Чарльз Диккенс - Домби и сын

М-ръ Домби, взволнованный негодованіемъ, сдѣлался теперь еще блѣднѣе, чѣмъ при паденіи съ лошади. Онъ не вѣрилъ своимъ глазамъ, и ему казалось, что его уши не на своемъ мѣстѣ.

— Моя двѣнадцатилѣтняя служба тутъ не идетъ въ разсчетъ, сэръ, — продолжала Сусанна, — всякій отдастъ справедливость миссъ Флой; да и какъ не отдать, когда она такой ангелъ? Но я люблю ее больше всѣхъ на свѣтѣ, между тѣмъ какъ нѣкоторые другіе люди о ней и знать не хотятъ. Вотъ объ этомъ-то именно я и пришла теперь сказать нѣкоторымъ другимъ людямъ. — Здѣсь она опять притопнула ногой и сдѣлала энергическій жестъ. — И еще бы я стала молчать послѣ двѣнадцатилѣтней безпорочной службы? Я, конечно, не крикунья площадная, сэръ, ну да все же я и не рыба, съ вашего позволенія.

— Что вы подъ этимъ разумѣете? — проговорилъ м-ръ Домби, вперивъ въ нее гнѣвный взглядъ. — Какъ вы смѣете это говорить?

— Что я подъ этимъ разумѣю? A ничего. Я пришла говорить съ вами, какъ покорная ваша слуга, говорить съ плеча. A какъ я смѣю, такъ этого, съ вашего позволенія, я и сама не знаю. Смѣю, да и только. О, вы не знаете миссъ Флоренсы, не знаете, — вотъ и все тутъ!

М-ръ Домби, въ бѣшенствѣ, протянулъ руку къ снурку колокольчика, но по эту сторону камина не было снурка, a онъ не могъ безъ посторонней помощй перейти на другую сторону. Быстрый глазъ Сусанны мигомъ принялъ къ свѣдѣнію такое обстоятельство, и теперь-то, какъ она разсказывала послѣ, Домби уже совершенно былъ въ ея рукахь.

— Миссъ Флой, осмѣлюсь вамъ доложить, самая покорная, послушная, прекрасная и, по милости нѣкоторыхъ людей, самая несчастная изъ всѣхъ дочерей на бѣломъ свѣтѣ. Желала бы я знать, какой джентльменъ — будь y него цѣлые амбары съ золотыми мѣшками, цѣлые погреба съ изумрудами и алмазами — дасъ, какой господинъ не сталъ бы гордиться миссъ Флоренсой? Онъ будетъ гордиться, долженъ, онъ не можетъ не гордиться. A узнай онъ ея настоящую цѣну, пойми хорошенько ея добрую душу, такъ онъ, я вамъ скажу, скорѣе бы спалилъ свои амбары и разгромилъ погреба, скорѣе бы одѣлся въ лохмотья и сталъ таскаться со двора на дворъ, чѣмъ допустилъ бы ее мучиться и горевать въ этомъ домѣ, гдѣ, съ вашего позволенія, крушится, тоскуетъ и ноетъ ея нѣжное сердце.

Здѣсь Сусанна заплакала навзрыдъ и уже изо всей силы притопнула ногой.

— Женщина! — вскричалъ м-ръ Домби, — оставьте комнату.

— Прошу извинить, сэръ; если бы мнѣ даже пришлось оставить это мѣсто, гдѣ я столько лѣть служила вѣрой и правдой, гдѣ я такъ много видѣла и слышала… Да это пустяки, сэръ: y васъ не достанетъ духу изъзза такой бездѣлицы разлучить меня съ миссъ Флой… то есть, я вамъ скажу, вы непремѣнно должны выслушать меня до конца, и выслушаете. Я вѣдь, слава Богу, не въ Индіи живу… ну, a если и въ Индіи, такъ вотъ я овдовѣла и рѣшилась спалить себя на кострѣ съ протухлымъ тѣломъ гадкаго мужа. И спалю, если рѣшилась, это вѣрно точно такъ же, какъ вотъ теперь я ни за что въ свѣтѣ не выйду изъ этой комнаты.

Энергическіе жесты Сусанны Нипперъ, столько же, какъ и ея слова, подтвердили дѣйствительность высказанной сентенціи.

— Ужъ зато могу поручиться, сэръ, — продолжала она, — что въ цѣломъ домѣ никто васъ столько не робѣетъ и не труситъ, какъ я, ваша покорная слуга. Повѣрите ли? я разъ тысячу собиралась съ вами объясниться, да все не хватало духу. A вотъ въ прошлую ночь я рѣшилась, да и пошла; такъ прошу извинить, я сдѣлаю, что надо.

