РИЧАРД ХИЛЬДРЕТ - БЕЛЫЙ РАБ

Супруги переглянулись. Эта мысль, видимо, пришлась им по душе. Они отошли в сторону, чтобы посоветоваться между собой. Если б не страх навлечь на себя неприятности за то, что они дали приют беглой невольнице, они, не задумываясь, согласились бы на это предложение.

Касси пустила в ход все доводы, стараясь их успокоить. После короткой борьбы жадность и жажда проявить власть одержали верх, и Касси стала собственностью мистера Проктора - так звали хозяина этого дома, - и притом собственностью, добровольно признавшей его право владеть ею.

Чтобы не вызвать подозрений у соседей, было решено, что Касси выдадут за свободную цветную женщину, которую мистер Проктор взял к себе в услужение. Так как мистер Проктор имел счастье владеть искусством грамоты - редкий дар среди "бедных белых" в Виргинии, - он выдал Касси бумаги, которые тут же сочинил и составил. Эти бумаги должны были вывести ее из затруднения, если к ней станут приставать с назойливыми вопросами. Она считала себя счастливой уже потому, что ей удалось избежать возвращения в Спринг-Медоу. Вскоре, однако, Касси поняла, что новое положение сулит ей мало радости. Мистер Проктор был "хорошего рода"; его семья еще сравнительно недавно владела значительным состоянием и была окружена уважением. Но частое дробление при переходе в руки наследников некогда большого поместья, о котором никто по-настоящему не заботился и которое все постепенно разоряли, праздность, расточительность и неумелое хозяйничанье привели к тому, что уже отцу мистера Проктора досталось в наследство всего несколько невольников и довольно обширные земельные владения, совершенно истощенные и разоренные. После его смерти рабов продали в покрытие долгов, а землю снова поделили между многочисленными наследниками. Мистеру Проктору досталось всего несколько акров бесплодной земли.

Несмотря на недостаток средств, мистеру Проктору в юности привили те же привычки к безделью и распущенности, в которых вырастает большинство молодых джентльменов в Виргинии. Принадлежавшая ему земля, несмотря на такую степень непригодности, что ни одному из многочисленных кредиторов даже не пришло в голову оспаривать его прав на нее, все же давала ему основание числиться исконным землевладельцем и избирателем. Опираясь на эти права, он с таким же кичливым презрением и сознанием своего неизмеримого превосходства глядел на всякого человека, добывающего хлеб собственным трудом, как любой богатый аристократ в американских штатах. Он был так же надменен, так же ленив и вел такой же распущенный образ жизни, как самые богатые из его соседей, и так же, как они, он все свое время отдавал пьянству, азартным играм и болтовне о политике.

К счастью для мистера Проктора, жена его оказалась очень работящей и дельной женщиной. Она не хвасталась своим патрицианским происхождением. Когда ее супруг, как это с ним нередко случалось, пускался в разглагольствования о древности своего рода, она прерывала его замечанием, что считает себя нисколько не хуже его, хотя ее предки, сколько хватает памяти, были самые настоящие бедняки. Если бы исконной борьбе между аристократией и демократией суждено было разрешиться по образцу семьи Прокторов, то победа, вне всяких сомнений, должна была бы остаться за плебеями, ибо в то время, как муж ее развлекался пьянством и катался по окрестностям, миссис Проктор пахала, сеяла, сажала и собирала урожай. Если бы не ее энергия и деловитость, мистер Проктор со своими аристократическими замашками довел бы и себя и всю семью до такого разорения, что в конце концов, как последний нищий, был бы обречен кормиться подачками всякого рода благотворительных обществ.

Касси была для этого дома ценным приобретением. Новая хозяйка, повидимому, решила использовать ее так, как только возможно. Прошло немного времени, и бедную женщину довели непосильной работой почти до полного истощения.

Раза два, а то и три в неделю мистер Проктор возвращался домой совершенно пьяный. В такие дни он буйствовал, осыпал жену и детей бранью, а подчас и безжалостно избивал их. Касси не могла рассчитывать на лучшее обращение. И в самом деле - его необузданная пьяная грубость перешла бы все границы, если б миссис Проктор со свойственной ей решимостью не умела во-время удерживать его. Она пускала в ход ласку и лесть, стараясь добром успокоить его; если же это не помогало, она силой укладывала его в постель и держала там, угрожая метлой.

Благотворное воздействие миссис Проктор не раз бывало необходимо и для того, чтобы защитить Касси от посягательств, которые страшили ее больше любых, самых грубых выходок пьяницы: когда она оставалась одна, мистер Проктор преследовал ее самыми гнусными предложениями. Ей удавалось избавиться от него только угрозами, что она пожалуется миссис Проктор. Но конец ее горестям еще не наступил. Когда Касси решилась, наконец, осуществить свою угрозу, миссис Проктор выслушала ее жалобу, поблагодарила за сообщение и сказала, что поговорит с мистером Проктором.

В глубине души, однако, миссис Проктор ни на минуту не способна была допустить, чтобы невольница могла обладать хоть искрой той добродетели, единственными обладательницами которой считают себя свободные женщины в Виргинии. Не могла она поэтому, несмотря на жалобы Касси, поверить, чтобы эта невольница в самом деле могла устоять против чар такого обаятельного мужчины, каким мистер Проктор был в глазах своей супруги. Страстная ревность охватила ее, ней стало доставлять особое наслаждение терзать Касси.

У миссис Проктор, при всех достоинствах, была и одна слабость. Это была вредная привычка, которую она привила себе, видимо, в угоду своему супругу. Миссис Проктор считала необходимым ежедневно выпивать "капельку" виски, что, по ее словам, предохраняло от лихорадки. Случалось, что она "по рассеянности" удваивала дозу, и тогда злоба вспыхивала в ней ярким пламенем. В такие минуты она не скупилась на язвительные замечания и давала полную волю кулакам. Удары сыпались на Касси градом, и если трудно было сказать, кого из обоих супругов, когда они бывали в таком состоянии, следовало больше опасаться, то одно во всяком случае не подлежало сомнению: соединив свои силы, они даже святого способны были вывести из терпения.

Несчастная Касси не могла придумать выхода из сложной сети невзгод, опутавшей ее и готовой задушить, когда вдруг, против всяких ожиданий, ее вывело из этого тупика вмешательство двух соседей мистера Проктора.

Это были такие же праздношатающиеся люди, как и он сам. Как и он, они также происходили из хороших семей. Один из них получил прекрасное воспитание, и некоторые члены его семьи даже занимали видные посты в правительстве штата, но разгульная жизнь, которую они вели, давно уже лишила их всего состояния, полученного в наследство от родителей. Они жили на средства, добываемые всевозможными сомнительными путями: объединившись и создав какое-то подобие торговой компании, они играли на скачках и проводили время в игорных притонах.