он стоит на углу Кормака, всматриваясь. )

ЦВЕЙТ: Северное сияние или сталелитейня? Ах, бригада, конечно. Вобщем, к югу. Сильно горит. Может, его дом. Берлога подбиралы. До нас не дойдёт. ( Он бодро напевает. ) Горит Лондон! Горит Лондон! Весь в огне! Весь в огне! ( Замечает матроса, который курсирует сквозь толпу на дальней стороне Талбот-Стрит. ) Не упустить бы. Придётся бегом. Догоню. Срежу тут.

( Он бросается через улицу. Пацаны вопят. )

ПАЦАНЫ: Гляди, мистер!

( Два велосипедиста, с болтающимися во весь мах бумажными фонариками проносятся, едва не задев его, мимо, трезвоня звонками. )

ЗВОНКИ: Стойтевсейтевсейтевсе.

ЦВЕЙТ: ( Замер выпроставшись, пронизанный спазмой. ) Оу!

( Оглянушись, он резко прыгает вперёд. Гигантский вагон-пескорассыпщик украдкой ползёт на него из наплывающего тумана, помигивая громадными красными фарами; дуга трётся о провод. Водитель ударяет по своему ножному гонгу. )

ГОНГ: Бам Блям Бля Дум Дур Дуу.