Герхарт Гауптман - Атлантида

Такова уж, видно, печать профессии: миниатюрная актриса без малейшего смущения вошла в комнату молодого человека. «Добрый день!» — прозвучало у нее несколько рассеянно, как бы мимоходом, будто при встрече со старым знакомым. Она поискала глазами место для сумочки, шляпки и жакета и попросила разрешения избавиться от них, ссылаясь на невыносимую жару. Она сказала, что пришла по делу, но об этом позднее. Выразила сожаление, что вчера была вынуждена отказаться от поездки, но многолюдных компаний она не любит и не находит особого удовольствия в тележной тряске, когда три десятка глоток пытаются перекричать друг друга или даже горланить песни. Кроме того, вид множества дружно жующих людей представляется ей весьма малоаппетитным, а если к тому же от мужчин несет пивом или вином, то и подавно. И наконец, эти танцы! Сама она не танцует и вообще не любит танцы. Чего ради все эти телодвижения? Бессмысленная трата сил, а от близости потеющих тел ей становится дурно.

Несмотря на некоторое смущение, Эразму хотелось улыбнуться в ответ на подобную откровенность. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы свыкнуться с манерами молодой особы, которая с невинной бесцеремонностью осваивалась в этом хранилище неколебимого стародавнего духа. Странные слова она нашла: запах вознесшихся душ.

Прошло не менее получаса, но Ирина Белль еще не сочла возможным заговорить о цели своего визита. Да и доктор Готтер даже в мыслях не задавался этим вопросом.

— Вы женаты? Это письмо от вашей жены? Ваша жена хороша собой? Сколько лет вашей жене? Люблю молодых и красивых женщин. Не променяла бы их ни на каких мужчин. Вы плохо спали ночь? Так ведь? У вас круги под глазами. Глядя на вас, можно подумать, что ночью вас терзали невеселые думы и вы недовольны самим собой. — Она говорила так, будто кроме нее в комнате никого не было. — Старый князь вчера снова прислал мне цветы. Их принесла та самая безобразная девица, что проводила меня к вам.

— Вы находите фройляйн Паулину безобразной?

— Мне так в темноте все едино.

«Что она имеет в виду?» — подумал Эразм.

— Князь для меня слишком стар и болен. Собственно, он не так уж стар, скорее всего только болен. Я считаю, что из всех мужчин, которых здесь видишь, он, безусловно, самый красивый. Но он ни на что не способен.

Ирина Белль ушла не раньше, чем истекло еще полчаса. Когда Эразм осторожно напомнил о деле, упомянутом ею вначале, она лишь ответила, что к нему можно вернуться в другой раз. Эразм вызвался проводить ее, но она не воспользовалась его предложением и сослалась на то, что боится опоздать к своей сцене на репетицию.

Через несколько дней Эразм в числе избранных гостей Марио Сыровацки сидел за чашкой чая в отеле «Фюрстенхоф». Богатый дилетант искал союзников для осуществления своей навязчивой идеи сыграть главную роль в замышляемом спектакле. В двух пыльных парадных комнатах приглашенные угощались чаем, кофе, шоколадом, сладкими булочками, бутербродами и ликерами. Речь при этом шла о «Гамлете». Уже было ясно как божий день, что Сыровацки сумел настроить коллег в пользу своего плана. Не трудно было догадаться, каким образом ему удалось совершить это чудо. А то, что молодой талантливый Эрих Зюндерман, имевший все основания рассчитывать на роль Гамлета, согласился на Лаэрта, было именно чудом. Если Марио Сыровацки чем и страдал, так только жадностью, и его натура разительно менялась лишь в тех случаях, когда ею овладевала страсть к лицедейству. Тут он начинал бесшабашно сорить деньгами. Не только у директора, но и у актеров он откупал роли и спектакли, хотя при этом ему приходилось еще и вымаливать их. За двадцать марок исполнитель роли Карла Моора сказывался больным и уступал свое место страждущему. Таким способом Марио обирал театр, а театр, соответственно, — Мариуса.

Было, однако, и нечто трогательное в этой любви к актерскому искусству и в неустанной осаде храма Талии. И Эразм часто спрашивал себя, за что Сыровацки, обладавший, на его взгляд, не меньшим талантом, чем прочие актеры, осужден на такие испытания. Впрочем, мнение Эразма на этот счет разделяли Армин Жетро, барон фон Крамм и библиотекарь князя доктор Оллантаг. Они часто говорили об этом. И поскольку Жетро, Крамм и Оллантаг тоже находились среди гостей, чаепитие в «Фюрстенхофе» можно было считать своего рода сговором за спиной Георги.

Библиотекарь, в высшей степени приятный и умный человек, помешивая ложечкой чай, рассказывал, что он прощупал настроение князя и нашел его вполне созревшим для идеи отметить свой день рождения премьерой шекспировской пьесы. Теперь самое время приложить все усилия, чтобы князь навел директора на мысль об исполнителе роли Гамлета. А это вполне достижимо.

Тут Жетро заговорил почти официальным тоном и спросил Эразма, возьмется ли он осуществить свое намерение, высказанное неделю назад, — репетировать и инсценировать «Гамлета».

После этих слов Леопольд Миллер, комик, актер старшего поколения, сдержанно усмехнулся.

— Если уж Гамлета играет непрофессиональный артист, — сказал он, — тем более нужен опытный режиссер. Иначе мы рискуем с треском провалиться. Вы уж простите меня великодушно, доктор Готтер, но без опыта, без навыка в театре ничего не получится.

— Наши беседы, — возразил доктор Оллантаг, — укрепили меня в полном доверии доктору Готтеру. Но дело надо вести так, чтобы оно увенчалось не ремесленной поделкой профессионального театра, а вольным дифирамбом князю. В таком случае не будет спроса с Георги и его труппы. Князю это будет несравненно приятнее и доставит больше радостей, чем очередная работа профессионалов.

Папаша Миллер пожал плечами. Между Эразмом и Жетро, Жетро и Сыровацки, Эразмом, Сыровацки и Оллантагом, похоже, уже состоялись переговоры.

— Рискуя окончательно повергнуть вас в ужас, дорогой Миллер, я попрошу доктора Готтера рассказать нам об усовершенствованном им тексте «Гамлета», который он думает использовать, если действительно будет руководить постановкой, — продолжал Оллантаг.

— Я всегда говорил, — вымученно улыбнувшись, воскликнул комик, — что этот проклятый щелкопер, то бишь Шекспир, заслуживает того, чтобы его немного поправили и улучшили.

— Вот! Вот! Вот! — зачастил Сыровацки и хлопнул его по плечу. — Будьте покойны, мы объединимся! Как бы там ни было, верный выигрыш за нами.

— А куда девать шута, паяца, гансвурста? Я могу отчебучить гансвурстиаду.

Не подавая виду, что его как-то шокирует поведение Миллера, Эразм объяснил:

— Существует шекспироведение, о котором нужно знать и азы которого следует усвоить. Подлинные тексты, написанные рукой Шекспира, утрачены, все ныне известные записаны в зрительных залах, может быть, лет через сто после их создания и во многом отличаются друг от друга. Я не хотел бы более докучать вам. Но если вы соблаговолите уделить мне пять минут, я изложу вам суть пьесы. Итак, студент Гамлет отозван из Виттенберга в Эльсинор на похороны своего отца, короля Гамлета. Мать выходит замуж за брата его отца, Клавдия, и возводит его на престол. Тем самым попран закон престолонаследия и узурпирован трон. Наследник престола, студент, желает вернуться в Виттенберг. Ему отказано в его просьбе.