Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

От городской стены начинается Сад радуги. К северу от него — каменный перекидной мост — это Мост радуги. Не знаю, от названия ли моста пошло название сада или, наоборот, сад дал название мосту. Дамба весенних ив — на самой стремнине реки. Сад разбит за городской стеной, но композиция в целом не получилась, а то дамба выглядела бы еще живописнее. На запад от дамбы — насыпной холм — Малая золотая горка. Да, вот тут действительно чувствуется, что живописная гармония пространства — творение незаурядной личности. Я слышал, что в этих местах сплошь песок и возведение строений затруднено, поэтому под фундамент в несколько слоев кладут бревна, а поверх дополнительно насыпают землю. Затраты на такие работы составили не один десяток тысяч монет в золоте. Если бы не купцы [142] Своим процветанием город Янчжоу обязан в значительной мере соляному промыслу. , вряд ли удалось бы построить Пиншаньтан. Потом мы прошли мимо Башни триумфального сияния, сюда из года в год приходят жители Янчжоу смотреть состязания на лодках, переправляющихся через реку, поскольку река в этом месте достаточно широка. Через реку перекинут Лотосовый мост. Мост стоит на восьми опорах, на нем построены пять беседок, янчжоусцы называют мост Четыре блюда к одному котлу [143] Четыре блюда к одному котлу — традиционное расположение тарелок на столе у китайцев. . Я силился постичь замысел сооружения, но тщетно, до такой степени мост пришелся мне не по душе.

К югу от моста Храм лотосовой завязи. Посреди храмового двора устремилась ввысь белая ламаистская ступа, навершье на золотом ее шпиле казалось выше облаков в небе. Кипарисы и сосны заслоняли красные стены храма, по временам из-за ограды доносились звуки гонга и колокола. В Поднебесной не найти другой такой уединенной беседки и сада. Мы миновали мост и увидели терем в три этажа: разрисованные балки, карнизы, которые, казалось, парили в воздухе, — от переливов цвета рябило в глазах. Подле громоздился окруженный беломраморной балюстрадой холм, он был насыпан из камней озера Тайху и именовался Приютом пятицветных благовещих облаков. Расположение его частей было строгим, словно в сочинении изящной словесности.

Затем мы прошли место под названием Утреннее солнце над Шуским холмом, это просто равнина, в композиции его нет ни выдумки, ни фантазии. Чем ближе к горам, тем уже русло, река несколько раз делает крутой поворот среди насыпных холмов, поросших бамбуком, и вдруг горы расступились, а воды иссякли — взору открылся широкий простор — перед нами в ряд выстроились сосны бора Десять тысяч сосен Пиншаня. Надпись: «Пиншаньтан» — «Пиншаньский храм» — сделана рукой поэта и каллиграфа Оуян Сю. Пятый источник, что к востоку от реки Хуай, на самом деле колодец в насыпной горе, но вода в нем на вкус словно из настоящего горного ручья. Источник близ Лотосовой беседки обнесен железной оградой с шестью отверстиями. Сад под названием Девять пиков расположен в укромном месте за Южными воротами, он полон самобытной прелести. Я думаю, что это один из лучших парков Поднебесной. Это лишь краткое описание садов Пиншаньтана. Правда, я не видел парков Каншаня, поэтому не могу сравнить их. В целом стоит заметить, что лучше лицезреть красавицу, чем созерцать смазливую деревенскую девку, стирающую на берегу реки.

Случилось так, что я посетил здешние места сразу после инспекционной поездки государя на юг: тогда было объявлено об окончании всех работ и доложено государеву выезду о приведении строений в надлежащий вид, дабы доставить удовольствие высокой особе насладиться необозримыми видами, — так что мне выпала редкая удача.

Весной года цзя-чэнь [144] 1784 г. я сопровождал отца в Уцянскую управу [145] Уцзян — уезд в провинции Цзянсу. минфу — правитель области. , где в ту пору начальствовал минфу Кэ. Моими сослуживцами оказались Чжан Пин-цзян, уроженец Шаньиня, Чжан Ин-му из Улиня и Гу Ай-цюань, родом из Таоси. Нам было поручено почетное благо-устроительство в Наньдоуюй дворца и подворья для его светлости государя — так мы удостоились лицезреть его небесный лик второй раз.

Однажды, когда завечерело, меня вдруг потянуло домой. Я нанял небольшую быстроходную лодку с парой весел на носу и корме — эти челноки резво, словно бы на летящих веслах, носятся по озеру Тайху [146] Тайху — одно из крупнейших и живописнейших озер Китая. На его берегах расположены парки, беседки, сады и монастыри. (у нас в местности их прозвали «взнузданными скакунами, выходящими из вод») — будто на аисте я взвился в поднебесье и в мгновение ока был уже подле моста Ворота в У, но это не придало мне бодрости духа. Домой я прибыл перед ужином.

Издавна мои земляки отличались тягой к пышному великолепию, и по сей день они гонятся за вычурностью и состязаются в роскоши, и стали даже еще более расточительны. Напрасно древние мудрецы восторгались склонностью моего народа к яркому — «жемчужными занавесями и расшитыми пологами», «яшмовыми перилами» и «парчовыми шатрами». А что стоят раскрашенные до ряби в глазах фонари? Напрасно песни, что по обычаю принято оглушающе орать под звуки шэна [147] Шэн — народный инструмент, своеобразный губной органчик, состоит из деревянного корпуса, в крышку которого вставлено семнадцать бамбуковых трубочек разной длины. , высокопарно именовали «мелодиями, вьющимися меж расписных стропил и резных кровель». Друзья не раз просили меня помочь расставить цветы или по случаю радостных событий вывесить разноцветные ленты, и я не отказывался. В целом же я пребывал в праздности, созывал друзей по духу, и мы развлекались выпивкой, горланили песни, с великим удовольствием бродили или любовались окрестностями. В молодые годы ты силен и воодушевлен, не ведаешь ни усталости, ни недугов. Я родился в счастливый год, но случись мне жить в глухом углу, довелось бы тогда много странствовать и увидеть?

В тот год управа господина Хэ по каким-то причинам была упразднена, и отец получил приглашение служить в Хайнине [148] Хайнин — уезд в провинции Чжэцзян. под началом господина Вана.

В Цзясине проживал некто Лю Хуэй-се, в недавнее время принявший учение Будды и обет годичного поста. Однажды мы с отцом навестили его. Дом Лю Хуэй-се стоял подле Терема тумана и дождя, к нему примыкала некрытая пристройка с видом на реку под названием Приют луны в воде — хозяин обычно читал здесь сутры, вокруг царила чистота, словно это монашеская келья. Терем тумана и дождя — посреди Зеркального озера, берега которого в зеленых тополях, жаль только, что мало там бамбука. К терему пристроен помост, откуда взору открывались дальние просторы. Рыбачьи лодки, раскиданные по озеру, мерная зыбь спокойных волн — вид, достойный лунной ночи. В тот раз послушник подал нам постные кушанья на редкость вкусные.