Пэлем Вудхауз - Том 6. Лорд Эмсворт и другие

— Увы, очень давно! Как многие американцы, он почему-то живет в Америке.

Леди Констанс вздохнула. И ей не нравилась эта прихоть благородного Джеймса.

— Моя жена, напротив, считает, что американские соблазны опасней для меня, чем тихая сельская жизнь. Когда мы общались со Скунмейкером, он начинал свой путь в бизнесе. Видимо, сейчас он — финансовый король?

— Он многого добился.

— Я это предвидел. Он — из тех, кто может без малейшего труда говорить по трем телефонам.

— Недавно он был здесь и оставил мне Майру. Понимаете, лондонский сезон…

— Джеймс всегда славился добротой. Ей нравится Лондон?

— Мне пришлось ее увезти. Она познакомилась с совершенно неприемлемым человеком.

Лорд Икенхем сокрушенно поахал.

— Она говорит, что они обручились. Чепуха, конечно.

— Почему?

— Он священник.

— Я видел вполне пристойных священников.

— А богатых?

— Скорее нет. Майра в шоке?

— Простите?

— Страдает ли Майра, разлучившись с неприемлемым, но любимым человеком?

— Она немного подавлена.

— Ей нужны сверстники. Хорошо, что я прихватил моего друга Мериуэзера.

Леди Констанс удивилась; друг выпал у нее из памяти.

— Эмсворт повел его к Императрице. Он вам понравится.

— Да? — усомнилась леди Констанс, не верившая в друзей лорда Икенхема. Мартышка бы ее понял. — Вы давно его знаете?

— С детства. Его, не моего.

— Он из Бразилии?

— Да, как тетка Чарлея. [117] «Тетка Чарлея» — комедия Брендона Томаса (1856–1914), модная в конце XIX — начале XX века. Экранизирована по меньшей мере дважды, один раз — в России («Здравствуйте, я ваша тетя»). Конечно, правильней назвать ее «Тетка Чарли», но старый перевод прижился, видимо — потому, что иначе неясен падеж. Но, — тут голос лорда Икенхема стал серьезен, — не упоминайте при нем эту страну. С нею связана трагедия. Сразу после свадьбы его жена упала в Амазонку, и ее съел аллигатор.

— Какой ужас!

— Да, для нее, не для аллигатора. Словом, я вас предупредил. А, Данстабл!

— Здравствуйте, Икенхем. Опять приехали?

— Вот именно!

— Постарели.

— Телом, не духом.

— О чем вы тут предупредили?

— А, вы слышали? Я говорил леди Констанс о моем друге. Она была так любезна, что пригласила его погостить.

Мы не скажем, что леди Констанс гневно фыркнула, но воздух она носом втянула и в подчеркнутом молчании съела сандвич, размышляя о том, что еще скажет брату Кларенсу.

— Что с ним такое?

— При нем нельзя говорить о Бразилии.

— Я и так не говорю.

— Он жил там почти всю жизнь. Если вы ее упомянете, он поглядит вдаль и застонет от боли. Его жена упала в Амазонку.

— Очень глупо.

— Ее съел аллигатор.

— А чего она ждала? Конни, — сказал герцог, отметая тему, которая ему сразу не понравилась, — хватит есть! Этот ваш Джордж хочет нас фотографировать. Он на лужайке с моим Арчибальдом. Вы его знаете?

— Нет, — отвечал лорд Икенхем, — но очень на это надеюсь.

— Что? — не совсем понял герцог.

— Как же, ваш племянник!

— А, ясно. Только он на меня не похож. Он сбрендил.

— Неужели?

— Глупее Конни, а это плохо, он не женщина. Вот она хочет, чтоб он женился на этой самой Сайре. Кому он нужен? Он — художник. Рисует. Сами понимаете. Где она, кстати? Джордж ее хочет снять.

— Она пошла к озеру.

— Я за ней не пойду, пусть не ждет, — галантно сказал герцог. — Обойдутся.

