Ярослав Гашек - Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны Том II

— Ах, пустяки, господин капитан, — ответил, по-детски покраснев, кадет Биглер. — Впрочем, пожалуйста, взгляните сами.

На обложке тетрадки значилось:

«Схема наиболее выдающихся и известных сражений австро-венгерской армии, составленная по официальным источникам офицером Адольфом Биглером, с примечаниями и объяснениями офицера Адольфа Биглера».

Схема эта была необычайно проста.

От сражения при Нёрдлингене 6 сентября 1634 года она переходила прямо к сражению при Зенте 11 сентября 1697 года, затем огромным скачком — к битве при Кальдьере 31 октября 1805 года, сражению при Асперне 22 мая 1809 года и битве народов при Лейпциге в 1813 году, а затем к сражениям при св. Лючии в мае 1848 года и при Трутнове 27 июня 1866 года и кончалась завоеванием Сараева 19 августа 1878 года. Развитие и планы этих сражений были все на один образец. Кадет Биглер везде нарисовал прямоугольники, которые с одной стороны оставались белыми, а с другой стороны были заштрихованы, что должно было изображать неприятеля. На той и другой стороне были левое крыло, центр и правое крыло. За линиями войск стрелками показано было движение резервов. Сражение при Нёрдлингене было похоже, как дне капли воды, на сражение при Сараеве, а оба вместе напоминали расположение игроков в начале любого футбольного матча, а стрелки, казалось, указывали, куда та или другая сторона забьет мяч.

Капитан Сагнер сразу обратил внимание на это сходство и спросил:

— Господин кадет, вы, вероятно, играете в футбол?

Биглер еще больше покраснел и нервно заморгал глазами, так что казалось, будто он с трудом сдерживает слезы.

Капитан Сагнер с улыбкой продолжал перелистывать тетрадку и остановился на примечании к схеме сражения при Трутнове во время прусско-австрийской войны.

Кадет Биглер писал: «Вступать в бой при Трутнове не следовало, потому что гористая местность препятствовала развертыванию дивизий генерала Маццукели, которым угрожали сильные колонны пруссаков. Они были расположены на высотах, окружавших левое крыло австрийской армии».

– Значит, по-вашему выходит, — с улыбкой заметил капитан Сагнер, возвращая Биглеру тетрадку, — что в бой при Трутнове следовало вступить только в том случае, если бы Трутнов был расположен на ровном месте? Не так ли, маленький Наполеон из Будейовиц? Что ж, господин кадет, очень мило с вашей стороны, что вы за свое короткое пребывание в рядах армии постарались проникнуть в тайны стратегии. Жаль только, что у вас это вышло так, словно мальчишки играли в солдаты и назвали себя генералами. Вы произвели себя так быстро в первый чин, что прямо не нарадуешься. Извольте-ка: офицер Адольф Биглер! Пожалуй, не успеем мы доехать до Будапешта, как вы будете фельдмаршалом, хотя без году неделю тому назад вы еще сортировали с вашим отцом разные шкурки. Как же, подпоручик Адольф Биглер!.. Милейший, поймите же, что вы еще не офицер. Вы — кадет! Вы висите в воздухе между прапорщиком и унтер-офицером. Вы так же далеки от того, чтобы быть офицером, как какой-нибудь ефрейтор, который вздумал называть себя где-нибудь в трактире «господин фельдфебель», от фельдфебеля.

— Послушай-ка, Лукаш, — обратился он к поручику, — кадет Биглер у тебя в роте, так займись им, пожалуйста, и подтяни его. Он подписывается «офицер», так пусть он заслужит это звание в бою! Когда нам придется под ураганным огнем итти в атаку, мы пошлем его вперед с его взводом резать проволочные заграждения… Ах, кстати: тебе кланяется Зыкан— он теперь комендант станции в Рабе.

Кадет Биглер понял, что разговор с ним окончен, взял под козырек и, красный как рак, отошел в самый дальний угол вагона.

Словно лунатик, открыл он дверь в уборную и, читая надпись на немецком и венгерском языках: «Запрещается пользоваться уборной во время остановки поезда на станции», тихо и беззвучно заплакал. Затем натужился… и, глотая слезы, до конца использовал тетрадочку с надписью: «Схема наиболее выдающихся и известных сражений и т. д.». Оскверненная, она помаленьку вся исчезла в отверстии сиденья и, падая на полотно, закружилась под мчавшимся воинским поездом.

Кадет Биглер тут же, в уборной, вымыл себе красные от слез глаза и вышел в коридор, дав себе слово быть твердым, дьявольски твердым. Уже с самого утра у него болели голова и живот. Он направился в соседнее купэ, где батальонный ординарец Матушич играл с Бацером, денщиком батальонного командира, в дурачки.

Заглянув в открытую дверь купэ, он кашлянул. Те было обернулись, но затем продолжали играть.

— Разве вы не знаете, что полагается? — спросил кадет Биглер.

— Я не мог, — ответил Бацер на своем ужасном тирольском диалекте, — у меня не было козыря. Я сам знаю, что надо было играть с трефей, а потом бить пиковым королем… Вот как надо было играть!

Кадет Биглер не сказал больше ни слова и забился в угол. Когда потом к нему подошел прапорщик Плешнер и предложил ему глотнуть коньяка из бутылки, которую он только что выиграл в карты, он крайне удивился, увидав, с каким усердием кадет Биглер изучал книгу Удо Крафта «Мы готовы умереть за своего кайзера».

Еще не доезжая до Будапешта, кадет Биглер так нализался, что чуть не вывалился из окна и, не переставая, кричал:

— Вперед, ребята, смелее! Во имя бога и чорта, вперед!

Тогда батальонный ординарец Матушич по приказанию капитана Сагнера втащил его в купэ и уложил с помощью Бацера на скамье. И кадету Биглеру приснился следующий сон.

У него была уже высшая воинская награда — железный крест; он был уже в чине майора и поехал инспектировать вверенную ему бригаду. Правда, он не мог объяснить себе, почему он все еще только майор, хотя командует целой бригадой, и подозревал, что был уже произведен в генерал-майоры, но что слово «генерал» как-нибудь затерялось в хаосе полевой почты.

Поэтому он мысленно смеялся над тем, что в поезде, когда они ехали на фронт, капитан Сагнер грозил послать его резать проволочные заграждения. Впрочем, капитан Сагнер на основании его, Биглера, аттестации в штабе дивизии давно уже был вместе с поручиком Лукашем переведен в другой полк, в другую дивизию, в другой армейский корпус, и кто-то рассказывал, будто оба эти офицера бесславно погибли в каком-то болоте во время бегства.

И вот когда он, Биглер, ехал в автомобиле на фронт производить инспекторский смотр своей бригады, ему все стало ясно. Его, собственно говоря, командировали от генерального штаба армии…

Мимо него проходили солдаты и пели песню, которую он читал когда-то в сборнике австрийских солдатских песен: