Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

В тридцати ли от Цзиси была деревня под названием Поселение человеколюбцев. Раз в двенадцать лет в деревне устраивали праздник цветов и плодов, причем каждый участник выставлял свои вазоны с цветами. Мое пребывание в Цзиси как раз совпало с праздником, и я загорелся желанием пойти в деревню, но, на беду, не оказалось ни паланкина, ни коня. Тогда я велел нарубить бамбука, сделать шесты и к ним привязать стул — так получилось подобие носилок. Нанятые носильщики подняли шесты на плечи, и мы тронулись в путь. Один из моих сослуживцев, по имени Сюй Цэ-тин, отправился со мной, и всякий, кому случилось попасться нам на пути, смеялся, дивясь необычному зрелищу. Пришли на место, в деревне оказался храм, но не знаю, в честь какого божества его воздвигли. Перед храмом на открытой площадке сколотили для представлений высокий помост, его разрисованные перила и квадратные стойки поражали грандиозностью и ослепительно блестели, но, подойдя ближе, я разглядел, что это — разрисованная и скрученная в трубу бумага, поверх крытая лаком. Вдруг раздались удары гонга и показались люди: четверо несли две свечи, огромные, словно колонны, а восемь других тащили на палке здоровенного, как вол, борова. Двенадцать лет всем миром его откармливали и вот сейчас закололи в честь божества [158] Свинья — одно из жертвенных животных. Обычно в Китае приносят в жертвы свинью, курицу и рыбу. . Цэ-тин рассмеялся и сказал:

— Свинье повезло с долголетием, но, видно, и зубы у бога остры. Будь я божеством, не сумел бы насладиться подношением.

Я ответил:

— Но это так хорошо показывает их нелепую веру.

Мы вошли в храм. Галереи и двор были заставлены вазонами с цветами и деревьями; здесь не было растений с подрезанными ветвями или обломанными коленцами, вся прелесть деревьев была в серебристой блеклости причудливых ветвей — большей частью это были сосны с Желтой горы. Началось представление, народ повалил валом, и мы поспешили уйти.

Не прошло и двух лет, как я повздорил со своими сослуживцами, как говорится, «взмахнул длинными рукавами» [159] Жест, означающий гневное презрение и порицание присутствующих. и воротился домой.

Со времени службы в Цзиси мне нестерпимо было видеть всю убогость и презренность моего положения в сутолоке казенной жизни, и я решил сменить ученые занятия конфуцианца на торговое дело. У меня был дядя по имени Юань Вань-цзю, муж сестры отца, в Паньси, в местечке Сяньжэньтан, он занимался виноделием. Вместе с неким Ши Синь-чэном я затеял дело на паях — мы продавали вино Юаня за море. Но не прошло и года, как на Тайване разразился мятеж Линь Шуан-вэня [160] Линь Шуан-вэнь — член тайного общества «Тяньднхуэй» («Союз неба и земли»), поднял мятеж на Тайване в 1787 г. Год спустя был казнен в Пекине. , сообщение морем прервалось, у нас скопилось много товара, и мы понесли убыток. Я оставил торговое дело, решив «уподобиться Фын Фу» [161] В трактате философа Мэн-цзы (гл. VII, ч. 2, § 23) рассказывается о некоем Фын Фу, искусном ловце тигров, который однажды бросил свое занятие и стал ученым мужем и чиновником, но вскоре обстоятельства вынудили его опять вернуться к старому занятию. . Четыре года я прослужил в Цзянбэе [162] Т. е. в землях к северу от Янцзы. и за все время не совершил ни одного приятного путешествия, о котором стоило бы написать.

Поселившись в Сяошуанлоу, мы довольствовались пищей святых отшельников. Муж моей двоюродной сестры, по имени Сю-фын, как раз вернулся из Восточного Гуандуна [163] Т. е. из района Кантона. . Видя, что я не у дел, он с великой горячностью воскликнул:

— Вы ждете жалованья, чтоб было чем растопить очаг, а на огонь ставите то, что заработаете кистью. Вижу, нет у вас дальней сметы. Почему бы вам не поехать со мной в Линнань [164] Линнань — земли на юге Китая, на границе с Вьетнамом. ? Ведь непременно будем при выгоде, во всяком случае, как говорится, «все ж более мушиной головы».

Юнь принялась уговаривать меня:

— Воспользуйся случаем, пока твои родители в полном здравии и ты в расцвете лет. Ведь говорят: продай хворост, рассчитай на рис — будешь жить в довольстве; лучше один раз потрудиться, чтобы потом не ведать забот.

Вскоре я и мои товарищи по торговому делу сложили свои средства и составили общий капитал нашего предприятия, Юнь ко всему прочему приготовила для меня вышивки, я взял еще сучжоуское вино, «пьяных крабов» — ничего этого нет в Линнани; затем известил отца о своем намерении и на десятый день Малой весны [165] Образное название десятого лунного месяца. отбыл вместе с Сю-фыном.

Мы вышли из Дунба и поплыли в Уху [166] Уху — уезд в провинции Аньхой. . Я впервые видел Янцзы и был переполнен радостью и воодушевлением. Каждый вечер, когда мы причаливали к берегу, я устраивался на носу лодки и выпивал немного вина. Однажды я увидел, как рыбаки тянут сеть; она была в ширину и длину не более трех чи, притом с широкими, в четыре вершка, ячейками. Я рассмеялся и сказал:

— Хотя в наставлении мудреца и сказано: «При ловле не бери частую сеть» [167] Перефразированные слова из книги «Мэн-цзы», где говорится: «С частой сетью не ходят в стоячую воду». , — но разве что-нибудь выловишь этим малым покрывалом с большими прорехами?

Сю-фын пояснил:

— Эта сеть предназначена для ловли леща.

Рыбаки, ухватившись за длинные веревки, то погружали ее, то вытаскивали. Но немного погодя они вдруг резко выдернули сеть из воды — в ней трепыхался лещ, застрявший жабрами в ячейках. Я вздохнул и сказал:

— Поистине, не исчислить, сколько можно узнать, увидев все своими глазами.

Однажды мы плыли мимо горы, одиноко возвышавшейся на самой середине реки, так что со всех сторон ее омывала вода. Сю-фын сказал мне, что это Гора-сирота.

Сквозь заиндевевший лес изредка проглядывали разбросанные строения и храмы, мы шли при попутном ветре и не могли остановиться, чтобы их осмотреть. Наконец, подошли к Беседке тэнского князя. Здесь я лонял, что нельзя принимать на веру утверждение Ван Бо, высказанное им во вступлении к оде «Беседка тэнского князя» [168] Имеется в виду знаменитое сочинение Ван Бо (647—675) «Во дворце тэнского князя. Предисловие к стихам». , будто казенное училище Павильон почитания классиков в Сучжоу находилось подле Сюймын-ских ворот у Большой пристани.

Подле Беседки тэнского князя мы пересели на сампан — лодку с высокой кормой и сильно задранным носом — и отплыли в Ганьгуань. Из Ганьгуаня отправились в Наньань, там мы снова высадились на берег. Как раз был день моего рождения, и Сю-фын в знак пожелания долголетия приготовил мне длинную лапшу [169] Длинная лапша подается как непременное блюдо на день рождения и в день свадьбы, ибо длина символизирует «нить жизни» — долголетие. .