Грэм Грин - Тайный агент

— Вот-вот, — заметил носильщик, помешивая угольную пыль сломанной кочергой, — это и есть Вулхэмптон. Я там был в тысяча девятьсот втором году.

— Как будто неплохое местечко...

— Это точно. А гостиница — в нашей округе лучше не найдешь. Мы там тогда как раз обедали. Одна леди пела песенку — будь здоров... И еще там есть турецкая баня.

— Скучно здесь, наверное?

— Да нет. Я так думаю, везде по-своему интересно. К рождеству, бывает, потянет туда повеселиться. Ну, а здесь зато для здоровья полезно. — Он вовсю орудовал кочергой.

— И бойкое у вас место?

— Ага. Когда шахты работали. Вот в этой самой комнате ожидал поезда сам лорд Бендич. И дочка его, мисс Роз Каллен.

Д. поймал себя на том, что, как влюбленный мальчишка, жадно ловит каждое слово.

— Здесь была мисс Каллен?

Опять пробасил паровозный гудок, вдалеке на него откликнулся другой. Вот так перекликаются в деревне дворовые псы, если по улице идет чужой.

— Точно, была, последний раз я видел ее здесь за неделю до того, как ее представили ко двору, королю и королеве.

Ему стало грустно — светская жизнь — та жизнь, которой жила она, — проходила мимо него, он не принимал в ней участия. Он чувствовал себя как человек, который, разведясь, был вынужден отдать ребенка в другую семью. Сейчас у этого ребенка новый отец — богатый, влиятельный. А ему остается только читать в газетах о его успехах. Что ж, он попробует отсудить свое дитя. Он вспомнил, как она стояла на платформе в Юстоне. Она сказала тогда: «Не повезло нам — мы не верим в Бога. Если б я верила, я бы помолилась, а так что остается — плюнуть через левое плечо». В такси она, по его просьбе, вернула ему пистолет и сказала: «Ради бога, берегите себя. Не делайте глупостей. Вспомните Бернскую рукопись; вы не Роланд. А поэтому, ради бога, осторожнее, если вам перебежит дорогу черная кошка...»

Носильщик вспомнил:

— Ее мать из здешних мест. Говорят, что...

Итак, он здесь. На какое-то время он отрезан от зловещего мира. Но в этой маленькой холодной комнатке, где так спокойно и тихо, он лишь яснее почувствовал, как чудовищен этот мир.

И кто-то еще говорит о предначертаниях свыше! Какая безумная мешанина — Роз представляют к королевскому двору, его жену расстреливают в тюремном дворе, журнал «Татлер» печатает картинки из светской жизни; самолеты бомбят города, и все это безнадежно сцепилось в те минуты, когда они с Роз стояли рядом над телом мистера К. и разговаривали с Фортескью. Будущая сообщница убийцы удостаивается приглашения на прием в королевском саду... Он словно обладал способностью соединять в химической реторте абсолютно несоединимые элементы. А его собственная жизнь? Какой долгий путь нужно было пройти от чтения лекций по средневековой литературе до абсурдного выстрела в мистера К. в ванной комнате подвальной квартиры, принадлежащей незнакомой женщине! Как же после этого можно было без самых мрачных опасений строить жизненные планы и заглядывать в будущее?

Но ему от этого не уйти, он обязан планировать свои будущие действия.

Он рассматривал теперь фотографии пляжа. Кабинки для переодевания, зáмки, возведенные мальчишками из песка, кучи мусора — рваные газеты и банановая кожура. Он думал: если меня поймают — будущего у меня нет, и тогда все просто. Но вот если удастся как-нибудь ускользнуть и вернуться домой — вот тогда начнутся проблемы. Она ведь сказала: «Теперь вы не можете от меня просто отмахнуться».

Носильщик продолжал:

— Когда она была еще совсем малышкой, она вручала нам призы за лучший палисадник при станции. Это еще до того, как умерла ее мать. Эти призы лорд Бендич придумал — уж очень он розы любил.

Она не может вернуться с ним туда, в его жизнь, жизнь человека, которому не доверяют, в страну, охваченную войной. Да и что он мог ей обещать, в конце концов? Он остался с той, что была в могиле.

Он вышел на платформу. Было еще темно, но чувствовалось, что совсем рядом уже начинается новый день. Где-то далеко, за гранью видимого мира, тревожно звонил колокол. Д. расхаживал по платформе: взад-вперед, туда-обратно. Выхода не было — впереди тупик. Он остановился у автомата. Конфеты, спички, жевательная резинка. Он бросил монетку, но пакетик с жевательной резинкой не выскочил. Сзади вырос носильщик и укоризненно сказал:

— Наверное, сунули погнутую монету.

— Да ладно, пустяки...

— Есть такие ловкачи, — ворчал носильщик, — что только отвернись, он за свой пенни три пакетика вытащит. — Он постучал по автомату. — Пойду за ключами. Как же так? Нехорошо получается, — сказал носильщик и пошел за ключом.

По краям платформы горели два фонаря. Д. расхаживал взад-вперед по платформе. Медленно и словно бы осторожно поднимался рассвет. Казалось, природа совершает некий ритуал: свет фонарей становится тусклее, поют петухи и небо подергивается серебром. Из темноты стали медленно выступать товарные вагоны, стоявшие на запасном пути. На каждом была надпись: «Шахты Бендича». Рельсы тянулись до самой изгороди, за нею виднелось что-то темное (вскоре уже можно было разглядеть, что это просто сарай). Дальше было поле — безобразное, еще не покрытое снегом, черное зимнее поле. Стала видна и вторая платформа — безлюдная, словно вымершая. Вернулся носильщик и открыл автомат.

— Так и есть, все отсырело. Он теперь редко когда работает. Вот. — Он протянул пакетик с жевательной резинкой, влажный и липкий.

— Вы же говорили, что тут отличный климат?

— Точно. Мидлэндский климат — для здоровья самый полезный.

— Откуда же сырость?

— Так понятное дело, — объяснил тот, — станция в низинке... Глядите.

Ночная темнота таяла, как туман на склонах холмов. Вдалеке, за сараем и полем, над станцией, запасными путями, над холмами поднималась заря. Домики виднелись уже не сплошной массой, а каждый по отдельности. Пни спиленных деревьев напомнили Д. поле сражения. Теперь можно было разглядеть и странную металлическую конструкцию, возвышающуюся над гребнем холма. Д. спросил:

— Что это?

— А, так, — ответил носильщик, — это они тут открытие сделали.

— Надо сказать, безобразный вид у этого «открытия».

— Безобразный? Вы так думаете? Не знаю. Мы тут привыкли к этой штуке. Если б она вдруг исчезла, мне бы чего-то не хватало.

— Похоже на нефтяную вышку.

— Она самая и есть. Открытие они, понимаешь, сделали — здесь, мол, полно нефти. Мы им говорили, что это все ерунда, да они и слушать не стали. Они ж из Лондона — лучше всех все знают.

— И что, они нашли нефть?

— А как же, нашли. Как раз хватит, чтоб заправить эти фонари. Вам теперь недолго ждать осталось. Вон Джарвис спускается.

Дорога была видна уже до самых домов. На востоке небо слегка заалело, но мир окрест, не считая неба, казался темным из-за цвета побитых морозом овощей.