Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1

На другой день, когда обѣ дѣвицы сидѣли на софѣ, занятыя какой-то работой, лакей Самбо вошолъ въ комнату, съ пакетомъ въ одной рукѣ и съ подносомъ въ другой. На подносѣ было письмо, — письмо отъ мистера Джоза, сказалъ Самбо съ зловѣщей улыбкой.

Со страхомъ и трепетомъ, Амелія сломала облатку, и прочла слѣдующее:

«Милая Амелія,»

«Посылаю тебѣ «Сироту въ Дремучемъ лѣсу», и спѣшу извѣстить, что вчера мнѣ никакъ нельзя было придти, такъ-какъ я очень боленъ. Сегодня я уѣзжаю изъ Лондона въ Челтьнемъ. Пожалуйста, извини меня, если можешь, передъ миссъ Шарпъ за мое безразсудное поведеніе въ воксалѣ; пусть она забудетъ всякое слово, произнесенное мною за этимъ демонски разгорячительнымъ ужиномъ, Я теперь совсѣмъ расклеился. По выздоровленіи ѣду въ Шотландію на нѣсколько мѣсяцевъ, и при семъ остаюсь

преданный тебѣ другъ и братъ,

Джозефъ Седли.»

Это былъ смертельный ударъ, разрушившій въ одно мгновеніе воздушныя мечты молодыхъ дѣвицъ. Амелія не смѣла взглянуть на блѣдное лицо и пылающія глаза Ребекки; но она уронила письмо на ея колѣни, и побѣжала въ свою комнату наверхъ, чтобы выплакать наединѣ свое горе.

Ключница Бленкинсопъ явилась теперь очень кстати съ своими утѣшеніями, почерпнутыми изъ опытовъ вседневной жизни. Амелія бросилась къ ней на шею, и расказала все, что таилось на ея душѣ.

— Не тужите, добрая барышня, все къ-лучшему, сказала мистриссъ Бленкинсопъ. Мнѣ заранѣе не хотѣлось пугать васъ, а то, вѣдь, право, никто ее не любитъ въ нашемъ домѣ. Я видѣла собственными глазами, какъ она украдкой читала письма вашей матушки. Горничная говоритъ, что она безпрестанно роется во всѣхъ комодахъ и шкафахъ. Это не хорошо. И, сказать правду, она, кажется, подтибрила въ свою шкатулку вашу бѣлую ленту.

— Я сама отдала ей, сама отдала! возразила миссъ Амелія съ энергическою живостью.

Это, однакожь, отнюдь не измѣнило мнѣнія мистриссъ Бленкиншопъ насчетъ миссъ Шарпъ.

— Вѣрьте вы этимъ гувернанткамъ! замѣтила она горничной при первомъ свиданіи. Вѣдь туда же поднимаютъ носъ, и лѣзутъ въ барыни, а вѣдь жалованья-то получаютъ онѣ не больше насъ грѣшныхъ. Нѣтъ, сударыня моя, ужь, по моему, всякъ сверчокъ знай свой шестокъ.

Всѣ теперь въ домѣ до одной души, кромѣ миссъ Амеліи, знали положительно и вѣрно, что Ребекка должна ѣхать, и всѣ согласились единодушно, что, чѣмъ скорѣе уѣдетъ она, тѣмъ лучше. Амелія совсѣмъ не думала такъ скоро разстаться съ своей подругой; но на всякій случай она перерыла всѣ свой комоды, ящики, шкафы, шкатулки, ридикюли, шифоньерки; пересмотрѣла всѣ свой платья, косынки, ленты, кружева, манишки, шемизетки, выбирая и откладывая то, другое, третье, въ подарокъ на память для милой Ребекки. Потомъ она отправилась къ своему пап а , великодушному британскому негоціанту, и сказала:

— Милый пап а , вы обѣщали въ день моего рожденія подарить мнѣ столько гиней, сколько будетъ мнѣ лѣтъ: благодарю васъ, пап а ; но деньги мнѣ не нужны. Будьте такъ добры, позвольте мнѣ отъ вашего имени предложить этотъ подарокъ моей доброй, несравненной миссъ Ребеккѣ, которая нуждается во всемъ.

Заботливая дѣвушка наложила даже контрибуцію на мистера Осборна, и тотъ, исполняя ея волю, долженъ былъ для ея подруги купить щегольскую шляпку въ модномъ магазинѣ и самый лучшій бархатный корсажъ, какой только можно было пріобрѣсть за деньги.

— Это даритъ вамъ Джорджъ, милая Ребекка, сказала Амелія, съ гордостью вручая картонку, заключавшую эти подарки; какой изящный вкусъ у него! Не правда ли, никто не сравнится съ Джорджомъ!

