Чарльз Диккенс - Домби и сын

М-ръ Домби былъ не одинъ. Съ нимъ были двѣ дамы, и Флоренса остановилась. Въ эту минуту съ шумомъ и гвалтомъ вбѣжалъ въ комнату косматый ея другъ Діогенъ, который, послѣ предварительныхъ прыжковъ, означавшихъ радостное привѣтствіе, положилъ свои лапы и морду на грудь воротившейся гостьи. При этомъ явленіи одна изъ дамъ испустила довольно пронзительный крикъ.

— Флоренса, — сказалъ отецъ, протягивая руку съ такою холодностью, какъ будто хотѣлъ оттолкнуть свою дочь, — какъ твое здоровье?

Эта же рука, до которой едва дотронулось робкое дитя, протянулась потомъ съ одинаковой нѣжностью къ замочной ручкѣ, чтобы притворить дверь.

— Что это за собака? — сказалъ м-ръ Домби, сердитымъ тономъ.

— Эта собака, папа… изъ Брайтона.

— A! — воскликнулъ м-ръ Домби такимъ тономъ, который показывалъ, что онъ понялъ свою дочь. Пасмурное облако пробѣжало по его лицу.

— Она очень смирна, — продолжала Флоренса, обращаясь къ дамамъ, — только теперь слишкомъ обрадовалась мнѣ. Простите ее.

Тутъ Флоренса увидѣла, что вскрикнувшая дама уже старуха, a другая, стоявшая подлѣ м-ра Домби, молода и прекрасна.

— М-съ Скьютонъ, — сказалъ отецъ, обращаясь къ пожилой леди, — вотъ моя дочь, Флоренса.

— Мила, натуральна, очаровательна! — говорила старуха, лорнируя молодую дѣвушку. — Поцѣлуйте меня, моя милая.

Выполнивъ это желаніе, Флоренса обратилась къ молодой леди, подлѣ которой стоялъ ея отецъ.

— Эдиѳь, рекомендую вамъ мою дочь. Флоренса, эта леди скоро будетъ твоею матерью.

Судорожный трепетъ пробѣжалъ по всѣмъ членамъ изумленной дѣвушки, и она смотрѣла на прекрасную даму съ глубокимъ удивленіемъ, любопытствомъ и какимъ-то неопредѣленнымъ страхомъ. Потомъ она вдругъ бросилась на грудь будущей матери и, заливаясь горькими слезами, вскрикнула:

— О панпа, будьте счастливы! во всю жизнь будьте счастливы, милый папа!

Послѣдовало молчаніе. Прекрасная леди, сначала не рѣшавшаяся подойти къ Флоренсѣ, держала ее въ своихъ объятіяхъ и крѣпко пожимала ея руку, какъ будто хотѣла успокоить и утѣшить взволнованную дѣвушку. Она склонила голову надъ ея волосами, цѣловала ея заплаканные глаза, но не произносила ни одного слова.

— Пойдемте же осматривать комнаты. Надо взглянуть, какъ идетъ работа. Вашу руку, м-съ Скьютонъ.

И они пошли. Флоренса между тѣмъ продолжала рыдать на груди прекрасной дамы, которая не двинулась съ мѣста. Вдрутъ послышался голосъ м-ра Домби:

— Надо спросить объ этомъ Эдиѳь. Ахъ, Боже мой, да гдѣ же она?

— Эдиѳь! — вскричала м-съ Скыотонъ, — гдѣ ты, моя милая? Вѣрно она ищетъ васъ, м-ръ Домби. Мы здѣсь, мой другъ.

Прекрасная леди высвободилась изъ объятій Флоренсы и поспѣшно удалилась къ матери и жениху. Флоренса осталась на томъ же мѣстѣ, счастливая, грустная, въ слезахъ, не понимая, что съ нею дѣлается. Вскорѣ воротилась ея новая мать, и она опять бросилась въ ея объятія.

— Флоренса, — сказала Эдиѳь, проницательно и съ большимъ участіемъ всматриваясь въ лицо дѣвушки, — надѣюсь, вы не начнете съ того, чтобы ненавидѣть меня?

— Васъ ненавидѣть, мама? — вскричала Флоренса, обвиваясь вокрутъ ея шеи.

— Такъ вы начнете думать обо мнѣ съ хорошей стороны и станете надѣяться, что я сдѣлаю васъ счастливою. Я буду любить васъ, Флоренса: увѣрьтесь въ этомъ. Прощайте. Скоро мы увидимся опять. Не стойте здѣсь.