М-ръ Домби, въ порывѣ бѣшеной досады, еще разъ хотѣлъ схватиться за колокольный снурокъ и, за отсутствіемъ снурка, ухватился за свою голову.

— Я видѣла, какъ миссъ Флой мучилась и тосковала въ своемъ дѣтствѣ безъ укоровъ и безъ жалобъ; я видѣла потомъ, какъ она просиживала напролетъ цѣлыя ночи, помогая въ занятіяхъ своему маленькому братцу; я видѣла, какъ она, не смыкая глазокъ, день и ночь сидѣла подлѣ него въ другое время — этого впрочемъ не могли не замѣтить и нѣкоторые другіе люди — я видѣла, какъ она, безъ помощи, безъ одобреній, безъ ласковаго слова, достигла возраста прекрасной дѣвицы, которая можетъ составить честь и гордость всякаго общества; я видѣла, какъ ее оскорбляли обиднымъ невниманіемъ, и какъ она, бѣдняжка, принимала это къ сердцу; но никогда, смиренный и кроткій агнецъ, она не роптала мыслью, ни словомъ, ни дѣлами, напротивъ, она любила и любитъ нѣкоторыхъ людей со всей горячностью нѣжнаго сердца, она обожаетъ ихъ и поклоняется имъ, a они молчатъ и хмурятъ брови, эти нѣкоторые люди. Желала бы я знать, развѣ нѣтъ y нихъ языка? Развѣ они истуканы? Вѣдь миссъ Флой не идолопоклонница, надѣюсь.

— Эй! кто-нибудь! — закричалъ м-ръ Домби изо всей силы. — Куда запропастилась ключница? Эй! кто-нибудь!

— Вчера я очень поздно оставила миссъ Флоренсу, — продолжала неумолимая Сусанна, — и она не хотѣла лечь въ постель, потому что вы больны, и вотъ только поэтому надорвалось съ печали ея бѣдное сердце. Я вѣдь не павлинъ, y котораго на хвостѣ цѣлыя дюжины зоркихъ глазъ, но все же, съ вашего позволенія, я и не кротъ, y котораго нѣтъ ни одного глаза. Я стала сидѣть и дожидаться въ своей комнатѣ, думая, что она соскучится и позоветъ меня, и вотъ смотрю: она, бѣдный агнецъ, потихоньку спускается съ лѣстницы и на цыпочкахъ подкрадывается къ этой комнатѣ, какъ будто, съ вашего позволенія, нѣжная дочь не имѣетъ права навѣщать больного отца! Какъ будто за это ее стали бы судить, какъ преступницу! И потомъ она опять, бѣдняжка, робкими шагами побрела по лѣстницѣ и, войдя въ гостиную, зарыдала, да такъ зарыдала, сэръ, что y меня сердце надорвалось отъ жалости. Желаю теперь знать: будетъ этому конецъ или нѣтъ? — продолжала Сусанна Нипперъ, вытирая свои черные глаза и неустрашимо устремивъ ихъ на бѣшеное лицо м-ра Домби. — Я видѣла это не въ первый разъ! Я слышала это не чужими ушами! Вы не знаете, сэръ, вашей дочери! Вы не знаете, сэръ, что вы дѣлаете! Разъ навсегда рѣшаюсь напомнить вамъ, что это и грѣшно, и стыдно, и безсовѣстно. Вотъ зачѣмъ я пришла, и вотъ что мнѣ хотѣлось, съ вашего позволенія, объяснить нѣкоторымъ людямъ! — заключила миссъ Сусанна Нипперъ, дѣлая выразительные жесты и руками, и головой.

— Ахти, ахти! какія напасти! — послышался голосъ м-съ Пипчинъ, когда черное бомбазиновое платье этого прекраснаго перувіанскаго рудокопа зашелестѣло въ комнатѣ. — Это что значитъ?

Сусанна привѣтствовала м-съ ГІипчинъ такимъ взоромъ, который она нарочно изобрѣла для нея при первомъ съ нею знакомствѣ, и предоставила отвѣчать самому м-ру Домби.

— Это что значитъ? — повторилъ м-ръ Домби, выходя изъ себя. — Что это значитъ, сударыня? Вы завѣдываете здѣсь всѣмъ хозяйствомъ и смотрите за порядкомъ; кого же объ этомъ спрашивать, если не васъ? Знаете ли вы эту женщину?

— Я знаю о ней очень мало хорошаго, сэръ, — каркала м-съ Пипчинъ. — Какъ вы сюда попали? Ступайте вонъ.