— Никто, отвѣчала Ребекка, я очень благодарна вашему жениху. «Это Джорджъ Осборнъ растроилъ мою свадьбу», подумала она въ своемъ сердцѣ, и на этомъ основаніи, миссъ Ребекка Шарпъ полюбила Джорджа Осборна.

Съ рѣдкимъ спокойствіемъ она дѣлала теперь свой приготовленія къ отъѣзду, и принимала подарки изъ рукъ доброй миссъ Амеліи, проливавшей обильные потоки горькихъ слезъ. Она поклялась питать въ своемъ сердцѣ чувство вѣчной благодарности къ мистриссъ Седли, но вообще немного говорила съ этой леди, которая, въ свою очередь, была въ очевидномъ затрудненіи, и всячески избѣгала непріятныхъ встрѣчъ съ подругой своей дочери. Она поцаловала руку мистера Седли, когда тотъ подалъ ей кошелекъ. И просила позволенія считать его своимъ добрымъ, великодушнымъ покровителемъ и другомъ. Поведеніе ея было столько умилительно и трогательно, что великодушный покровитель уже хотѣлъ-было написать для нея вексель на двадцать фунтовъ стерлинговъ, но тутъ же обуздалъ свои чувства, потому-что коляска стояла у крыльца, и онъ отправлялся въ гости на обѣдъ.

— Благослови васъ Богъ, доброе дитя! сказалъ мистеръ Седли, пріѣзжайте всегда къ намъ, какъ-скоро будете въ городѣ. Ну, Джемсъ, въ Сити, къ альдермену.

Наступило, наконецъ, прощанье съ миссъ Амеліей; но на эту картину, съ позволенія читателя, я набрасываю покрывало. Сцена, само-собою разумѣется, была трогательная во всѣхъ возможныхъ отношеніяхъ, и Ребекка здѣсь болѣе чѣмъ гдѣ-либо обнаружила свой художественный талантъ къ трагическимъ ролямъ. Патетическія слезы, флакончики со спиртомъ и духами, вздохи, рыданія, заклинанія, стоны, все было пущено въ ходъ геніальной дочерью актрисы, и Амелія вполнѣ убѣдилась, что ея подруга драгоцѣнный перлъ добродѣтелей и прелестей женскихъ.

Къ числу замѣчательныхъ именъ, помѣщонныхъ, по алфавитному порядку, въ календарѣ на годъ 18… относилось имя Кроли, сэра Питта, баронета, имѣвшаго свой пышный домъ на Большой Гигантской улицѣ и такъ называемую «Королевину усадьбу» внѣ столицы. Эта достопочтенная фамилія уже нѣсколько лѣтъ постояимо рисовалась въ парламентскихъ спискахъ, въ связи съ именемъ другого достойного джентльмена, какъ члена и представителя «Королевиной усадьбы».

Было время, когда помѣстье господъ Кроли называлось просто имѣніемъ Кроли; но съ шестнадцатого столѣтія, вслѣдствіе одного счастливого обстоятельства, о которомъ мы не намѣрены распространяться, оно получило титулъ Королевиной усадьбы, и вмѣстѣ съ титуломъ право представлять отъ себя двухъ представителей въ парламентъ. При королевѣ Елисаветѣ, мѣстечко Кроли было чрезвычайно многолюдно и обильно всякими благами изъ всѣхъ четырехъ царствъ природы; но теперь это была довольно тощая и мелкая усадьба, доставлявшая впрочемъ около двухъ тысячь фунтовъ годового дохода своему владѣльцу.

Родословная господъ Кроли весьма удовлетворительно объяснена въ фамильныхъ бумагахъ, и мы, для удовольствія читателя, должны здѣсь воспользозаться этимъ достовѣрнымъ матеріяломъ. Сэръ Питтъ Кроли, названный такъ въ честь одного знаменитого лица, былъ сынъ Вальполя Кроли, первого баронета и хранителя государственной печати въ царствованіе Георга Второго; а Вальполь Кроли, сынъ Джона Чорчилля Кроли, заимствовалъ свое имя отъ знаменитого полководца въ царствованіе королевы Анны. Далѣе, родословное дерево упоминаетъ еще о Чарльзѣ Стюартѣ временъ Джемса Первого, и, наконецъ, уже о родоначальникѣ Кроли, который изображонъ на фамильной картинѣ во весь ростъ, съ бородой и въ трехугольной шляпѣ. Изъ жилета его живописно выставляется самое родословное дерево съ густыми листьями, на которыхъ, въ хронологическомъ порядкѣ, начертаны всѣ вышеозначенныя имена съ приличными титулами и украшеніями. Подлѣ настоящаго владѣльца, сэра Питта Кроли, изображено имя его брата, Бьюта Кроли, пастора и ректора въ Королевиной усадьбѣ. Затѣмъ, въ нисходящей линіи, слѣдуютъ еще другія мужскія и женскія имена изъ фамиліи Кроли.