Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

МАРИОН: Небракада! Женонюшник!

( Протянув переднюю ногу, верблюд срывает с дерева большой плод манго и, помаргивая, протягивает в своём раздвоенном копыте хозяйке, затем грустнеет и, всхрюкнув, валится на передние колени. Цвейт прогибает свою спину для чехарды. )

ЦВЕЙТ: Позвольте вас заверить… то есть, как ваш управляющий делами… мадам Марион… если вам так…

МАРИОН: Так ты подметил кой-какие перемены? ( Она медленно поглаживает ладонями свой разукрашенный нагрудник. В глазах затеплилась ленивая дружеская насмешка. ) О Полди, Полди, домосед несчастный, застрял, как палка в грязи. Пошёл бы жизнь повидал, мир широкий.

ЦВЕЙТ: Я как раз шёл забрать тот апельсиноцветочный лосьён на белом воске. По четвергам аптеку рано закрывают. Но с утра первым делом туда. ( Он хлопает там-сям по карманам. ) Да ещё эта плавающая почка. Ах! ( Он указывает на юг, затем на восток. Кусок нового чистого лимонного мыла восходит, испуская сияние и аромат. )

МЫЛО:

( Веснушчатое лицо Свени, аптекаря, появляется в диске мылосолнца. )

СВЕНИ: Три и один пенс, пожалуйста.

ЦВЕЙТ: Да. Для моей супруги, мадам Марион. Особый рецепт.

МАРИОН: ( Негромко. ) Полди!

ЦВЕЙТ: Да, мэм?

МАРИОН: Ti trema un poco il cuore? ( С презрением, она горделиво отходит, пухленькая, как напыжившийся голубь-дутыш, напевая дуэт из ДОНА ДЖИОВАННИ. )

ЦВЕЙТ: Ты уверена насчёт этого voglio ? То есть, по-моему произноше… ( Он идёт следом, за ним, принюхиваясь, терьер. Старая шлюха хватает его за рукав, взблескивая щетинками из родинки на её подбородке. )

ШЛЮХА: Десять шиллингов за целку. Свежая штучка, ни разу не троганная. В доме никого, только её старик-отец в стельку пьяный. ( Она указывает. В проёме её логова стоит уклончивая, дождевсклоченная Невсти Келли. )

НЕВСТИ: Хоч-Стрит. Надумал чего стоящего? ( Пискнув, она запахивается своей летучемышьей шалью и бежит. Ражий детина гонится обашмаченными прыжками. Он спотыкается на ступенях, удерживается, ныряет в сумрак. Слышны слабые взвизги смеха, стихают. )

ШЛЮХА: ( Волчеглазо блестя взглядом. ) Он получает своё удовольствие. В домах с фонарём девственницы не сыщешь. Десять шиллингов. Не торчи всю ночь, пока нас не усекла полиция в гражданке. Шестьдесят седьмой – сука.

( Исподлобясь, вперёд выхрамывает Герти МакДовел. Она вытаскивает из-за спины и, играя глазками, застенчиво показывает свою просоченную кровью затычку. )

ГЕРТИ: Всё, что самого у меня дорогого, для тебя, а ты. ( Она бормочет. ) Ты это сделал. Ненавижу.

ЦВЕЙТ: Я? Когда? Ты бредишь. Я тебя первый раз вижу.

ШЛЮХА: Не приставай к джентельмену, обманщица. Совсем обнаглела – шьёт чернуху джентельмену. Уличное приставание с подстреканием. Мать твоя должна тебя, паскуду, держать на привязи к кроватной ножке.

ГЕРТИ: ( Цвейту. ) Ведь ты увидел все сокровенности моего нижнего ящика с приданным. ( Она вцепляется в его рукав, слюноротясь. ) Тварь женатая! Я люблю тебя за всё, что ты сделал со мной. ( Она горестно промелькивает прочь. На дорожке стоит м-с Брин в мужском грубошерстном пальто с широченными накладными карманами; бесстыже вылупив глаза, она лыбится во все свои травоядно лосиные зубы. )

М-С БРИН: М-р…

ЦВЕЙТ: ( Солидно прокашливается. ) Мадам, как мы уже имели удовольствие в письме от шестнадцатого, по поводу…

М-С БРИН: М-р Цвейт! Вы здесь, в гнездовищах греха! Вот где я вас застукала! Подлец!

