Уилки Коллинз - Муж и жена

После краткого совещания со своим стряпчим в разговор, применяя еще более категоричные выражения, вступила леди Ланди.

— Довожу до вашего сведения, сэр Патрик, прежде чем вы продолжите: я уведу мою падчерицу из этой комнаты, если вы и впредь попытаетесь терзать ее, дабы склонить к неверным суждениям. Мне не хватает слов, чтобы выразить мои чувства, — вы ведете разбирательство на редкость жестоко и несправедливо.

Следующим решил высказаться лондонский адвокат — выразить профессиональное одобрение позиции своей клиентки.

— Как представитель интересов ее милости, — заявил он, — я поддерживаю только что внесенный ею протест.

Даже капитан Ньюэнден вместе со всеми неодобрительно отнесся к поведению сэра Патрика.

— Правильно, правильно! — воскликнул капитан вслед за адвокатом. — Совершенно верно. Согласен целиком и полностью.

Уязвимость собственного положения, однако же, нимало не смутила сэра Патрика, и он обратился к мистеру Мою как ни в чем не бывало.

— Вы хотите предъявить ваших свидетелей прямо сейчас? — спросил он. — Я полностью готов пойти вам навстречу — при условии, что мне будет позволено вернуться к разбирательству и продолжить его с того места, в каком оно было прервано.

Мистер Мой задумался. Противник припас какой-то козырь — теперь в этом не было сомнений, — и пока вообще не было ясно, какую игру он разыгрывает. Сейчас куда важнее заставить его раскрыться, нежели настаивать на соблюдении всяческих формальностей. Свое положение мистер Мой считал незыблемым. Чем дольше выкрутасы сэра Патрика будут затягивать разбирательство, тем неизбежнее проявятся очевидные факты дела — со всей силой контраста, — когда заговорят ждущие внизу свидетели. Мистер Мой решил еще немного выждать.

— Я оставляю за собой право на возражение, сэр Патрик, — ответил он, — и прошу вас продолжать.

К всеобщему удивлению сэр Патрик, преисполненный спокойствия и уверенности, обратился непосредственно к Бланш, сославшись на недавнюю тираду леди Ланди.

— Ты достаточно меня знаешь, дитя мое, — сказал он, — и тебе совершенно ясно, что я не способен сознательно терзать тебя, дабы склонить к неверным суждениям. Я хочу спросить тебя, а ответишь ты мне или нет — решай сама.

Прежде чем был задан вопрос, между леди Ланди и ее поверенным возник кратковременный спор. Усмирив ее милость (не без труда), лондонский адвокат счел нужным вмешаться в ход событий. Он сказал, что от лица своей клиентки также оставляет за собой право на возражение.

Сэр Патрик согласно кивнул и задал Бланш свой вопрос.

— Ты слышала, что сказал Арнольд Бринкуорт и что сказала мисс Сильвестр, — заговорил он. — Любящий муж и любящая подруга, которая тебе все равно что сестра, дали нам клятвенное заверение. Ты давно их обоих знаешь; скажи мне — ты считаешь, что они солгали?

Бланш ответила, не колеблясь ни секунды:

— Я считаю, дядя, что они сказали правду!

Оба адвоката заявили о своих возражениях. Снова хотела что то сказать и леди Ланди, но ей снова помешали — на сей раз мистер Мой и ее собственный поверенный. Сэр Патрик продолжал:

— Сейчас, когда ты воочию увидела твоего мужа и твою подругу, услышала все своими ушами, есть ли у тебя сомнения в том, что они вели себя пристойно?

Бланш снова не заставила себя ждать с ответом.

— Я прошу их простить меня, — сказала она. — Я была к ним несправедлива, ужасно несправедлива.

Она взглянула на своего мужа, потом на Анну. Арнольд при поднялся было со стула, но сэр Патрик решительно остановил его.

— Погодите! — негромко произнес он. — Еще не время.

Сказав это, он повернулся к Анне. Взгляд Бланш дошел до самого сердца преданной ей, любящей ее женщины. Анна спрятала лицо, стараясь скрыть слезы, но тщетно — они сочились из-под ее утративших живость, ослабевших рук.

Адвокаты снова заявили официальные возражения. Сэр Патрик обратился к племяннице в последний раз.

— Ты веришь в то, что сказал Арнольд Бринкуорт, и в то, что сказала мисс Сильвестр. Тебе ясно, что в гостинице у них и мысли о женитьбе не возникало. Тебе ясно, как бы ни сложилось будущее, — нет даже отдаленной вероятности, что кто-то из них объявит: мы были — или есть — муж и жена. Достаточно ли тебе этого? Готова ли ты, прежде чем мы продолжим наше разбирательство, принять руку своего мужа; вернуться под его покровительство; а остальное предоставить мне: приняв мои заверения в том, что при имеющихся фактах даже шотландский закон о браке не докажет истинность чудовищного утверждения, будто бы в Крейг-Ферни был заключен брак?

Леди Ланди поднялась. Поднялись и оба адвоката. Арнольд остался сидеть, на лице его отразилось крайнее изумление. Даже Джеффри — до сих пор вызывающе равнодушный ко всему происходящему — вздрогнул и поднял голову. Атмосфера накалилась до предела, и тут Бланш, от чьего решения зависело, каким путем пойдет дело, ответила так:

— Надеюсь, дядя, вы не сочтете меня неблагодарной. Я уверена, что сознательно Арнольд не сделал мне ничего плохого. Но я вернусь к нему, лишь когда узнаю наверняка, что я — его законная жена.

Леди Ланди обняла падчерицу, внезапно воспылав к ней любовью.

— Моя дорогая девочка! — со страстью воскликнула ее милость. — Прекрасно сказано, дорогая моя девочка!

Сэр Патрик уронил голову на грудь.

— Ах, Бланш, Бланш! — услышал Арнольд его бормотанье. — Если бы ты знала, к чему меня принуждаешь!

Заговорил мистер Мой — он принял сторону Бланш.

— Я должен со всем уважением выразить одобрение пути, какой выбрала эта молодая леди, — сказал он. — Трудно себе представить более опасный компромисс, чем тот, который был только что предложен. При всем моем почтении к сэру Патрику Ланди должен заметить, что невозможность доказать брак в Крейг-Ферни — это лишь его суждение, и не более того. А мое профессиональное суждение — доказать этот брак можно. Того же мнения, как мне доподлинно известно, придерживается и еще один шотландский адвокат (из Глазго). Эта молодая леди проявила сейчас мудрость и мужество, которые делают ей честь, иначе в один прекрасный день репутация ее была бы растоптана, а дети объявлены незаконнорожденными. Кто может наверняка сказать, что в будущем не возникнут обстоятельства, которые принудят мистера Бринкуорта или мисс Сильвестр заявить о подлинности того самого брака, от которого они сейчас отрекаются? Кто может наверняка сказать, что у заинтересованных родственников (речь идет о собственности) не возникнут со временем какие-то причины усомниться в законности брака в Кенте? Скажу прямо, я завидую гигантской самонадеянности сэра Патрика, которая придает ему отваги и позволяет взять на себя такой риск, ибо это огромный риск — полагаться на свое мнение в вопросе, который не оговорен законом.