Джордж Дюморье - Трильби

В этот вечер все было устроено так, чтобы Свенгали мог сидеть в ложе один, прямо напротив сцены, где в центре должна была стоять его жена и откуда она хорошо могла его видеть. Между ним, дирижером месье Икс и оркестром был выработан код, состоящий из простых сигналов, чтобы в случае какой-нибудь заминки или неполадки Свенгали сразу мог прийти на помощь. Накануне выступления была устроена пробная репетиция в присутствии Свенгали, который сидел в ложе; репетиция прошла превосходно, Ла Свенгали пела изумительно при пустом зрительном зале.

В понедельник вечером, казалось, все идет гладко. Зал был набит битком, так что трудно было дышать. Пустовала одна средняя ложа бельэтажа. Это был неслыханно дорогой концерт, даже кресла задних рядов стоили целую гинею! (Концертный сезон должен был начаться через неделю.)

В центре партера сидели Лэрд, Таффи и Маленький Билли. Оркестранты начали рассаживаться на свои места и настраивать инструменты. Взоры всех присутствующих беспрестанно обращались к пустующей ложе, всех интересовало, для какой коронованной особы она предназначена.

Месье Икс, встреченный бурными аплодисментами, стал за пюпитр и поклонился публике, поглядывая на пустую ложу. Затем он постучал палочкой по пюпитру, взмахнул — оркестр исполнил венгерский танец и имел огромный успех. Затем наступила небольшая пауза, вызвавшая некоторое нетерпение на галерке. Мистер Икс вдруг исчез.

Таффи встал спиной к оркестру и оглядел зрительный зал.

Кто-то вошел в пустую ложу, подошел к барьеру и на минуту остановился, разглядывая публику. Высокий человек с мертвенно-бледным лицом, чернобородый, с длинными волосами.

Это был Свенгали.

Он увидел Таффи, взгляды их встретились, и Таффи сказал:

— Боже милостивый! Смотрите! Смотрите!

Билли и Лэрд поднялись и тоже стали смотреть на ложу.

Какое-то мгновение Свенгали, не отрываясь, глядел на них. Выражение его лица было столь ужасно, удивление, ярость, страх так ясно отобразились на нем, что оно производило устрашающее впечатление. Затем он сел, продолжая пристально смотреть на Таффи, закатив глаза и оскалив зубы в какой-то судорожной усмешке, полной ненависти.

Вдруг в зале грянул гром аплодисментов, и Таффи, Билли и Лэрд увидели Трильби — месье Икс вел ее через сцену к рампе. На губах у нее блуждала отсутствующая улыбка, глаза с тревогой глядели в ложу прямо на Свенгали.

Она кланялась направо и налево, так же, как на концерте в Париже.

Оркестр сыграл вступление к «Бен Болту», которым, как было объявлено, она начинала свою программу.

Трильби продолжала смотреть на ложу, но не пела; оркестр трижды повторил вступление. Послышался приглушенный встревоженный шепот месье Икс:

— Пойте же, мадам, ради бога! Начинайте же, начинайте!

Она повернулась к нему с каким-то странным выражением лица и сказала:

— Петь? Почему вы хотите, чтобы я пела? И что я должна петь?

— «Бен Болта»! Пойте же!

— «Бен Болта»? Да, я знаю эту песню!

И оркестр снова сыграл вступление.

Она пыталась запеть, но пропустила такт. Тогда она повернулась к месье Икс и сказала:

— Какого черта вы требуете, чтобы я пела под адский грохот, который производят все эти проклятые музыканты?

— Боже мой, что с вами, мадам? — вскричал месье Икс.

— А то, что я предпочитаю петь без этой музыки! Я предпочитаю петь одна!

Оркестр замолк. Зал был охвачен неописуемым удивлением.

Она осмотрелась, опустила глаза и расправила свое платье. Затем поглядела на люстру с нежной, сентиментальной улыбкой и запела:

Ты помнишь Алису, мой старый Бен Болт,

И темные волны кудрей…

Не успела она пропеть эти слова, как публика пришла в волнение, с галерки послышались крики, смех, улюлюканье, свистки.

Она замолкла, грозно, как львица, поглядела на всех и вскричала:

— Да что это с вами? Чего вы! Уж не думаете ли, что я вас испугалась? — И вдруг неожиданно: — Да вы, кажется, англичане? Отчего же вы так шумите? И зачем вы привели меня сюда? Что я вам сделала, хотелось бы мне знать?

Когда она заговорила, глубина и великолепие ее голоса показались столь необычными, интонация столь трогательно женственной, и так властно и негодующе прозвучали ее вопросы, что шум на минуту стих.

Казалось, это голос существа из какого-то иного мира, голос оскорбленной дочери особой расы, более благородной, чем наша; голос, который никогда не смог бы издать ни единого фальшивого звука.

С галерки послышался возглас:

— Э, да вы, значит, англичанка? Почему вы не поете как полагается? Голоса-то у вас, слава богу, для этого достаточно! Чего же вы фальшивите?

— Фальшивлю? — вскричала Трильби. — Я вовсе не хотела петь, это он меня попросил — этот французский джентльмен в белом жилете! Я больше не спою ни ноты.

— Вот как! Вы больше не споете! Тогда давайте нам деньги обратно, или мы заговорим по-другому!

Поднялся оглушительный шум, делалось нечто невообразимое.

Месье Икс вопил на весь театр:

— Свенгали, Свенгали, что же это такое! Что с вашей женой?.. Она сошла с ума!

Действительно, когда она попыталась спеть «Бен Болта», она спела его так, как когда-то в Латинском квартале в Париже, — жалкая пародия на пение!

— Свенгали! Свенгали! — визжал бедный месье Икс, обращаясь к центральной ложе, откуда безучастно, с сардонической, дьявольской улыбкой, как воплощение ненависти и торжествующей мести, на него смотрел Свенгали, как бы говоря:

— На этот раз я смеюсь последний!

Взоры Таффи, Лэрда, Билли, всего зала были прикованы к нему. Ла Свенгали была забыта.

Она стояла на сцене, оглядывая всех и вся вокруг себя, люстру, месье Икс, Свенгали в ложе, публику в партере и на галерке, и тихо улыбалась, как будто неожиданное зрелище развлекало и радовало ее.

— Свенгали! Свенгали! Свенгали!

Весь зал оглушительно выкрикивал; его имя. Месье Икс увел мадам Свенгали со сцены, а ужасная фигура в ложе не двигалась с места, как бы наблюдая с той же дьявольской усмешкой на губах, как удаляется его жена. Все взоры были прикованы к нему.

В ложу вошел месье Икс в сопровождении полисмена и еще двух или трех мужчин, один из которых был во фраке. Он быстро задернул занавес ложи, а через две-три минуты появился на авансцене вместе с господином во фраке. Бледный как смерть, месье Икс попросил публику не шуметь, а господин во фраке объявил, что произошло несчастье: знаменитый Свенгали внезапно скончался — от апоплексического удара или разрыва сердца; его жена, заметив со своего места что-то неладное с мужем, очевидно лишилась рассудка, чем и объясняется ее необыкновенно странное поведение.