Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

ЦВЕЙТ: ( Многозначительно понижая голос. ) Признаться, я чайникуюсь от любопытства узнать, не чайникует ли тут кое-что у кое-кого.

М-С БРИН: ( Закатываясь. ) Что за несносное чайничество! Лондон чайникнулся и я вся в таком отчайниканьи. ( Она трётся с ним боками. ) После комнатных игр в секреты и печений с ёлки, мы сели на оттоманке наверху лестницы. Под омелой. Двое – уже компания.

М-С БРИН: ( В цельнокроеном вечернем платье выполненном из лунно-голубого, в поблескивающей диадеме сильфы на лбу, обронив бальную карточку подле своей голубо-лунной атласной туфельки, медленно стискивает ладонь, учащённо дыша. ) Voglio e non . Вы такой обжигающе пылкий. Левая рука ближе к сердцу.

ЦВЕЙТ: Когда вы остановили выбор на своём нынешнем муже, все повторяли: это красавица и монстр. Никогда вам этого не прощу. ( Притиснув кулак ко лбу. ) Вдумайтесь: каково это. В то время вы были для меня всем. ( Хрипло. ) Женщина, это меня убивает.

( Дэнис Брин, с торчащей тощей бородёнкой, обелоцилиндреный, в сэндвич-плакате от Виздома Хелис, шаркает мимо них в ковровых тапочках, бормоча направо и налево. Малой Альф Берган, одетый в наряд туза пик, юлит вслед за ним собачонкой, забегая то справа, то слева, перегибаясь от хохота. )

АЛЬФ БЕРГАН: ( Тыча пальцем на сэндвич-плакат. ) Э. х.: эх.

М-С БРИН: ( Цвейту. ) Шорох внизу лестницы. ( Она одаривает его радостным взглядом. ) Почему ты не поцеловал ваву, чтобы не было бобо? Хотел же.

ЦВЕЙТ: ( Шокирован. ) И это лучшая подруга Молли! Да как вы?

М-С БРИН: ( Её шершавый язык шлёт промеж губ голубиный поцелуй. ) Ынын. Правильный ответ: лимон. У вас найдётся подарочек для меня?

ЦВЕЙТ: ( Подхватывает. ) Маца. Закуска к ужину. Дом без мяса на обед не уютен, нет. Я был на ЛИИ. М-с Хорошка Ладошка. Острая постановка Шекспира. Жаль, что выбросил программку. Была б обёртка свиным ножкам. Пощупайте.

( Появляется Ричи Гулдинг перекособоченный чёрным портфелем для дел Колис и Варда, на котором белой известью намалёван череп и кости, на голове у него пришпилены три дамские шляпки. Он расстёгивает портфель, показывая, что там полным-полно сосисок, сушёных вобл, и запечатаных восковых табличек. )

РИЧИ: Лучшего не сыщешь во всём Дублине.

( Лысый Пэт, всполошённый жук, стоит на бордюре, складывая свою салфетку, годя угодить. )

ПЭТ: ( Выходит, воздев блюдо полное подливы до краёв. ) Жаркое и почка. Бутылка пива. Хии хии хии. Погоди, пока угодю.

РИЧИ: Ожемилостивый. Янико гдане елтако…

( Повесив голову понуро отбредает. Матрос, прошатываясь мимо, ширяет его своим пылающим вилорогом. )

РИЧИ: ( С воплем боли хватается за задницу. ) Ай! Огнит! Светы!

ЦВЕЙТ: ( Указывая на матроса. ) Шпион. Не привлекайте внимания. Терпеть не могу оболваненных толп. Мне не до приятностей. Я в сложной обстоятности.

М-С БРИН: Выпендривание и делютерство, как и водится с вашими побасками.

ЦВЕЙТ: Хочу вам по секретику поведать, как очутился тут. Но чтоб вы никогда ни-ни-ни. Даже Молли. У меня самая, что ни на есть, особая причина.

М-С БРИН: ( Вся разинясь. ) О, да ни за какое что.

ЦВЕЙТ: Пройдёмтесь. Идёт?

М-С БРИН: Ладно.

