Коллектив авторов - Истинная сущность любви: Английская поэзия эпохи королевы Виктории

Но время, полное забот,
Погасит быстрый взгляд;
Лишь тайный чудный миг живёт,
Лишь вечный день отрад.

Девица,
Её душа таится,
Как жемчуг в глубине: светла, темна.
На сердце – лёгкость, на лице – весна,
Изящна бровь, что как волна
Сквозь редкий лес видна:
Губ её дверца
Дрожит, как лист осины у окна
От бури сердца.
Мы душами слились,
Но не заполнен лист.
Сей труд словесный
Закончу, коль познаю план небесный:
Ведь путь её тернист.

Смертный, если ты влюблён,
То гони из жизни вон
Всё, что воодушевляло,
Защищало, подавляло.
Ты созрел? Что возраст твой?
На странице роковой
Жизни пурпурные знаки
Ярко светятся во мраке.
Что есть скорбь? Покоя дар,
Для Любви – индийский жар.
Болен! Так молись покорно
О сиделке животворной.
Смерть придёт, последним взглядом
Ты Любовь увидишь рядом.
Смерть уныла? Но смела —
Нам могилу поднесла!
Небеса – то лишь шкатулка:
Клад Любви звенит в ней гулко,
Прежде чем души горенье
Канет в бездну разложенья.
Коль ты любишь, то вослед
От людей не бойся бед.

Твоя краса не сохранится
В любовной вечности моей.
Твои улыбки всех светлей,
Но исчезает их зарница,
Даря мне несколько лучей.

И слов твоих уходит сладость,
Как будто смерть пришла за ней,
И смех твой стихнет в шуме дней,
Твоих мелодий гаснет радость,
Но те, что мне – звучат сильней.

Ты в сердце спрячь моём в покое
Всё, что не хочешь дать, скорей.
И будь к себе, ко мне добрей.
Мой кубок полн водой речною,
Но не достигнет он морей.

Не думать о тебе! с большим трудом
Любви я избегаю наслажденья —
Любви к тебе – среди небес свеченья,
В припеве песни самом дорогом.
Средь сладких мыслей светится тайком
Мысль о тебе, души моей виденье;
Её гоню из сердца целый день я;

Не стать ей ныне явью, ни потом.
Когда же сон мои закроет вежды,
Когда позволит ночь передохнуть,
Все нужные мне узы будут сняты,
И воля скинет все свои одежды,
Я с первой грёзой сна увижу путь
И побегу к душе твоей крылатой.

Я очень долго ходила в снегу,
Но я слаба и мала,
Мокрая шубка, сжатые зубки,
Дорога была тяжела.
Бродила я по цветущей земле,
А здесь лишь несколько дней.
Меня на порог поставьте, и в дом пустите скорей.

Леденящий ветер – жестокий враг,
Я долго стоять не могу,
Жёсткие руки, в голосе – муки,
И смерть на каждом шагу.
Я всё же крошка-девица,
Ножкам моим всё больней.
Меня на порог поставьте, и в дом пустите скорей.

Её голос на женский голос похож,
В нём страсти сердечной звук.
Она явилась, и пламя забилось,
И сникнув, погасло вдруг.
С тех пор не горел больше мой очаг,
Ведь я торопился к ней,
Её на порог поставить, и в дом пустить поскорей.

Короной красной облака
Венчают пики гор.
На бурном небе свысока
Ярится солнца взор.

Зачем ты смотришь на меня,
Вздыхая все года?
Во все века такого дня
Не будет никогда.

Одна ты не спишь, не проснёшься одною,
Мечты и молитвы теперь вдвойне;
И сестры сказали порой ночною:
Тебя не увидим мы, дева, в окне.

Мы глаз не увидим твоих сиянье,
Смеющихся, буйных, в веселья час,
Танец твой под омелой [250], лобзанья,
Шалость твою средь нас.

Скоро должна к нам явиться матрона,
С голосом низким, мудра и мила,
Буду ли к ней я теперь благосклонна?
Ведь дева в ней уже умерла!

Никто так не любил меня, как горе.
Оно с рожденья бегало за мной.
Крало игрушки с ревностью во взоре,
Осталась я одной.

Поющих птиц в моём саду сначала
Отпугивал его протяжный стон;
Оно моих любимых убивало,
Мне скорбь – его закон.

О горе, я кляла тебя юницей,
А ныне мне твоя приятна власть;
В твоих руках костистых, как в темнице,
Тебя люблю – не страсть.

Кто плачет у могилы,
Кто в комнате без силы,
Цветёт лишь ирис милый —
Я помню.

Лишь цикламена кроны
Раскроют все бутоны,
Мне плакать нет резона —
Я помню.

Ступай легко, под снегом
Ей вечно спать,
Шепчи, ведь ей побегам
Цветов внимать.

Ржа прядь златую властно
Взяла в свой плен,
Та, кто юна, прекрасна,
Отныне тлен.

Всех лилий белоснежней,
Лишь поняла,
Что женщина: так нежно
Она цвела.

И вот плитой покрыта,
Глухой доской,
Во мне – душа разбита,
У ней – покой.

Мир ей! она не слышит
Стихи сквозь снег,
Здесь жизнь моя не дышит —
В земле навек.

В жестоком пламени сгорая,
От странствий тягостных без сил,
Любимой имя называя,
О песнях я теперь забыл.

О, Коноплянка, для любимой
Шиповник трелями покрой,
Пой громче, Жаворонок, мимо
Проходит кроткий Ангел мой.

О, слишком чистая, как Дева,
Для страстных вздохов в уголке,
Она прекрасней Королевы
И света лунного в реке.

Мирт в волосах её сплетённых —
(Зелёный лист – златая прядь!)
Не краше среди трав зелёных
Снопов желтеющая рядь.

Для поцелуев – не для боли
Губ её маленький проём [257], —
Трепещет, как ручей на воле,
Иль роза ночью под дождём.

А шея – словно донник белый
За негой солнца восстаёт,
У коноплянки зоб умелый
Не бьётся так от сладких нот.

Разрез граната в белых зёрнах —
Уст её тёмно-красный клад,
Румянец щёк – в садах просторных
Краснеет персик, солнцу рад.

О гибкость рук! О белоснежный [258]
Стан для услады и тревог.
О Дом любви! О неутешный
Дождём израненный цветок!