Пэлем Вудхауз - Том 9. Лорд Бискертон и другие

— Скатерть?

— Да, мистер Бимиш. Пока я старался выпутаться из складок, кто-то двинул мне в глаз кофейником.

— Как же вы догадались, что именно кофейником?

— Валялся рядом со мной, когда я вылез.

— Ну что же, — подытожил Хамилтон, — надеюсь, это послужит вам уроком. Не ходите в такие места. Вам еще повезло, что так легко отделались. А вот если б вы отведали там сыра… Ну ладно, пошли. Посмотрим, чем я сумею вам помочь.

А Джордж остался на месте. Знай он укрытие получше, то перебрался бы туда, но он не знал. Кто-кто, но только не он стал бы притворяться, будто ему удобно лежать под кроватью, где пух щекочет ноздри, а около левого уха гуляет сквозняк. Но при данных обстоятельствах ничего больше не оставалось. Для человека, не умеющего летать, существуют только два способа уйти с крыши: спуститься по пожарной лестнице и, вероятнее всего, угодить в лапы констеблей или украдкой спуститься по обычной лестнице и, очень вероятно, наскочить на мстительного Гарроуэя. Правда, Хамилтон советовал полисмену, выпив брома с сельтерской, отлежаться на диване; но кто же знает, последует ли тот совету? Может, уже сторожит на лестнице. Припомнив его сложение и горечь, с какой он говорил о нападавшем, Джордж решил, что риск слишком велик. Как ни многочисленны изъяны его укромного приюта, для человека в его щекотливом положении местечка лучше не отыщешь. Итак, он забился поглубже и попытался скоротать время за раздумьями.

Раздумывал он о многом — о своей юности в Ист Гилиэде, о зрелости в Нью-Йорке, о Молли. О том, как любит ее. О миссис Уоддингтон и о том, как же портит она великую картину мирозданья; о Хамилтоне Бимише и о том, как небрежно управляется он с полисменом. Об офицере Гарроуэе и его дубинке, о Джузеппе и его кофейнике; о преподобном Гедеоне Вулесе и его белых носках. В раздумьях своих он дошел даже до Сигсби X. Уоддингтона.

Ну а уж когда человек принимается думать про Сигсби, это значит, что ресурсы раздумий у него окончательно иссякли. Возможно, учитывая этот факт, судьба любезно подкинула Джорджу свежий материалец. Лениво раздумывая о Сигсби и гадая, как тот дошел до жизни такой, Джордж вдруг услышал приближающиеся шаги.

Он свернулся в клубок, и уши у него встали торчком, точно у борзой. Да, действительно, шаги. И мало того, направляются прямиком к его спальной веранде.

Волна жалости к себе затопила Джорджа. Что ж это за наказание такое, в самом деле? Почему на него так и сыплются напасти? Он мало просил у Жизни — и всего то, чтобы позволила ему спокойно лежать под кроватью, вдыхать пух. И что же? Одни помехи! Можно сказать, пыль, пыль, пыль от шагающих сапог, как выразился Киплинг. С той самой минуты, как он отыскал себе это укромное местечко, мир превратился в сплошной серый ад. Как все-таки неправильно и несправедливо!

Единственное, что можно было сказать в пользу этих шагов, — они были слишком легки, а потому никак не могли принадлежать нью-йоркскому полисмену. Теперь они приблизились к самой двери. Ему даже показалось, что они зашли в комнату.

Он оказался прав. Щелкнул выключатель. Живым зверьком прыгнул на него свет. А когда он открыл глаза, то увидел лодыжки в чулках прозрачного шелка.

Дверь закрылась. Миссис Уоддингтон, только что ступившая на последнюю перекладину пожарной лестницы, метнулась через крышу и, прильнув ухом к замочной скважине, напряженно прислушалась. Наконец-то, возликовала она, дело двинулось!

С минуту взирая на это новое зрелище, Джордж чувствовал лишь слабое негодование и обиду на придурковатость судьбы, воспользовавшейся тем же методом, какой использовала совсем недавно. Судьба, думал он, ведет себя по-детски. Один раз все эти фокусы с лодыжками еще могут позабавить человека, но перебарщивать все-таки не стоит.

За негодованием пришло облегчение. Вспомнив разговор Хамилтона с полисменом, он понял, что обладательница лодыжек — его старая приятельница Мэй Стаббс из Ист Гилиэда, штат Айдахо. Сейчас, предположил он, лодыжки принадлежат, как и прежде, ей, а видит он их — ну, мало ли! Вернулась захватить пудреницу или там помаду. Что-то забыла в пылу недавних препирательств.

А это, безусловно, меняет положение дел. Это означает, что вместо нового врага он обрел союзника. Девушка широких взглядов, вроде Мэй, сразу поймет мотивы, побудившие его спрятаться под кроватью, и посочувствует ему. Кстати, можно бы использовать ее — пусть разведает, чисто ли на лестнице. Короче, новое вторжение в его убежище — совсем не бедствие, а большая удача.

От всей души чихнув (в нос ему залетел пушок), Джордж выкатился из-под кровати и с веселым смехом встал на ноги, тут же и обнаружив, что он очутился перед вытаращенными глазами абсолютной незнакомки. Незнакомой, по крайней мере, она показалась ему в первый момент. Но постепенно, пока он разглядывал ее, у него стало зарождаться чувство, что где-то, когда-то он уже видел эту девушку. Но — где? И когда?

Девушка ошалело таращилась на него — невысокая, хорошенькая, с бойкими черными глазами и премиленьким ротиком, не будь он сейчас раскрыт, как у рыбы. На веранде воцарилась безраздельная тишина, и миссис Уоддингтон, напрягавшая слух у двери, начала уже думать, что, может, Джорджа в этом логове вовсе нет и ей снова предстоит заступить на вахту. Но тут раздались голоса, и, хотя слов ей было не разобрать — дверь была массивной, крепкой, — вне сомнений, один из голосов принадлежал Джорджу. Миссис Уоддингтон на цыпочках отошла, вполне удовлетворенная. Подозрения ее подтвердились, теперь оставалось решить, как же действовать наилучшим образом. Она встала в тень бака с водой и постояла там, размышляя.

А на веранде девушка, не сводя глаз с Джорджа, стала медленно пятиться. Шага примерно через три она наткнулась на стенку, и шок восстановил ее речевые способности.

— Что вы делаете в моей спальне? — закричала она.

От подобного вопроса замешательство Джорджа сменилось бурной яростью. Нет, это уже чересчур! Нынешним вечером обстоятельства как сговорились превращать его веранду в место собраний. Но будь он проклят, если позволит всяким особам такую наглость!

— Интересно, с какой такой стати спальня — ваша? — крикнул он. — Кто вы вообще такая?

— Миссис Муллет.

— Кто?

— Миссис Фредерик Муллет.

А миссис Уоддингтон между тем выстроила план действий. Ей, решила она, требуется свидетель. Пусть зайдет с ней в это гнездо порока и своим свидетельством подкрепит ее слова. Будь здесь лорд Ханстэнтон, как ему полагалось бы, так и искать бы больше не надо. Но тот растворился в гуще огромного города, набивая свой низменный желудок едой. Кого же завербовать в помощники? Ответ нашелся сам собой. Ферриса, конечно же! Он рядом, под рукой, его можно привести без проволочек.