Грэм Грин - Наемный убийца

— Тогда идите, — прошептал сэр Маркус.

— Да, сэр.

Но человек в противогазе уже повернул ключ в двери: слабая тень радости, вернее, какого-то безнадежного ожидания отразилась на лице слуги. Всю жизнь он катал этого немощного старика в кресле на колесиках, поил его теплым молоком, кормил печеньем, ухаживал за ним, как за младенцем. И теперь он надеялся, что произойдет нечто неожиданное, что перевернет эту жизнь.

— Чего вы ждете? — прошептал сэр Маркус.

— Отойдите к стене, — неожиданно приказал Рейвен слуге.

Мистер Дейвис в отчаянии крикнул:

— У него пистолет. Делайте, что он приказывает.

Но слуге этого можно было и не говорить. Пистолет уже был извлечен из кармана, и все трое находились под прицелом: слуга у стены, беспомощно стоявший посреди комнаты мистер Дейвис и сэр Маркус, который повернулся к ним в своем кресле на колесиках, чтобы лучше видеть происходящее.

— Что вам надо? — спросил сэр Маркус.

— Вы босс?

— Внизу полиция, — сказал сэр Маркус. — Вам отсюда не уйти, если только я не...

Зазвонил телефон. Он звонил довольно долго, а потом замолчал.

— У вас шрам на подбородке — его под бородой не видно, верно? — спросил Рейвен. — Я не хочу ошибаться. У него была ваша фотография. Вы вместе были в том доме.

Он свирепо оглядел просторный богатый кабинет, мысленно сравнивая его с оставшимися в памяти надтреснутыми звонками, каменными лестницами и деревянными скамьями и с той маленькой квартирой, где варилось на плитке яйцо. Этот человек достиг большего, нежели старый министр.

— Вы с ума сошли, — прошептал сэр Маркус.

Он был слишком стар, чтобы бояться: револьвер представлял для него не бóльшую опасность, чем неверный шаг, когда он садился в свое кресло, или неловкое движение в ванной. Он, казалось, чувствовал лишь легкое раздражение от того, что его оторвали от еды. Он выпятил губу и шумно прихлебнул горячего молока.

— Есть у него шрам, — вдруг сказал слуга, стоявший у стены.

Но сэр Маркус оставил его слова без внимания, продолжая неряшливо прихлебывать молоко, стекавшее каплями по жиденькой бороденке.

— Это он? — спросил Рейвен, направив пистолет на мистера Дейвиса. — Если не хочешь получить пулю в живот, сознавайся.

— Да-да, — угодливо заговорил мистер Дейвис. — Это была его идея. Мы оказались в безвыходном положении. Нам надо было делать деньги. Это принесло бы ему больше полумиллиона.

— Полмиллиона! — сказал Рейвен. — А мне дал две сотни — и то ворованные.

— Я ведь говорил ему, что надо быть щедрее, а что я от него слышал? «Заткнись».

— Знай я раньше, что за человек был этот министр, я бы ни за что его не убил. Я прострелил ему череп. И старухе тоже. — Он закричал на сэра Маркуса: — Это ваших рук дело! Что, нравится?

Но сэр Маркус казался совершенно бесстрастным: старость притупила его чувства. Люди, погибшие по его вине, были для него не более реальны, чем жертвы преступлений, о которых он читал в газетах. Теплое молоко, немножко секса (сунуть иногда свою старческую руку за пазуху какой-нибудь молоденькой девочки и почувствовать теплоту жизни) и какое-то механическое чувство самосохранения — вокруг этого вертелись его жалкие страсти. Одна из них (а именно — страсть к самосохранению) заставила его незаметно придвинуть кресло к краю стола, где был установлен звонок. Он тихо сказал:

— Я все отрицаю. Вы с ума сошли.

