Теодор Драйзер - Выбор

— Могу ли я получить бланк?

Ослепление отвергнутого Бартона оказалось настолько сильным, что он мгновенно встал. Неуклюже поднялся и приблизился: в его глазах заблестела надежда, губы сложились в улыбку. При виде ее, бледной, но красивой — бледнее и красивее, чем когда-либо прежде, — его охватил немой трепет.

— Как поживаете, Шерли? — нежно спросил он, подойдя ближе и впившись полным надежды взглядом в лицо девушки.

Он так долго не видел ее, что буквально изголодался; ее теперешняя более одухотворенная красота привлекала его еще сильнее, чем раньше. Почему бы ей не остановить свой выбор на нем? — спрашивал он себя. Неужели его верная любовь еще не победила? Может быть, и так.

— В воскресенье будет, кажется, три месяца, как я вас не видел. Как поживают ваши?

— Очень хорошо, Барт, — Шерли лукаво улыбнулась. — И я так же. Как вы себя чувствовали? Много времени прошло с тех пор, как я видела вас в последний раз. Мне хотелось знать, что с вами. Вы были здоровы? Я собиралась послать телеграмму.

Пока он приближался, Шерли сначала сделала вид, что не замечает его, а затем изобразила радостное изумление, хотя на самом деле подавила тяжелый вздох.

По сравнению с Артуром он выглядел не слишком привлекательно.

Сможет ли она действительно почувствовать расположение к нему? Сможет ли?

— Конечно, конечно! — весело ответил Бартон. — Я всегда здоров. Даже вы не можете меня убить. Вы не уезжаете, Шерл, а? — с плохо скрытым интересом спросил он.

— Нет, я собираюсь послать телеграмму Мейбл. Она обещала встретить меня завтра, и я хочу быть уверенной, что она действительно встретит меня.

— Вы бываете здесь не так часто, как прежде, Шерли, — тоном нежного упрека произнес Бартон. — По крайней мере, я вас не так часто вижу. Я чем-нибудь провинился? — спросил он, и, после того, как она быстро запротестовала, прибавил: — Что случилось. Шерл? Вы не были больны, а?

Ей хотелось расплакаться, но, собрав все свои силы, она приняла прежний веселый и беззаботный вид.

— О, нет, — возразила она. — Я была совершенно здорова. Вероятно, я проходила через другие двери, или ездила на службу и возвращалась обратно автобусом. (Так оно и было, ведь она стремилась избегать его). По вечерам я большей частью так торопилась, Барт, что не могла терять времени. Вы знаете, как поздно нас иногда задерживают в магазине.

Он знал и то, что когда-то у нее хватало времени забегать к нему.

— Да, я помню, — тактично сказал он. — Но последнее время вы не посещали наши обычные карточные вечера, не так ли? Во всяком случае, я вас не видел. Я был на двух или трех, думал встретить вас там.

Причиной этого также был Артур: из-за него она потеряла всякий интерес к карточным вечерам и к клубу мандолинистов, к которому когда-то принадлежала. В прежние дни все это казалось таким приятным и забавным, но теперь... В те дни Барт, если только ему позволяла работа, всегда сопровождал ее.

— Нет, — уклончиво ответила Шерли, делая вид, что и ей эти воспоминания приятны. — Но я часто вспоминала, как весело нам там бывало. Конечно, стыдно, что я забросила их. Вы видели последнее время Гарри Столла или Трину Таска? — спросила она, чтобы что-нибудь сказать, хотя эти люди вовсе не интересовали се.

Он покачал головой, потом прибавил:

— Да, я их видел; как-то вечером несколько дней тому назад здесь, в зале ожидания. Они, видно, ехали в театр.

Его лицо слегка омрачилось при мысли, что когда-то и они имели такое обыкновение и что именно из-за поездки в театр произошла их единственная ссора. Шерли заметила происшедшую в нем перемену. Но ни малейшей жалости она не почувствовала к нему, скорей к себе, столь печально вынужденной вернуться к прежним интересам. В ее глазах появилось задумчивое выражение.

— Ну, Шерли, вы такая же хорошенькая, как всегда, — продолжал Бартон, обратив внимание на то, что она не написала телеграммы. — По-моему, даже еще лучше.

При этих комплиментах девушка горько улыбнулась. Каждое его слово, для него полное радости, для нее звучало похоронным звоном.

— Не хотите ли как-нибудь вечером на этой неделе пойти посмотреть «Мышеловку», хотите? Мы не были вместе в театре целую вечность, — он смотрел на нее полным надежды и собачьей преданности взглядом.

Итак, она может снова заполучить его! Иметь то, чего она на самом деле вовсе не желает, что ей вовсе не нужно! Достаточно только поманить, и он придет, и именно эта преданность обесценивала его, делала таким ничтожным. Раз вступив на этот путь, она, конечно, вынуждена будет выйти за него замуж, не позже, чем через месяц, если захочет, но, о... о... сможет ли она? На одно мгновение она решила, что не сможет, не выйдет за него. Если бы он хоть оттолкнул ее... прогнал, не хотел бы знать...

Но нет: ей суждено быть любимой им, трогательно, настойчиво любимой, а самой не любить его или любить и быть любимой не так, как ей хотелось. Очевидно, ему нужен кто-нибудь вроде нее, а ей, ей... Ей стало немного не по себе, и ощущение того, что для нее в эти дни веселье является святотатством, отразилось в ее голосе, когда она воскликнула:

— Нет, нет! — затем, увидя, как изменилось его лицо, на котором появилось выражение мрачного уныния, прибавила: — не на этой неделе, я хотела сказать.

(«Не так скоро», — чуть не сказала она).

— Я уже приглашена в несколько мест на этой неделе, и я не совсем хорошо себя чувствую. Но, — отвечала она, вспомнив о своем положении и заметив, как вновь переменилось его лицо, — взамен вы можете как-нибудь вечером навестить меня, а пойти куда-нибудь мы сумеем в другой раз.

Лицо Бартона просияло. Прямо поразительно, как страстно жаждал он ее общества, как малейшая ее милость служила для него источником радости и поднимала настроение. Однако теперь Шерли ясно видела, как мало для нее значило и всегда будет значить все то, что Бартону казалось райским блаженством. Прежние отношения могут быть полностью восстановлены, и уже навсегда, но нужно ли ей это теперь, когда она так несчастна из-за другого?

Пока она размышляла, переходя от одного настроения к другому, Бартону, заметившему ее состояние, пришло в голову, не проявил ли он слишком мало настойчивости — не слишком ли легко сложил оружие. Вероятно, она все-таки побила его. Этот вечер, ее посещение, казалось, служили тому доказательством.

— Конечно, конечно! — согласился он. — Мне это улыбается. Я приеду в воскресенье, если вы разрешите. В театре мы всегда успеем побывать. Мне очень жаль, Шерли, что вы чувствуете себя не очень хорошо. Все это время я часто вспоминал вас. Если вы не возражаете, я приду в среду.

Девушка слабо улыбнулась. Победа оказалась гораздо более легкой, чем она ожидала, и совершенно никчемной по сравнению с понесенным ею поражением; и в этом вся трагедия. Как может она после Артура? Поистине, как она может?