Пэлем Вудхауз - Том 6. Лорд Эмсворт и другие

Белый каскад вскипел под орлиным носом герцога.

— Подслушиваем, э?

— Мдау, — отвечала Лаванда, привыкшая к крику самого высокого сорта. — На вашу просьбу леди Констанс воскликнула: «Аларих», показывая тем самым, что не готова к действию. Если бы вы обратились ко мне, вы не получили бы столь жалкого ответа.

— Что-о?

За очками мелькнула искра презрения. Лаванда вращалась в кругах, где с ходу ловили аллюзии, и не назвала герцога невеждой только из воспитанности или практичности.

— Цитата, — пояснила она. — «Когда, душа, о правде вопрошаешь, сколь жалкий получаешь ты ответ». Джордж Мередит, «Современная любовь», станца сорок восьмая.

Головокружение сменилось у герцога невольным уважением.

Вроде бы все эти «станца сорок восьмая» говорят о женской глупости — но нет, что-то в очкастой твари предвещало разумный разговор. Мнение его укрепилось со следующей фразой.

— Если мы договоримся, — сказала Лаванда, — я добуду эту свинью и прослежу за тем, чтобы ее доставили по вашему адресу.

Герцог поморгал, взглянул на свинью, взглянул на Лаванду и сравнил их вес. После чего сказал:

— Не дурите. Куда вам!

— Несомненно, — уточнила Лаванда, — здесь понадобится помощник, для грубой работы.

— Это кто? Не я же!

— Я имела в виду не вас.

— А кого?

— Мне не хотелось бы уточнять.

— Секреты, а? Тайны?

— Мдау.

Воцарилось насыщенное молчание. Лаванда Бриггз стояла словно очкастая статуя, герцог пыхтел новой сигарой. Именно в эти мгновенья появился лорд Эмсворт, пересекавший лужайку той самой поступью, которая напоминала его друзьям и поклонникам о заводной, но плохо заведенной игрушке.

— А, черт! — сказал герцог. — Вон Эмсворт.

— Мдау, — согласилась Лаванда, отчетливо понимая, что беседу придется отложить. — Заходите ко мне, попозже.

— Куда это?

— Бидж вам покажет.

Комната секретарши, куда минут через пятнадцать дворецкий отвел герцога, находилась в конце коридора, а выходила окнами в сад. Стояли там: стол с машинкой, стол с диктофоном, шкафики с ящичками, два деловитых, твердых стула и дань красоте, ваза с цветами. Когда герцог вошел, Лаванда сидела у стола, а он, прикинув, может ли такое сиденье выдержать самый большой зад в Палате лордов, опустился на другой, второй стул.

— Я тут подумал, — сказал герцог, — насчет свиньи. Вы найдете помощника?

— Мдау. Собственно, мне нужны двое.

— Э?

— Один будет тянуть, другой — толкать. Свинья очень большая.

— А, да, ясно! Большая, ничего не скажешь. И второго найдете?

— Мдау.

— Ну, значит, все.

— Кроме условий.

— Э?

— Если вы помните, я ставлю условия. Мне нужны деньги, чтобы открыть машинописное бюро.

Герцог, человек здравый, не мот какой-нибудь, спросил:

— Бюро, э? Тут много не надо.

Но Лаванда возразила, что надо много.

— Примерно пятьсот фунтов, — сказала она. Усы взлетели вверх, глаза вылезли.

— Пятьсот?.. — вскричал герцог.

— Вы предполагали меньшую сумму?

— Ну, десятку!

— Десять фунтов? — Лаванда сочувственно улыбнулась, словно кто-то, цитируя Горация, неправильно скандирует строку. — Это было бы вам выгодно, да?

— Э?

— Вы сказали леди Констанс, что вам обещали две тысячи. Герцог пожевал усы, коря себя за болтливость.

— Я шутил.

— О?

— Такая, знаете, шутка.

— Да? Я вас поняла аи pied de la lettre.

— Что-о? — взревел герцог, не лучше разбиравшийся во французском языке, чем в английской литературе.

— Поняла вас буквально. Когда, — она заглянула в блокнот, — вы сказали: «… две тысячи», я предположила, что вы говорите всерьез. К несчастью, появился лорд Эмсворт, мне пришлось отойти, и я не разобрала, кто именно обещал вам эти деньги. Иначе я бы обратилась к нему, минуя вас. При настоящем положении дел вы получите полторы тысячи ни за что — казалось бы, вполне удовлетворительно…

Она умолкла, размышляя о том, как некстати пришел тогда ее хозяин — еще полминуты, и она узнала бы имя свинофила. Потом она представила, что бьет хозяина зонтиком. Конечно, то была лишь мечта, но легче ей стало.

Герцог сосал сигару, думая о том, что в словах этой лахудры что-то да есть. Расстаться с пятью сотнями очень тяжело, но тысяча пятьсот — действительно хорошая сумма.

— Ладно, — с трудом выговорил он, и Лаванда слегка скривила губы, так она улыбалась.

— Я знала, что вы примете разумное решение, — сказала она. — Подпишем договор?

— Нет, — сказал герцог, припомнив едва ли не единственный здравый совет своего покойного отца: «Аларих, никогда ничего не пиши». — Чушь какая!

— Тогда я попрошу у вас чек.

Герцог пошатнулся в той мере, в какой это возможно, когда ты сидишь.

— То есть как, заранее?

— Мдау. Книжка с вами?

— Нет, — оживился герцог, неосмотрительно решив, что это меняет все.

— Дадите вечером, — сказала Лаванда. — А теперь повторяйте за мной: «Я, Аларих, герцог Данстаблский, торжественно обещаю Лаванде Бриггз, что, если она украдет свинью графа Эмсвортского по кличке Императрица и переправит в мое Уилтширское поместье, я возмещу ее труды, уплатив ей пятьсот фунтов стерлингов».

— Чушь!

— Тем не менее я настаиваю на формальной договоренности, пусть даже словесной.

— Ладно, черт с вами!

Герцог повторил все, хотя по-прежнему считал это чушью. Ничего не поделаешь, надо ее умаслить.

— Благодарю, — сказала Лаванда и отправилась искать Джорджа Сирила.

Джордж Сирил перекусывал в сарае у огорода, когда Лаванда нашла его по острому запаху свинарника. Она закрыла дверь; он не без удивления отнял от губ бутылку пива. Знакомы они не были, и он гадал, чему обязан визитом.

Она сообщила это ему, но не сразу, а после соответствующего введения.

— Бурбон, — сказала она, — я наводила о вас справки, и все до единого говорили мне, что положиться на вас нельзя. Судя по отзывам, вы человек бессовестный и продажный.

— Эт кто, я? — возмутился он, моргая. Собственно, он это мнение знал, но получалось как-то хуже при таком барском выговоре. Поначалу он решил, что лучше дать ей в рыло, но передумал — кто ее знает, какие у нее друзья! — и пылко помахал руками, распространяя острый запах. После чего повторил: — Эт кто, я?

Лаванда прижимала к лицу надушенный платок.

— Зубы? — поинтересовался Джордж Сирил.

— Здесь душновато, — сдержанно отвечала Лаванда, возвращаясь к переговорам. — В «Гербе Эмсвортов», например, мне сообщили, что вы продадите за два пенса свою бабушку.

Джордж Сирил сказал, что бабушки у него нет, думая при этом, что хорошая бабушка стоит хотя бы два фунта.

— В «Корове и Кузнечике» мне сообщили, что вы нечисты на руку.

— Эт я? — осведомился Джордж Сирил, думая, что, видимо, речь идет о сигарах. Заметили, значит! Да, рука уже не та…