Джон Стейнбек - И проиграли бой

— Спасибо. Я с ним поговорю. — Альф положил котлеты на тарелки, добавил картофельного пюре, примял сверху и в ложбинки плеснул бежевой подливки.

Мак и Джим с жадностью набросились на еду, запили все кофе, кусочками хлеба собрали с тарелок остатки, а Альф вновь наполнил их чашки.

— Обед на славу! — воскликнул Джим. — Я прямо умирал с голоду.

— Угощение — что надо, — подхватил Мак, — ты. Альф, славный парень.

— Не будь у меня этого кафе и не владей мой старик землей, я б, ребята, с вами пошел. Ведь стоит кому узнать, кого я привечаю, разнесут мой фургончик в щепы!

— Ну, от нас-то никто ничего не узнает, — заверил Мак.

— Не сомневаюсь, ребята.

— А много ли уже сборщиков заявилось сюда?

— Да уж порядком. Многие у меня столуются. У меня за четвертак отличный обед: суп, мясо, два вида овощей, хлеб, масло, пирог, две чашки кофе — и за все двадцать пять центов. Прибыль, конечно, грошовая, зато и продавать удается больше.

— Молодец, — похвалил Мак, — а не называли ребята кого-нибудь из своих вожаков?

— Вожаков?

— Ну, кто-то же должен их направлять.

— Ага, понял, — кивнул Альф. — Нет, что-то не припоминаю.

— А где вся братия околачивается?

Альф потер жирный подбородок.

— Я-то знаю об их двух лагерях. Один — вдоль шоссе, другой — у реки. Там в ивняке бродяги испокон веков лагерь разбивали.

— То, что нужно. Как туда добраться?

Альф ткнул толстым пальцем.

— На перекрестке свернете, дойдете до окраины, увидите реку и мост. Чуть влево — тропинка в ивняке. Метров четыреста пройдете — там и лагерь. А вот сколько у них народу, сказать не берусь.

Мак поднялся, надел шляпу.

— Хороший ты парень. Альф. Нам пора. Спасибо, что накормил.

— У моего старика есть сарай с койкой, на тот случай, если надумаете у него переночевать, — предложил Альф.

— Не получится. Альф. Нам нужно дело делать, а значит, быть среди людей.

— Наведывайтесь, всегда подкормлю, только время выбирайте, как сегодня, — чтоб посетителей не было.

— Спасибо еще раз. Все ясно, непременно заглянем.

Мак пропустил Джима вперед и закрыл за собой дверь. Спустившись с крылечка, они пошли по указанной улице. На углу из подъезда вдруг вынырнул полицейский.

— Что задумали? Говорите! — рявкнул он.

Джим от неожиданности отпрянул, а Мак спокойно остановился.

— Мы, начальник, простые работяги. А задумали вот яблоки пособирать.

— Что ночью здесь делаете?

— Да мы прямо с поезда, на товарняке прикатили.

— И куда идете?

— К реке, вроде там ребята расположились.

Полицейский точно врос в землю.

— Деньги есть?

— Вы же видели, мы в кафе расплачивались. Мы не какие-то там бродяги-побирушки.

Полицейский наконец отошел в сторону.

— Проваливайте, да поживее, и чтоб по ночам не шастать по городу!

— Слушаемся, начальник.

И они спешно отошли.

— Ну и любезничал ты с ним, — удивился Джим.

— А почему б и не полюбезничать? Вот тебе первый урок: не спорь с легавым, тем более ночью. Получи мы сейчас по месяцу тюряги за бродяжничество, славно бы дело обернулось, а?

Они поплотнее запахнули легкие хлопчатые куртки и прибавили шагу. Все меньше и меньше фонарей попадалось им на улицах. — А с чего ты думаешь начинать? — спросил Джим.

— Не знаю пока Нужно каждую возможность использовать. Начинаем мы обычно с того, что разрабатываем план в целом, а частности определяются сообразно условиям. Нужно каждой зацепкой пользоваться. Иначе ничего не выйдет. Придем, посмотрим, какая там обстановка.

Джим зашагал шире и энергичнее.

— Мак, доверь мне настоящее дело. Не хочу всю жизнь быть на подхвате.

Мак рассмеялся.

— Подожди, еще надоест. Так надоест, что назад в город запросишься, где по восемь часов в день работают.

— Вряд ли, Мак. Сейчас мне как никогда хорошо. Прямо, того и гляди, лопну от радости. Разве у тебя не так?

— Изредка. Обычно я так занят, что некогда в своей душе копаться.

Стали попадаться ветхие дома, сварочные мастерские, стоянки старых автомашин, свалка их разрозненных и искалеченных частей. Фонари освещали черные окна брошенных домов; от кустов, переходящих в подлесок, бежали тени. Холодало. Джим и Мак пошли еще быстрее.

— Вон, по-моему, фонари у моста, с каждой стороны по три, видишь? — показал Джим.

— Вижу. От моста, кажется, налево свернуть?

— Да, налево.

Мост о двух пролетах перекрывал узенькую речушку, сейчас, летом она превратилась в маленький грязный ручеек, змеящийся по песчаному руслу.

Взяв от ската моста влево, Джим и Мак обнаружили вскоре бегущую по самой кромке старого русла тропу, она уводила в ивняк. Мак шел первым. Через минуту они окунулись в кромешную тьму, спереди, сзади и по бокам их обступили густые ивовые заросли. Лишь изредка над головой меж веток проглядывало вечернее небо, справа по самому берегу темной стеной высились тополя.

— Не вижу я тропы, — посетовал Мак. — Придется наощупь пробираться. — И медленно, осторожно шагнул вперед. — Джим, подними руки, чтоб ветками глаза не выколоть.

— Уже чуть не выколол. По губам только что хлестануло.

Некоторое время шли молча, старательно держась утоптанной тропы.

— Дымом запахло. — заметил Джим. — Считай, добрались.

Вдруг Мак остановился.

— А вот и огоньки впереди. Значит, так, как и прежде, разговор завожу я.

— Идет.

Тропинка неожиданно вывела на большую поляну, посередине горел костер. На другом краю виднелись три грязные, некогда белые палатки. В одной горел свет и по стенам бродили огромные черные тени. На поляне было человек пятьдесят: кто спал прямо на земле, завернувшись в одеяло, кто сидел вокруг костра. Не успели Джим с Маком выйти на поляну, как услышали короткий вскрик из освещенной палатки. И сразу задергались, закопошились тени на брезентовой стене.

— Может, кто заболел, — тихо сказал Мак. — Но считай, что мы ничего не слышали. Очень неразумно совать нос не в свое дело.

Они подошли к костру, подле которого, обхватив колени руками, сидели в кружок мужчины.

— Можно ли к вам присоединиться? — спросил Мак. — Или ваше общество только для избранных?

Несколько небритых лиц повернулись к нему, в глазах бусинками отражалось пламя костра. Один из мужчин подвинулся.

— Садись, земли всем хватит.

Мак только крякнул.

— Может, где и хватит, да только не в моих краях.

Заговорил худолицый, освещенный костром мужчина, сидевший по другую сторону.

— Ты, брат, попал в замечательное место. Здесь всего хватает жратвы, выпивки, автомобилей, домов. Присаживайся, у нас роскошный ужин.

Мак присел на корточки, кивнул и Джиму — садись. Вытащил кисет, аккуратно свернул изящную самокрутку. Затем, будто спохватившись, предложил:

— Ну, что, капиталисты, кому курить охота?