Хосе Ривера - Пучина

Поведение Мигеля показалось мне подозрительным.

— Баррера ничего не просил передать?

— Вам — ничего.

— А кому же?

— Никому.

— Кто тебе продал это седло? — сказал я, узнав седло, украденное у меня Пипой.

— Сеньор Баррера купил его у человека, который приехал из Вильявисенсио недели две назад и сказал, что продает седло, потому что лошадь у него издохла от змеиного укуса.

— А как зовут этого человека?

— Я не видел его. Слышал только, как он рассказывал.

— А ты всегда пользуешься седлами Барреры? — вскричал я, схватив его за шиворот. — Если не признаешься, где он, куда спрятался, я изобью тебя до полусмерти! А если честно ответишь на мой вопрос, я дам тебе петуха, гитару и два фунта.

— Пустите меня, я все открою вам по секрету.

Я отвел Мигеля к изгороди.

— Баррера остался ждать по ту сторону леса. Он не увидел условного сигнала — плаща, повешенного на заборе, красной подкладкой наружу. Поэтому он и послал меня, чтобы я, если путь безопасен, расседлал коня и ждал его. Он приедет вечером, а я, чтобы дать ему знак, должен сыграть на гитаре; но я еще не успел переговорить с хозяйкой.

— Ни слова ей!

И я заставил его расседлать лошадь.

Уже стемнело, и только на горизонте солнце оставило за собой кровавый след. Старая Тьяна вышла из кухни с зажженной керосиновой лампой. Другие женщины заунывно шептали молитвы. Я оставил Мигеля дожидаться Грисельды, а сам пошел за гитарой в каморку Антонио. Там было темно. Я снял с жерди гитару и прихватил с собой двустволку.

Когда женщины окончили молитву, я, уже с пустыми руками, подошел к Грисельде:

— Какой-то мужчина спрашивает вас во дворе.

— Это, наверно, Мигелито! Насчет гитары?

— Да, пусть берет. Отнесите ему гитару. Она здесь, в углу, — сказал я.

Когда Грисельда ушла, я тщетно старался прочесть в глазах Алисии следы сообщничества, но она, сославшись на усталость, отправилась отдыхать.

— Пошли бы поглядеть на восход луны, — предложила мне Себастьяна.

— Что-то не хочется, — ответил я. — Когда будет нужно, я позову тебя.

И я незаметно сунул под плащ бутылку вина. Спокойно, ничем не выдавая своих намерений, я сказал Грисельде, как только она возвратилась:

— Себастьяна может лечь здесь, в зале. Я устрою свой гамак на террасе канея. Хочется подышать свежим воздухом.

— Хорошо придумано. В такую жару не уснешь, — заметила мулатка.

— Если хотите, — предложила хозяйка, — отворите дверь настежь.

При этих словах я почувствовал коварное удовлетворение.

Я пожелал Грисельде спокойной ночи и подчеркнуто добавил:

— Мигель предлагает спеть корридо. [27] . Корридо — песня, частушка. Я скоро лягу.

Через несколько минут в ранчо погасили свет.

Я прежде всего проверил, дома ли собаки: вполголоса окликнул их и тщательно осмотрел все закоулки. Пусто! На мое счастье, псов взяли с собой Франко и дон Рафаэль.

Я вошел в каней, направляясь на огонек папиросы Мигеля.

— Мигель, хочешь глоток?

Он возвратил мне бутылку, сплюнув:

— Какой горький ром!

— Скажи, с кем у Барреры свидание?

— Не знаю, с которой из двух.

— С обеими?

— Похоже, что так.

Сердце бешено застучало у меня в груди, в горле пересохло, и я еле выговорил:

— Баррера — порядочный человек?

— Мошенник. Обещает завербованным пеонам любой товар, заставляет расписываться в книге, а потом в счет этого дает разную мелочь и говорит: «Остальное получите у меня на Вичаде». Я уж теперь ни на что не надеюсь.

— А сколько денег ты от него получил?

— Пять песо, а расписку он взял за десять. Посулил мне новый костюм и ничего не дал. И так со всеми. Он уже послал людей в Сан-Педро-де-Аримена, чтобы они приготовили на Муко лодки. Ато Гранде совсем опустел. Даже Хесуса нет, — его старый Субьета послал с запиской к начальству.

— Ну ладно, бери гитару и пой.

— Еще рано.

Мы прождали почти час. Мысль о неверности Алисии приводила меня в ярость, и я, чтобы не разрыдаться, кусал себе руки.

— Вы хотите убить его?

— Нет, нет! Я только хочу узнать, к кому он ездит.

— А если он путается с вашей женой?

— Все равно.

— Но ведь вам это, наверно, неприятно?

— По-твоему, я должен убить его?

— Дело ваше. От меня бы ему не поздоровилось. Спрячьтесь за изгородь, я сейчас стану петь.

Я выполнил совет Мигеля. Минуту спустя он сказал мне:

— Не пейте больше и цельтесь вернее.

Вскоре на листве банановых деревьев появился неверный отблеск лунного света, постепенно разлившийся по всему небу.

Раздались меланхолические аккорды гитары:

Напрягая зрение, я целился то в сторону реки, то в сторону корралей, а то еще куда-то. Резкий крик павлина, сидевшего на коньке крыши, пронизал ночную тьму.

Где-то на степной тропе завыли собаки.

Женщины в комнате зажгли свет. Старая Тьяна показалась на пороге, как привиденье.

— Хватит, Мигель, нинья Грисельда не может уснуть.

Певец умолк и подошел ко мне.

— Я забыл сказать вам, что я обещал подать ему лодку. Когда мы поедем обратно, стреляйте в сидящего впереди. Если не промахнетесь, я брошу его кайманам, и кончены счеты.

Я видел, как он отчалил и поплыл по сумрачной реке, пересеченной неподвижными тенями деревьев. Но вот он вступил в черную полосу заводи, и видно было лишь поблескиванье весла, сверкавшего, как широкий ятаган.

Я ждал до рассвета. Никто не вернулся.

Бог знает, что происходило в это время.

Под утро я оседлал лошадь Мигеля и повесил двустволку на плетень. Грисельда, поливавшая из кувшина цветы, с беспокойством наблюдала за мной.

— Что ты делаешь?

— Поджидаю Барреру, который здесь ночевал.

— Что ты говоришь! Что ты говоришь!

— Слушайте, Грисельда. Сколько мы вам должны?

— Я не понимаю тебя!

— Отлично понимаете. Ваш дом — не для порядочных людей. А вам не пристало валяться на траве в степи, когда дома есть кровать!

— Придержи язык! Ты пьян!

— Только не от вина, которое вам привез Баррера.

— А разве он привез его мне?

— Вы хотите сказать — Алисии?

— Ты не можешь заставить ее ни любить тебя, ни следовать за тобой. Любовь — как ветер: куда захочет, туда и дует.

При этих словах я торопливо сделал несколько глотков из бутылки и схватился за ружье. Грисельда убежала. Я распахнул дверь.

Полуодетая Алисия сидела на кровати.

— Ты понимаешь, что здесь из-за тебя происходит? Одевайся! Едем отсюда! Скорей! Скорей!

— Артуро, перестань, ради бога!

— Я убью Барреру у тебя на глазах!

— Неужели ты способен на такое преступление?