( Шлюха испускает нескрываемый вздох. Цвейт проходит с м-с Брин. Терьер увязывается следом, жалостно поскуливая и виляя хвостом. )

ШЛЮХА: Жидовские подходики!

ЦВЕЙТ: ( На нём костюм в крапинку спортивного кроя, усик плюща на лацкане, домотканая рубаха, шарф клетчатый Св. Андреевским крестом, белые гетры, замшевый пылевик через руку, дублёно-красные башмаки, полевой бинокль на плечевом ремне и серая шляпа-котелок. ) Вспомните же, как давным-давно, годы и годы тому назад, когда мы называли Милли Марионеттой и она только-только ещё была отлучена от груди; мы всей компанией отправились на скачки в Фейрихауз. Вспомнили?

М-С БРИН: ( На ней шикарный, шитый на заказ жакет, белая велюровая шляпа и вуаль паутинка. ) В Леопардстаун.

ЦВЕЙТ: Ну, да, я и хотел сказать: Леопардстаун. И Молли там выиграла семь шиллингов на трехлетке Молчун, потом мы возвращались домой через Фоксрок, в том старом пятиместном шарахбахбане, вы тогда были в самом расцвете, а на вас белая велюровая шляпа с подбоем из кротового меха, которую вам присоветовала купить м-с Хейс, потому что была снижка цены до девятнадцати и одиннадцати – кусок проволоки и лоскут вельветина, я готов заключить пари один-к-ста, что это она нарочно.

М-С БРИН: Конечно, нарочно, кошка драная! И не говорите! Хороша советчица!

ЦВЕЙТ: Потому что та шляпа не шла ни в какое сравнение с той вашей токой в бесподобных блестках и с крылом райской птицы, которая делала вас такой чарующей и вы, признаюсь, буквально пленяли; хоть и жалко, что её лишили жизни, жестокое вы создание, ту маленькую крохотульку, с сердечком не больше макового зернышка.

М-С БРИН: ( Стискивая его локоть, улыбчиво. ) Я была бессердечной букой.

ЦВЕЙТ: ( Негромко, по секрету, всё ускоряясь. ) А Молли ела сэндвич со шпигованой говядиной из корзинки с ланчем м-с Джо Галахер. Между нами, хоть у неё хватало опекунов или поклонников, мне всегда претил её стиль. Она была…

М-С БРИН: Слишком…

ЦВЕЙТ: Да. И Молли всё хохотала, потому что Роджерс и Мэггот О'Рейли прокричали петухом, когда мы проезжали мимо какой-то фермы и Маркус Тертиус Мозес, торговец чаем, обогнал нас в коляске со своей дочерью, её звали Танцуля Мозес, а на коленях у неё чопорный пудель, и тут вы у меня спросили, не случалось ли мне слышать, или читать, или знавать, или встречать…

М-С БРИН: ( Увлечённо. ) Да да да да да да да.

( Она испаряется от него. В сопровождении скулящего пса, он направляется к вратам ада. В арке ворот, наклонясь вперёд, стоит женщина и, широко расставив ноги, ссыт как корова. Кучка отирал перед обшарпаным кабаком слушают историю, что с грубоватым юмором толкает им разбиторылый десятник. Пара безруких корешей шмякаются друг о друга, рыча и тужась в пьяной увечной игре в драку. )

ДЕСЯТНИК: ( Сидя на корточках; голос гнусит в его рыле. ) И вот Кернз слазит с риштовки, на Бивер-Cтрит, и куда ещё он мог слить, если не в ведро с портвейном, что там, в стружках, припрятали штукатуры Дервена.

ОТИРАЛЫ: ( Хохочут волчьими пастями. ) Ну, мудак!

( Их испятнанные краской шляпы трясутся. Они безного скачут вкруг него, заляпанные клейстером и известью их гильдий. )

ЦВЕЙТ: Опять совпадение. Хохочут, а ничего смешного. Средь бела дня. Едва на ногах. Хорошо, хоть не при женщинах.

ОТИРАЛЫ: Клёвый мудак. Грауберовы соли. Вот мудило, мужикам в портвейн.

( Цвейт проходит. Дешёвые шлюхи, в одиночку и парами, ошалелые, расхрыстанные, зазывают из переулков, из-за углов, дверей. )