Евгений Октябрьский - Хорс: о чем молчит школа

– Жаль пацана, он кстати до десятого класса был круглым отличником, на районных олимпиадах по физике и математике всегда побеждал, очень много читал, занимался спортом, но затем что-то произошло, начал вести себя своеобразно.

– Как это?

– Ну например, мог посередине урока взять собрать вещи и уйти из класса, может учителю в глаза сказать, что его методы преподавания достойны пыток немецких концлагерей времен второй мировой войны, правда у меня на уроках этого не было, но остальные учителя натерпелись. Или еще вот что, придумал практику параллельных уроков.

– Каких уроков?

– Встает посередине урока химии, и говорит, -« Все хватит писать бессмысленные формулы на доске, они их все равно не понимают», – затем он обращался к одноклассникам. -«Если кто хочет понять эту тему, приглашаю вечером ко мне в гараж, я вам все на практике покажу», – затем выходил из класса.

– И как, показывал?

– Да уж, показывал; я не знаю где он добывал нужные реактивы, но по рассказам, опыты он проводил профессионально и доходчиво. Кстати, химию он экстерном сдал, за восьмой и девятый класс, как Загорутько не сопротивлялся Сенгеенко дошел да районного начальства, и добился своего. Директор его не исключает только поэтому.

– В смысле?

– Он победитель всех районных олимпиад по физике, химии, и математике за предыдущие два года, но в этом году он отказался в них участвовать, я пытался с ним поговорить , но он меня не как будто не слышит, его единственным ответом было. – «Посмотрите вокруг, и вы все поймете сами», – стал постоянным участником драк, в общем – где он – там жди чего-нибудь. Он по моему с бабушкой живет, короче говоря, картина стандартно-нестандартная, но пацана жалко.

– Я не знаю Иван Моисеевич, прав ли он был в своих предыдущих приключениях, но вчера он заступился за одноклассницу.

Вдруг в пустом коридоре возле закрытой двери раздалась еле сдерживаемая ругань, между собой ругались мужчина и женщина.

–Где ты была?– спрашивал мужской голос.

– А тебе какая разница? –отвечал женский.

– Что ты делала в спортивном зале, ты учитель математики?

– Я, я проверяла свой класс, на них часто жалуется Степан Федорович.

– Не ври мне, твой класс давно вышел из спортзала.

– Я разговаривала с ним по поводу их успеваемости.

– Успеваемости? Успеваемости по чему? По физкультуре?

– Да, а что, оценка по физкультуре не идет в аттестат? Мой класс выпускной, я должна за них беспокоиться.

– За себя побеспокойся…

– Ты мне угрожаешь?

– Ну что ты, ты сама себе угрожаешь…

–Кто это ? Может нам лучше выйти? –спросил Иван.

–Опять- протяжно сказал Иван Моисеевич.

–Что опять?

– Имеет место быть сцена ревности мужа к жене, там Дмитрий Сергеевич с Ольгой Александровной отношения выясняют на перемене.

– Тогда нам лучше дать знать что мы их слышим.

– Без толку, им все равно, хотя … мы можем пройти ко мне в кабинет, у меня небольшой перерыв, тем более что я хотел с вами поговорить.

Они вышли из кабинета и как-будто не замечая перепалку в коридоре прошли в кабинет Ивана Моисеевича, который находился на этом же этаже.

–Проходите сразу в подсобку Иван Николаевич, не стесняйтесь, я через пять минут буду.

Иван зашел в святая святых учительского кабинета, место где учителя мысленно и не только материли учеников, не понимая как можно не интересоваться их предметом и поражаясь как дети могут не понимать тех азов, которые нужно знать абсолютно всем.

Немного погодя зашел Иван Моисеевич, он внимательно посмотрел на молодого коллегу, затем заложив руки назад, стал медленно расхаживать вдоль комнаты. Эта немая сцена немного насторожила Ивана.

– Да вы садитесь не стесняйтесь, чайку будете?

–Нет спасибо.

– Послушайте Иван Николаевич, я вот что вам хотел сказать, – он выдержал паузу. – Вы только не обижайтесь и поймите правильно, видите ли, дети как бы сказать.., короче говоря, этого делать нельзя, по крайней мере, не здесь и не сейчас.

– Что вы имеете ввиду?

– Я насчет вашего эксперимента с оценками, седьмой класс уже всей школе рассказал, что новый препод – как они говорят, оценки ставить не будет.

– Да, но это лишь эксперимент.

– Но они то расценивают это как слабость. Вы поймите, я приветствую любые подобные начинания и понимаю, что двойками детей не заставить учится, но я вас уверяю, вы выбрали не то место и не то время.

– Но я подумал, что если попробовать…

– Да я согласен, старый метод устарел, но поймите правильно, раз уж так все пошло, давайте напрямик. Проработав много лет в школе, я выработал для себя особую методику обучения и понимания учебного процесса, скажу одно, посадить скопом, тридцать совершенно разных детей в одном классе, и заставить постигать мысли и творения величайших умов – дичайшая глупость. Да, возможно кто-то, что-то и узнает, но поймут единицы, а между знанием и пониманием пропасть, знать можно многое, но понимать суть, это совсем другое, кто понял – тот познает, но не каждый знающий поймет. В силу нашего эволюционного развития, далеко не каждый ребенок стремится к знанию, мы тысячи лет жили и развивались по принципу – кто сильней, тот и прав. А мы хотим резко изменить то, что вырабатывалось в нас тысячи лет, еще раз повторю – глупость дичайшая. Большинство детей сами того не понимая, руководствуются древними инстинктами выживания. Конечно, не все так однозначно, ситуации разные, но в общих чертах все ясно. Если бы действительно хотели побыстрее сделать из обезьяны человека, учителю было бы намного легче, но это не выгодно. Поэтому приходится управлять посредством страха и наказания.

– Я все прекрасно понимаю, но страх точно не сделает из обезьяны – человека!

– Вы правы, мои двойки условны, к примеру, я никогда оставлял ученика на второй год, и считаю эту меру воздействия – дикостью, если он хочет остаться на своем уровне развития, это ему не поможет. Есть другой путь, я вижу вы его избрали, этакий учитель-панибрат, никаких оценок, главное зажечь искру знания, и подобное, возможно он и будет работать, но не сейчас и не здесь, а если и сработает то далеко не со всеми, а те дети с кем он сработает, ну или сработал в прошлом, а сейчас они к примеру учителями стали, так вот; когда они немного подрастут, то быстро поймут, что они в общем-то в меньшинстве, и их достоинства – скромность, ум, совесть, не являются эволюционными преимуществами того общества в котором они живут. Учитель который избрал второй путь, рискует в классе оказаться в роли козла отпущения. Возможно, когда дети подрастут, они поймут что были не правы, но будет уже поздно, другие придут на их место.

– Не везде же так.

– Конечно, есть разница например, между так называемой элитной школой и обычной, между деревенской и городской, но общий принцип примерно одинаков. Вы в детстве много читали?