Пэлем Вудхауз - Том 11. Монти Бодкин и другие

Пока в таможенной секции «Б» шла разъяснительная беседа, Фуксия Флокс поджидала Амброза на улице, возле выхода с причала «Белая звезда».

В мозгах у нью-йоркского таможенника вечно копошатся всякие темные мыслишки, и кинозвезда, возвращающаяся из Европы к родным пенатам, обычно успевает утомиться, пока ее багаж проходит досмотр. Но на этот раз фуксия проскочила таможню в два счета. Инспектор, к которому она попала, для начала захотел ознакомиться с содержимым маленькой плетеной корзинки, которую она держала в руках, а ознакомившись, казалось, растерял всю сноровку и весь энтузиазм. Чувства служебного долга едва хватило ему на то, чтобы дать приказ открыть чемоданы — шаря внутри, он уже вел себя как человек, который своевременно сделал выводы и осознал, что береженого бог бережет. В итоге — халтура.

Итак, чувствуя себя объектом искреннего восхищения со стороны толпившихся неподалеку грузчиков и праздных джентльменов, она должна была бы таять от счастья (хотя она терпеть не могла околачиваться возле таможни, восторги публики не оставляли ее равнодушной, даже если исходили от самых отверженных слоев). Тем не менее ей опротивело здесь торчать, дожидаясь Амброза. Она стояла, хмурилась и раздраженно пинала тротуар.

Фуксия уже готова была плюнуть, поймать такси и ехать в «Пьяццу» — она там всегда останавливалась, когда бывала в Нью-Йорке, — но тут на улице появилась Мейбл Спенс.

— А, Фукси, вот ты где, — сказала Мейбл. — Амброз Теннисон просил передать, чтобы ты его не ждала.

— Вот как? Любопытно, что, по его мнению, я тут делаю целых десять минут?! Чем же он, горемыка, так занят?

— Они с Реджи борются с этой Гертрудой.

— И кто побеждает?

— Кто его знает, — ответила Мейбл. — Мы с Реджи перекинулись буквально парой слов, и он опять запрыгнул на ринг. Судя по всему, они уламывают мисс Баттервик простить Бодкина.

— А что отмочил мистер Бодкин?

— Кому как не тебе это знать. Ведь это из-за тебя вся каша и заварилась.

Во взоре Фуксии сверкнуло недоумение. Она сделала круглые глаза, точно девушка с кристальной совестью, теряющаяся в догадках.

— Из-за меня?

— Так Реджи сказал.

— Я ничего такого не сделала.

— То есть ты чиста как стеклышко?

— Еще чище. Может, раз-другой забрела к нему скоротать часок-другой, но боже ты мой…

— Ладно, ладно, — сказала Мейбл. — Меня можешь не убеждать, мое дело сторона. Но так надо, и Реджи, по-моему, неплохо все продумал. Ему нравится мистер Бодкин. Как бы то ни было, тебе не имеет смысла утюжить здесь мостовую. Сеанс может затянуться. Ты где остановилась?

— В «Пьяцце».

— Тогда не смогу тебя подбросить. Я сейчас еду в контору Бара. Мне надо переговорить с адвокатом.

— Кем?

— Адвокатом. Человеком, который разбирается в законах. Мне требуется юридическая консультация.

— Зачем? Реджи уже пошел на попятную, и ты собираешься получить с него компенсацию за моральный ущерб?

На миг сияющие глаза Мейбл потухли, и ее взгляд исполнился нежности и истомы.

— Реджи, мой милый розовенький ягненок…

— Фу! — возмутилась Фуксия.

— Мы просто без ума друг от друга. Нет, адвокат мне нужен насчет его контракта. Конечно, у меня есть письмо, но…

— Контракта? Какого контракта?