ЦВЕЙТ: ( Торопливо. ) Не так громко, моё имя. Как вы могли обо мне такое? Не выдавайте. У стен есть уши. Как поживаете? Сто лет вас. Прекрасно выглядите. Честное слово. Погода как раз впору, по сезону. Чёрный втягивает тепло. Я тут срезаю напрямки, домой. Обитель Магдалины специализируется на спасении падших женщин. Я являюсь секретарем…

М-С БРИН: ( Вытягивает палец. ) Не мелите три короба! Кое-кому это не понравится. Ну, погодите, встречу я Молли. ( С хитрецой. ) Выкладывайте, как на духу, не то худо будет.

ЦВЕЙТ: ( Насторожённо. ) Она частенько говорит, что не прочь посетить. Трущобы. Экзотика, знаете ли. Чтоб слуги – сплошь негры в ливреях, но стоит недёшево. Отелло – чёрный зверь. Юджин Страттон. Ещё констаньеты и уличный певец на рождественские у Ливермора. Братья Бохи. Тянет, знаете, на такое.

( Том и Сэм Бохи, цветномазые, в белых парусиновых костюмах, алых носках; накрaхмаленные, торчком стоящие воротнички и крупные, тоже алые астры подпрыгивают в их петличках. У каждого висит банджо. Их негроидные кисти, но посветлей и мелковатей, наяривают по виброгудным струнам. Взблески белков каффрских глаз и кружочков слоновой кости, которыми, при редких паузах, выстукивают в чечётке хлёстких башмаков, спариваясь, напевая, спиной к спине, носок-пятка, пятка-носок, толстсмачнощелкучими негритянскими губами. )

( Они сдёргивают чёрные маски с грубых младенческих лиц и, квохча, гогоча, торохча, бренча, дидл-дудлят прочь, выплясывая кейк-уок. )

ЦВЕЙТ: ( С кисло-сладкой улыбочкой. ) Подпустим чуток фривольности, если не против. Можно вас секундочку потискать?

М-С БРИН: ( Взвизгивает игриво. ) Хорош гусь! Да вы на себя посмотрите!

ЦВЕЙТ: Ради всего былого. Я просто искал хорошей партии, смешанного брака, сглаживающего наши небольшие матримониальные расхождения. Вам известно, я был неравнодушен к вам. ( Мрачно. ) Это я послал вам открытку на день Валентина, дорогая газель.

М-С БРИН: Алиса достославная, вы, прям, как святое явление! Просто наповал. ( Она инстинктивно тянется руками. ) Что вы там прячете за спиной? Признавайтесь по-хорошему, дружочек.

ЦВЕЙТ: ( Перехватывет её запястье свободной рукой. ) И это та самая Джози Повел – красивейшая невеста на весь Дублин. Как летит время. Помните ль вы—обращаясь вспять в ретроспективном расположении—ту давнюю рождественскую ночь на новосельи у Джорджины Симпсон? Пока они там играли в игру Ирвинга Бишопа и занимались отыскиванием булавки вслепую и чтением мыслей. Типа: что в табакерочке лежит?

М-С БРИН: Вы оказались львом вечера, с вашей куплето-комической декламацией, и смотрелись прешикарнейше. Вы всегда были баловнем дам.

ЦВЕЙТ: ( Дамский угодник в вечернем пиджаке с лацканами волнистого шелка, синий масонский значок в петлице, чёрный галстук-бабочка и запонки крупного жемчуга, призматичный бокал шампанского воздет в руке. ) Леди и джентельмены: за Ирландию, родимый дом и красу.

М-С БРИН: Дорогие, невозвратно увядшие дни. Давняя сладкая песня любви.