Анна Потоцкая - Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

– Во время путешествий по разным странам я повидал их немало, но ничего подобного мне не приходилось встречать до сих пор, – прибавил он.

Он сообщил мне затем, что несколько человек – все образованные люди (я их знала) – каждый вечер сходятся тайно слушать и смотреть такие необыкновенные вещи, которые, если их описать, покажутся совершенно невероятными.

Я слушала с таким жадным вниманием, что совсем не заметила, как мы приехали домой. С этого дня у меня появился новый предмет для размышлений и мечтаний.

На другой день тайна немного прояснилась. Я узнала, что при помощи денежного пожертвования [16] Деньги предназначались в пользу бедных – иллюминаты воображали себя филантропами. – Прим. граф. могу надеяться если не познакомиться со всеми чудесами, доступными лишь посвященным, то хотя бы получить разрешение переступить порог святилища. Это было даже больше того, о чем я смела мечтать: мои скромные желания ограничивались лишь тем, чтобы иметь возможность услышать что-нибудь о чудесах. Обрадованная, я побежала за деньгами, которые скопила, получив лишь полуобещание, так как сначала нужно было передать иллюминату пожертвование, которое он передаст уже от себя, и только потом получить согласие на мое испытание.

На эти предварительные переговоры ушло несколько дней, которые показались мне вечностью. Наконец свекор заявил, что меня разрешено привести, но лишь под его ответственность, что пожертвование принято и теперь я услышу и увижу то, что слышали и видели немногие. При этом известии мной овладел такой неистовый порыв радости, что свекор даже испугался. Сейчас, вспоминая пережитые волнения, я удивляюсь, как это не повредило моему здоровью.

Было условлено, что в день, назначенный для испытания, мы отправимся во французский театр, где в определенный час свекор незаметно подаст мне знак, а я, пожаловавшись на жару, отправлюсь в его сопровождении домой. При этом он посоветовал захватить с собой вуаль, так как знатная дама при любом тайном посещении не должна рисковать быть узнанной.

Все произошло, как было условлено.

В ту минуту, когда мы садились в карету, я заметила, что фонари не зажжены, а слуги без ливрей.

– Это непременное условие, – сказал свекор. – Я думаю, это вас не испугает.

И я утверждаю, что ничто не поколебало бы тогда моего мужества, так как я была в очень возбужденном состоянии.

Карета катилась страшно быстро. Таким образом мы проехали довольно значительное расстояние. Было очень холодно, окна кареты были опущены, и я не знала, по каким улицам мы едем.

Свекор сказал кучеру, чтобы он ехал туда, куда он ездит каждый вечер.

Вдруг я почувствовала, что мостовая кончилась и мы едем по мягкой дороге.

– Значит, это за городом? – спросила я.

– Ну да, конечно, ведь этот человек вынужден скрываться. Если его найдут, то немедленно арестуют. Помните же, малейшая неосторожность с вашей стороны – и нас ждет неминуемая гибель.

– О, – воскликнула я, – как бессмысленно поступают власти, преследуя так науку!

Вскоре карета снова застучала по мостовой, и мы въехали во двор. Лакей молча открыл дверцу кареты, и свекор, поспешно выйдя из экипажа, попросил меня подождать, пока не придут с огнем, так как кругом царили полная темнота и тишина. Я чувствовала себя уже не такой храброй, хотя сильное любопытство еще поддерживало мое мужество.

Свекор вернулся в сопровождении какого-то маленького человечка в черном сюртуке и с потайным фонарем в руках. Я с трудом поднялась по узкой и крутой лестнице.

«Вот как живут люди, одаренные тайными силами», – подумала я.

Ступив в маленькую, темную и холодную переднюю, наш проводник – слуга иллюмината – молча поклонился и вышел, оставив нас в полнейшей темноте.

– Теперь я должен дать условленный сигнал!

С этими словами свекор как-то особенно ударил трижды в ладоши, и через минуту мы услышали загробный голос, который произнес три слова:

– Войдите, брат мой!

Я задрожала как лист и вцепилась в руку свекра.

Мы вошли в большую темную комнату, слабо освещенную лампой под абажуром, которая стояла на столе, покрытом черным сукном. За этим столом, имевшем вид бюро, сидел, внимательно читая что-то, старик в какой-то странной одежде, скорее напоминавший жителя востока, чем европейца. Погруженный в чтение, он даже не взглянул на нас. На носу у него были огромные очки, седые волосы падали на плечи, и вся его сгорбленная и страдальческая фигура без слов говорила о продолжительных занятиях. Деревянная чернильница, череп и груда огромных фолиантов, лежавших на столе, дополняли обстановку.

В комнате с голыми стенами не было никакой мебели, только в углу я заметила большой занавес из черного сукна, закрывавший что-то.

Тут же на стене висело огромное выпуклое зеркало в широкой раме из черного дерева.

«Вот, вероятно, в этом зеркале, – подумала я, – можно увидеть будущее, а за занавесью скрываются таинственные видения». В моих глазах все принимало сверхъестественный вид.

– Учитель, – произнес свекор, и старик поднял голову. – Вот молодая женщина, о которой я вам говорил, ее сердце, как вы знаете, полно любви к ближнему, а ум жаждет света, но так как она еще не знает ни латинского, ни греческого, то соблаговолите говорить с ней по-французски.

Иллюминат обратился ко мне.

– Чего вы желаете, сестра моя? – спросил он торжественным тоном.

Говоря правду, в эту минуту я желала быть у себя в ярко освещенной гостиной, среди того милого общества, которое меня сейчас ждало, но, не боясь показать смущения, я бросила умоляющий взгляд на свекра, чтобы он помог мне и сказал за меня, какое желание привело меня сюда.

– Она знает, учитель, – сказал он, – что вы управляете природой по своему желанию, что ваши глубокие познания дают вам возможность знать все и что духи находятся в вашем полном распоряжении, поэтому она хотела бы увидеть одно из ваших чудес.

Старик наклонил голову и, казалось, погрузился в свои размышления. Снова воцарилась глубокая тишина. Сидя возле стола, на котором лежали огромные фолианты, я машинально протянула руку, желая раскрыть одну из книг.

– Не трогать! – вскрикнул старик. – Иначе увидите там то, что заставит вас похолодеть от ужаса; для непосвященных небезопасно знакомиться с содержанием моих книг.

Голос, которым была сказана эта длинная фраза, поразил мой слух, и, наклонившись к свекру, я тихо произнесла:

– Но ведь это, безусловно, голос Р.

– В первый раз я так же, как и вы, был поражен сходством, – заметил он таким естественным тоном, что все мои подозрения тотчас же исчезли.

– Что говорит сестра? – спросил старик.

– Она восторгается вашим торжественным и величественным голосом, – ответил мой свекор.