У озера, на пригорке, стоял фальшивый греческий храм, построенный седьмым графом в те дни, когда поместье не могло обойтись без такого храма. Перед ним, на мраморной скамейке, сидела Майра Скунмейкер, отрешенно глядя на плещущихся внизу христиан. Она грустила. Лоб ее был так же нахмурен, губы сжаты, как три дня назад, у обиталища свиньи.

Услышав шаги, она обернулась и увидела высокого, изысканного с виду человека, который нежно ей улыбался.

— Здравствуй, Майра, — сказал он.

— Кто вы? — спросила она немного резче, чем ей бы хотелось.

Укоризненный взор был ответом.

— Ты не задавала таких вопросов, когда я тебя купал, — промолвил незнакомец. — Ты говорила мне: «Дядя Фред, намыль еще!» И правильно делала, я в этом мастер.

Годы исчезли, Майра ощутила, что она — девочка в ванне.

— Ой! — вскричала она.

— Вижу, ты меня помнишь.

— Дядя Фред! Наверное, надо было сказать «мистер Твистлтон»?

— Ни в коем случае. Трудом и прилежаньем я взобрался на невиданные высоты. Может быть, ты слыхала, что в замке ждут лорда Икенхема. Это я. Не жалкий барон, не виконт какой-нибудь, а препоясанный граф.

— Как лорд Эмсворт?

— Да, только лучше.

— Папа говорил, что вам повезло.

— Он не ошибся. А как он живет?

— Хорошо.

— Все у него в порядке?

— О, да!

— Чем он и отличается от тебя, мой друг. Когда я тебя увидел, я вспомнил роденовского «Мыслителя». А ты кого вспоминала, Билла Бейли?

Майра подскочила.

— Откуда?..

— Я его знаю? Как не знать! Лучший друг моего племянника. На мой взгляд — исключительная личность.

Оживление сменилось на лице Майры высокомерием принцессы, вынужденной общаться с подонками.

— Это на ваш, — сухо сказала она. — На мой — он гадюка.

Лорд Икенхем знал, что возлюбленные называют друг друга разными именами; но не гадюками.

— Почему? — спросил он.

— Он подло поступил.

— Как именно?

— Надул меня.

— Все равно не понимаю.

— Что ж, расскажу. Он не пришел в регистратуру. Видимо, простудился. Мне по телефону показалось, что он крутит. «Да?», видите ли! Я ждала часа три, а он не пришел.

Пятый граф удивлялся редко, но сейчас ощутил, что разум его не постигает этих слов.

— Не пришел? Мы о ком говорим? Я имею в виду священника по фамилии Бейли, с которым вчера ждал в регистратуре не меньше часу. Меня пригласили, чтобы я придал свадьбе блеск.

Майра подскочила еще раз.

— Вы с ума сошли!

— Некоторые так считают, но это неверно. Я оживлен. А что?

— Его там не было. Я бы его заметила.

— Да, упустить его трудно. Привлекает взоры. Но, честное слово…

— В регистратуре?

— Именно.

— На Вилтон-стрит?

— Повтори, пожалуйста.

— Вилтон-стрит. А что?

— Хотел проверить одну гипотезу. Взволнованный человек, слыша по проводу «Вилтон», может принять его за «Милтон». Игра слуха. Мы ждали на Милтон-стрит, и не дождались.

Глаза у Майры стали такими же, как у герцога.

— О Господи! — воскликнула она. — Слава Богу, убереглась.

Лорд Икенхем был с ней не согласен.

— Вот это ты зря, — сказал он. — Я недавно его знаю, но он мне очень нравится. Духовные нужды Боттлтон-Ист — в прекрасных руках. Ты его разлюбила?

— Нет, что вы!

— Почему же ты кричишь: «Убереглась»?

— Потому что, когда я вернулась, мне сделал предложение Арчи.

Лорд Икенхем был неприятно поражен. «Да уж, — подумал он, — эти художники…»