— Теперь-то вы попались, — сказал Рейвен. — Даже если полиция меня убьет, — он похлопал по пистолету, — вот мое доказательство: Тот самый пистолет, которым я пользовался. По нему они догадаются, кто убийца. Вы велели мне бросить его там, но он здесь, при мне. Из-за него вас упрячут в тюрьму, если я вас раньше не пристрелю.

Незаметно двигаясь в своем кресле на бесшумных резиновых колесиках, сэр Маркус прошептал:

— Кольт № 7. Заводы выпускают их тысячами.

— Полиция, стоит ей только захотеть, может узнать по пистолету все, что угодно, — со злобой сказал Рейвен. — Есть эксперты... — Он хотел напугать сэра Маркуса, прежде чем застрелить его: ему казалось несправедливым, что сэр Маркус не будет мучиться, как мучилась тогда старуха секретарша. — Хотите помолиться перед смертью? — спросил он. — Вы ведь еврей, правда? Люди получше вас верят в Бога, — добавил он, вспомнив, как молилась та девушка в холодном темном сарае. Наконец кресло сэра Маркуса докатилось до стола, и колесо его коснулось кнопки звонка. Из шахты лифта донесся длинный глухой монотонный звонок. Сначала Рейвен не придал этому значения, но тут слуга (прорвалась, наверно, накопленная годами ненависть) сказал:

— Этот старый козел жмет на кнопку.

И не успел Рейвен решить, что же делать дальше, как кто-то за дверью стал дергать ручку.

— Велите им уйти, или я буду стрелять, — сказал Рейвен сэру Маркусу.

— Ты дурак, — прошептал сэр Маркус, — тебя заберут только за кражу. Если ты убьешь меня, тебе висеть.

Но мистер Дейвис готов был ухватиться за любую соломинку. Он крикнул человеку за дверью:

— Уйдите. Ради бога, уйдите.

— Вы дурак, Дейвис, — злобно прошипел сэр Маркус. — Если уж он решился убить вас...

Рейвен стоял перед ними с пистолетом в руке, прислушиваясь к завязавшейся между ними нелепой перепалке.

— Ему не за что убивать меня, — визжал мистер Дейвис. — Это вы заварили кашу. Я только работал на вас.

Слуга засмеялся:

— Два—один в вашу пользу.

— Замолчите, — злобно прошептал сэр Маркус мистеру Дейвису. — Я могу уничтожить вас в любой момент.

— Попробуйте! — закричал мистер Дейвис высоким петушиным голосом.

Кто-то навалился на дверь плечом.

— У меня хранятся дела Уэстрэндских золотых приисков, — сказал сэр Маркус. — И Восточно-африканской нефтяной компании.

Волна нетерпения захлестнула Рейвена. Сейчас эти двое уничтожали те добрые воспоминания, которые уже готовы были вернуться к нему в тот момент, когда он приказал сэру Маркусу молиться. Он вскинул пистолет и выстрелил сэру Маркусу в грудь. Только так можно было заставить его замолчать. Сэр Маркус повалился вперед, опрокинув стакан, молоко полилось на лежавшие на столе бумаги. Изо рта у него пошла кровь.

Мистер Дейвис заговорил очень быстро:

— Это все он, он, старый дьявол. Вы сами слышали. Что мне оставалось? Я был у него в руках. Я не виноват перед вами. — Он закричал: — Отойдите от двери. Он убьет меня, если вы не уйдете, — и сразу же заговорил снова (молоко, капля за каплей, стекало с подноса на письменный стол): — Я бы ничего не сделал, если бы не он. Вы знаете, что он отмочил напоследок? Он был у начальника полиции и сказал ему, чтобы тот приказал своим людям стрелять в вас без предупреждения.

Он старался не смотреть на пистолет, который по-прежнему был направлен ему в грудь. Побелевший слуга молчал и с каким-то восхищением смотрел, как вместе с кровью из тела сэра Маркуса вытекает жизнь. Вот как оно, значит, могло бы быть, думал он, если бы у него самого хватило смелости... когда-нибудь... за все эти годы...