— Реджи тебе разве не сказал? Айки подписал с ним контракт на пять лет, Реджи будет у него консультантом по английским эпизодам. Правда, пока все, что у нас есть на руках, это клочок бумаги и те несколько строк, которые я заставила его накарябать. Я слишком хорошо знаю Айки, потому хочу оформить документы так, что комар носа не подточит, и наставить столько печатей, сколько на них уместится. Меня нисколько не удивит, если вдруг обнаружится, что Айки написал свою писульку симпатическими чернилами. Эй, такси!

Не часто Фуксия Флокс позволяла своим визави тараторить без передышки, как делала эта особа, не дававшая и слова вставить, но сообщенные ею сведения были настолько сногсшибательны, что не было физической возможности ее перебить. Она лишь стояла, широко раскрыв рот, и очнулась только в ту минуту, когда Мейбл залезла в такси и захлопнула дверцу.

— Погоди! — закричала она, обретая одновременно дар речи и двигательные способности, и, рванув вперед, ухватилась за край окна. — Что ты сказала? Айки взял Реджи на работу?

— Ну да, консультантом по английским эпизодам.

— Но…

— Мне правда пора, — сказала Мейбл. — Может, придется просидеть в конторе до самого вечера. Ты ведь знаешь, какие они, эти адвокаты.

Нежно, но решительно разжав Фуксины пальцы, она скомандовала водителю трогать, и он послушался. Такси укатило, а Фуксия, взбаламученная невероятным происшествием, осталась наедине со своими думами.

В мыслях ее царил полнейший кавардак. Если новость соответствует действительности, то это означает только одно — с Айвором Лльюэлином случилось нечто странное. И дураку ясно, что ни один человек в мире, находясь в здравом уме, не возьмет Реджи на работу. До такого мог додуматься разве что Санта-Клаус. Значит, единственное объяснение, которое напрашивается само собой, — мистер Лльюэлин внезапно превратился в Санта-Клауса. Должно быть, на него нашел загадочный приступ человеколюбия, которым до сей поры славились исключительно персонажи Чарлза Диккенса. Но с какой стати? Время-то совсем не рождественское. Он явно не мог наслушаться рождественских гимнов.

Постой-постой. Ну да, теперь она припоминает. Однажды, это было в те дни, когда она еще служила хористкой в театре музыкальной комедии, ей довелось услышать в гримерной фантастическую историю про одного знаменитого театрального режиссера, который, попав в автомобильную катастрофу и набив себе на лбу шишку величиной с куриное яйцо, до такой степени переродился, что по собственному почину отказался надувать автора и зажиливать часть его гонорара. Наверное, с Айвором Лльюэлином стряслось нечто подобное. Может, он стукнулся головой о письменный стол, когда искал на полу запонку?

Она затрепетала от радости. Раз Айвор Лльюэлин до того повредился, что выдал Реджи контракт на пять лет, значит, он может взять на работу и Амброза. Если уж пошла такая удача, размышляла она, нужно действовать. Срочно лететь в контору на Седьмую авеню, куда он устремляется подобно почтовому голубю, едва ступает на берег, и ковать железо пока горячо, то есть, иными словами, замолвить за Амброза словечко, пока Айки еще не очухался.

Однако дальнейшее показало, что надобности в поездке на Седьмую авеню нет никакой, поскольку в этот момент из таможенного отделения в сопровождении носильщика, груженного чемоданами, вышел тот, кто ей был нужен, и проследовал мимо, приветливо помахав ей рукой, которая до этого обвивала талию шурина Джорджа. В приступе благодушия, которое не должно омрачать ни единое темное пятнышко, к помахиванию рукой мистер Лльюэлин присовокупил лучезарную улыбку и «привет, Фукси». Улыбка получилась настолько естественной, а «привет, Фукси» — таким радостным и сердечным, что она, не колеблясь ни секунды, прыгнула как тигрица и ухватила его за лацкан пальто. Теперь она убедилась: из законченного мерзавца Айвор Лльюэлин обратился в одного из братцев Чирибл. [83] братья Чирибл — очень добрые братья из романа Диккенса «Николас Никлби».