Все это Эдиѳь проговорила торопливо, но съ необыкновенной твердостью. Поцѣловавъ еще разъ трепещущую дѣвушку, она вышла въ другую комнату и присоединилась къ м-ру Домби.

Теперь-то наконецъ Флоренса отыщетъ дорогу къ отцовскому сердцу, и подъ руководствомъ новой маменьки ея завѣтныя стремленія увѣнчаются полнымъ успѣхомъ! Во снѣ явилась ей прежняя мать съ лучезарной улыбкой и съ благословеніями на устахъ. Счастливая Флоренса!

Возставъ отъ сна и воздавъ благодареніе Господу, миссъ Токсъ, въ одно прекрасное утро, изволила въ своей храминѣ на Княгининомъ Лугу кушать свой обыкновенный завтракъ, какъ-то: французскую булочку, свѣжее яичко въ смятку и крылышко цыпленочка со включеніемъ чашки чаю, перемѣшеннаго и настоеннаго по извѣстному рецепту съ какою-то травой весьма цѣлительнаго свойства. Миссъ Токсъ еще не вѣдала и не гадала, что домъ м-ра Домби обставленъ подмостками и лѣстницами, по которымъ, какъ волшебные духи, карабкаются и снуютъ повсюду странные люди, перевязанные носовыми платками и перетянутые грязными передниками. Окончивъ завтракъ, прелестная дѣва, по заведенному порядку, принялась убирать свою маленькую гостиную, служившую украшеніемъ всего Княгинина Луга.

Утреннія занятія миссъ Токсъ производились методически, по обдуманному плану. Сперва она надѣвала нѣсколько похожія на засохшія листья, старыя перчатки, которыя во всякое другое время тщательно скрывались отъ человѣческаго взора въ одномъ изъ нижнихъ ящиковъ комода. Затѣмъ разыгрывался на клавикордахъ птичій вальсъ, наполнявшій сердце сладостными ощущеніями. Затѣмъ, по естественному сцѣпленію идей, обозрѣвалась пѣвчая птица — очень хорошая птица, голосистая канарейка, услаждавшая громкими трелями музыкальныя уши всего Княгинина Луга. Затѣмъ разставлялись по мѣстамъ хрустальныя и фарфоровыя украшенія съ нѣкоторыми другими принадлежностями, придававшими уютной комнатѣ видъ необыкновенной чистоты и даже невинности. Затѣмъ совершалась ревизія растеній, и миссъ Токсъ, вооруженная маленькими ножницами, подстригала нѣкоторые специменты съ удивительиою ловкостью. Но въ это утро прелестная дѣва медленно и съ какою-то нерѣшительностью приступила къ своимъ ботаническимъ упражненіямъ. Погода была тихая; южный вѣтерокъ, подувавшій въ растворенныя окна, располагалъ душу къ пріятной меланхоліи, и миссъ Токсъ, на крыльяхъ быстрой мысли, унеслась далеко за предѣлы шумнаго города. Трактирный мальчикъ изъ "Герба Княгини", курчавый и румяный, въ бѣломъ передникѣ, вышелъ на площадку съ мѣднымъ ведромъ въ одной и ковшикомъ въ другой рукѣ; и началъ поливать весь Княгининъ Лутъ, выдѣлывая очень искусные водяные узоры. Отъ этой операціи травянистая почва получила свѣжій и, по выраженію миссъ Токсъ, совершенно растительный запахъ. Слабый лучъ солнца, промелькнувшій изъ-за угла сосѣдней шумной улицы, оживилъ внезапнымъ восторгомъ цѣлыя кучи воробьевъ, запрыгавшихъ и зачирикавшихъ на дымныхъ трубахъ въ ознаменованіе сердечной благодарности дневному свѣтилу. Въ городскихъ предмѣстьяхъ тамъ и сямъ косили пахучую траву, и запахъ свѣжаго сѣна, несмотря на сильное противодѣйствіе разныхъ благовоній на своемъ пути, достигалъ однако-жъ до Княгинина Луга, сообщая отрадныя вѣсти о природѣ и ея цѣлебномъ воздухѣ, столь необходимомъ для жалкихъ плѣнниковъ тѣсныхъ и темныхъ захолустьевъ, сдѣлавшихся притономъ всякаго зловонія… Награди Господь лорда мера и его комитетскихъ чиновниковъ, любителей и покровителей зловонной чумы, отравляющей десятки тысячъ нищихъ братій, дерзнувшихъ искать пріюта въ роскошномъ городѣ, ввѣренномъ ихъ отеческому понечительству!.. Но это въ скобкахъ.