Джон Килленс - Молодая кровь

— Я люблю тебя, радость моя, ты же знаешь, что я тебя люблю!

А девушка именно это и хотела слышать, хотела, чтобы он повторял это без конца, потому что она всем сердцем любила Роба.

Когда Роб на следующий день пришел на работу, все товарищи начали подтрунивать над его головной болью. Элмо сказал:

— Наш Янгблад, наверно, побывал у самого лучшего врача в городе. Посмотреть на него сегодня, так он здоров как бык!

— Знаем мы этого врача! Он лечит от всех болезней, правда, Янгблад? — ухмыльнулся Эллис. — Ты такой довольный, как обезьяна, когда она грызет земляные орешки.

Примерно через час Роба вызвали к управляющему. Он сразу вспомнил, что недавно вечером на улице Оскар Джефферсон предупреждал его. Наверно, мистер Бьюсси собирается его уволить. Иначе зачем бы он стал вызывать к себе? Роб вошел в кабинет и выжидательно остановился. Управляющий, одетый очень небрежно, сидел за письменным столом, уткнув нос в бумаги. Он даже не поднял головы, хотя знал отлично, что Янгблад здесь. Роб это понял. Только спустя несколько минут мистер Бьюсси глянул на Роба, но тут же снова занялся своими бумагами, затем протянул руку к телефонной трубке. Роб вспыхнул от гнева, страх мгновенно исчез. Он сел на стул. К дьяволу мистера Бьюсси! Раз болят ноги, он будет сидеть.

Прошло еще довольно много времени, пока белый посмотрел на Роба опять, но посмотрел так, будто не знал, кто это и зачем пришел. Он хотел взглядом заставить Роба встать, но Роб даже не шевельнулся.

Наконец мистер Бьюсси заговорил:

— Подойди сюда, Янгблад! Я не хочу кричать, чтобы все нас слышали.

Роб поднялся, шагнул к управляющему и застыл в ожидании — высокий, злой, опасный.

— Доволен ты своей работой, Янгблад?

— Вполне, мистер Бьюсси.

— Есть у тебя какие-нибудь жалобы?

Робу хотелось ответить, что у него миллион жалоб, но он вспомнил замечание Эллиса о том, что в одиночку бесполезно жаловаться: выгонят—и все. Что в этом толку? Через пятнадцать минут какой-нибудь бедняк негр с радостью займет его место.

— Нет, сэр, — сказал Роб.

— Ты не лжешь, малый? — Нет, сэр.

— Говорят, что в нашем городе появился неизвестный негр, который разъезжает повсюду в новеньком паккарде. Ты знаешь что-нибудь о нем?

— Нет, сэр.

— А другие говорят, что это не негр, а высокая, красивая негритянка, — все толкуют по-разному. Ты в самом деле не знаешь и не слышал ничего?

Чего этот крэкер добивается? Какой-то негр, автомобиль…

— Нет, сэр, я ничего не знаю. Первый раз слышу.

— По-моему, это кто-то из профсоюзных вымогателей. А ты как думаешь?

— Знать ничего не знаю, мистер Бьюсси.

— Вот-вот, самое лучшее тебе и не знать ничего! Если цветной человек не хочет попасть в беду, он должен держаться подальше от таких дел. Эти профсоюзные вымогатели, болтающие о социальном равенстве и дружбе с белыми женщинами, опаснее всего для цветного человека, особенно в Джорджии!

Роб промолчал. Он был зол и боялся выдать свой гнев.

— Но я слышал кое-что и похуже, — продолжал управляющий. — Слышал, что ты тоже собираешься вступить в профсоюз.

Роб смотрел в упор на белого и даже бровью не повел:

— Да что вы?

— Да, да, так мне сказали. Дело твое, Янгблад, но пойми, что ничего путного из этого не выйдет, только деньги у тебя вытянут. — Он стукнул по столу большим красным кулаком. — Чтобы получить у нас место или сохранить его за собой, ты не должен был никому платить ни цента, ни даже полцента! А профсоюз — это просто грабеж средь бела дня, и он тебе не нужен! И как бы за него ни распиналось НИБТ, [29] Негритянское исследовательское бюро по вопросам труда. я у себя никакого профсоюза не потерплю!

Роб невозмутимо глядел на мистера Бьюсси. Он еле удерживался от смеха.

— Никакого профсоюза в нашей гостинице не будет, Янгблад. Категорически заявляю. Выкинь из головы всякие нью-йоркские бредни. Можешь передать всем. А если мы поймаем этого неизвестного негра, то так его отделаем, что он до самой смерти будет вспоминать Кроссроудз в Джорджии. Ты меня понял, Янгблад?

— Да, мистер Бьюсси.

Вечером, когда после работы все собрались в раздевалке, Роб рассказал об этом товарищам. Лица их помрачнели.

— Странно, что он тебя выбрал. Почему ему надо было все это говорить тебе, Янгблад? Ты же здесь самый младший! — сказал Эллис Джорден. Коридорные озадаченно переглянулись.

— А я откуда знаю! — отозвался Янгблад.

— Значит, надо быть осторожнее, — изрек Вилл Тернер. — Бросим на время эту профсоюзную волынку!

— То есть как это бросим? — накинулся на него Гас. — Мы еще и не начинали!

— Ничего и не начнем, если будем бояться мистера Огла!

— Если мы решили объединиться и организовать профсоюз, то ни мистер Бьюсси, ни мистер Огл и никто другой нам не указчики, — сказал Янгблад.

— Все-таки я не понимаю, Янгблад, почему он выбрал именно тебя. Не иначе, кто-то из белых накляузничал ему. — Эллис Джорден оглядел хмурые, встревоженные лица негров, уже успевших переодеться и толпившихся у дверей. — Хуже гремучей змеи тот сукин сын, который доносит белому.

Бру Робинсон откашлялся.

— Что правда, то правда.

Вилл Тернер вытер потный нахмуренный лоб, Хэк Доусон скривил губы:

— Черт проклятый!

У всех был очень озабоченный вид.

В этот вечер Роб зашел к Ричарду Майлзу, и до поздней ночи они проговорили о делах в гостинице и плачевном положении негров, ухудшающемся с каждым днем. Ричард сказал Робу, что он в воскресенье собирается поехать в Атланту на собрание Ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Кажется, в Атланте есть профсоюз, который, может быть, захочет присоединить к себе группу работников гостиницы, он обещает зайти туда и поговорить об этом. Ричард приготовил лимонад. Они сидели в крошечной гостиной, пили лимонад и ели коржики, испеченные Джозефин, беседовали о профсоюзах, об Ассоциации, о жизни на Юге. Роб смущенно поглядывал на Джозефин, на ее слегка округлившуюся талию, — она была уже на третьем или на четвертом месяце беременности. Он вспомнил Айду Мэй и прошлое воскресенье в лесу Янгблада. Боже милостивый, хоть бы ничего не случилось! А все-таки это было необыкновенно! Такого необыкновенного дня он не помнит в своей жизни.

— Когда же мы организуем отделение Ассоциации у нас в городе? — спросил Роб. Он переводил взгляд с Ричарда на Джозефин, вспоминая, что когда-то оба они были его учителями и даже не знали друг друга: были мисс Роллинс и мистер Майлз… А теперь и сам Роб стал работником, взрослым мужчиной.

— Мы как раз хлопочем о создании отделения, — ответила ему Джозефин.

— Так вы скажите мне, когда у вас все будет готово, — попросил Роб. — Я ведь могу привлечь товарищей по работе.