Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

Дама в красном меж тем снова принялась толковать о России. Россия страшила ее дороговизной, взрывами динамитчиков, снегом на улицах, от которого не может не страдать хрупкое теплолюбивое создание. Карлос наконец уразумел, что эта дама — супруга Соузы Нето и что она беспокоится за их единственного сына, назначенного вторым секретарем дипломатической миссии в Санкт-Петербурге.

— Ты его знаешь, милый? — спросила Карлоса шепотом дона Мария, прикрываясь веером. — Редкостный тупица. Даже по-французски не говорит. Впрочем, он не хуже других… Как подумаешь, какие болваны, бестолочи, бездари представляют нас за границей, так просто плакать хочется. Ты не находишь, милый? Несчастная страна!

— Хуже, моя дорогая сеньора, гораздо хуже. Это страна cursi [103] Пошлая (искаж. исп.). .

Обед подошел к концу. Дона Мария обратила к графине устало улыбавшееся лицо; сеньора в красном примолкла, готовясь встать из-за стола, и даже уже слегка оторвалась от стула; дамы поднялись, хотя Эга, все еще толкуя о России, не закончил рассказывать историю, слышанную им от какого-то поляка, из которой было ясно, что русский царь отнюдь не великого ума.

— Но все же он либерал и ценит все прогрессивное! — отвечал ему граф, тоже выходя из-за стола.

Мужчины, оставшись одни, закурили сигары: лакей подал кофе. Сеньор Соуза Нето с чашечкой кофе в руке подошел к Карлосу, желая выразить еще раз свою радость по поводу их знакомства.

— Когда-то я имел удовольствие знать вашего отца… Педро, да, я не ошибся, сеньора Педро да Майа. Я в те времена еще только начинал свою общественную карьеру… А как поживает ваш дедушка?

— Благодарю, он в добром здравии.

— Весьма почтенный сеньор… Ваш отец — он был то, что называется «светским молодым человеком». Я имел удовольствие быть знакомым и с вашей матерью…

Но тут он внезапно замолк и в смущении поднес чашку к губам. Затем не спеша повернулся в сторону Эги, который теперь излагал графу Гувариньо свое мнение о женщинах. Вначале они говорили о секретарше из русской миссии: нынче утром, у Кальяриса, Эга видел, как граф разговаривал с ней. Эга восхищался ее подвижностью, хрупкостью ее облика, красивыми глазами с зеленым отливом. Граф, тоже восторгавшийся ею, не мог нахвалиться ее умом и образованностью. По мнению Эги, эти качества скорее следовало отнести к ее недостаткам: женщина должна быть красивой и глупой… Граф принялся многословно доказывать, что он отнюдь не любитель ученых дам; разумеется, место женщины у детской колыбели, а не в библиотеке…

— Но все же приятно, когда с женщиной можно побеседовать о чем-то увлекательном, к примеру, о какой-нибудь статье в журнале, о… О какой-нибудь новой книге… Разумеется, не о трудах Гизо или Жюля Симона… Но, допустим, о Фелье или… Женщине необходимы какие-то таланты… Как вам кажется, Нето?

Нето важно изрек:

— Даме, особенно пока она еще молода, следует развивать свои дарования…

Эга с жаром запротестовал. Женщина одаренная, да еще со склонностью к литературе, толкующая о господине Тьере и господине Золя, все равно что цирковая лошадь, которую выучили скакать сквозь обруч. Женщине надобно обладать лишь двумя талантами: она должна хорошо готовить и хорошо любить.

— Вы, разумеется, помните, сеньор Соуза Нето, что сказал Прудон?

— Точно не помню, но…

— Во всяком случае, вы, конечно, хорошо знаете Прудона?

Сеньор Соуза Нето, явно недовольный подобным допросом, сухо пробормотал, что Прудон — автор весьма известный.

Однако Эга с дерзкой настойчивостью продолжал:

— Но вы, очевидно, читали, как и мы все, его замечательные страницы, посвященные любви?

Сеньор Нето, побагровев, поставил чашку на стол. И приготовился убийственным сарказмом уничтожить этого наглого литературного юнца.

— Я не знал, — произнес он с любезнейшей улыбкой, — что сей великий философ писал о столь непристойных вещах.

Эга, потрясенный, воздел руки к небесам:

— О, сеньор Соуза Нето! Вы, отец семейства, считаете любовь непристойностью?

Сеньор Нето рассердился. И, выпрямившись, авторитетно и с высоты занимаемого им в чиновном мире положения изрек:

— В моем обычае, сеньор Эга, никогда не вступать в споры и уважать чужие мнения, даже если они нелепы…

И он почти повернулся к Эге спиной; в голосе его еще звучало раздражение, когда он обратился к Карлосу с вопросом, как долго тот намерен теперь оставаться в Португалии. Докуривая сигары, они обменялись несколькими словами о пользе путешествий. Сеньор Нето жаловался, что его многочисленные обязанности не позволили ему поездить по Европе. В детстве это было его заветной мечтой, но нынче государственные дела держат его привязанным к письменному столу. И он не был даже в Бадахосе…

— А вам какая из столиц пришлась больше по сердцу — Париж или Лондон?

Карлос не знал, что ответить; трудно сравнивать. Эти два города столь же различны, как и культуры этих стран…

— В Лондоне, — заметил советник, — повсюду уголь…

Да, отвечал Карлос, улыбаясь, угля много, особенно в каминах, когда холодно…

Сеньор Соуза Нето подхватил:

— Да, холода там, должно быть, всегда изрядные… Северный климат!

Секунду он, прикрыв глаза, посасывал сигару. Затем высказал следующее проницательное и глубокое наблюдение:

— Практический народ, народ сугубо практический.

— Да, довольно практический, — рассеянно отозвался Карлос, делая шаг в сторону гостиной, откуда доносился мелодичный смех баронессы.

— Скажите-ка мне вот о чем, — продолжал допрашивать Карлоса сеньор Соуза Нето, на сей раз с истинным любопытством. — А есть там, в Англии, такая же занимательная литература, как у нас: писатели и поэты?

Карлос положил сигарный окурок в пепельницу и ответил безжалостно:

— Нет, этого у них нет.

— Я так и знал, — пробормотал Соуза Нето. — Деловой народ.

Они перешли в гостиную. Эга смешил баронессу: он сидел против нее и снова рассказывал о Селорико, о тамошних soiree, описывая с забавными подробностями местные власти и аббата, который пел сентиментальные фадо, аккомпанируя себе на фортепьяно. Сеньора в красном сидела рядом на софе, сложив руки на коленях, и взирала на Эгу глазами, полными такого ужаса, словно перед ней акробат показывал смертельные трюки. Дона Мария перелистывала у стола иллюстрированный журнал: вид у нее был утомленный; заметив, что Карлос ищет взглядом графиню, дона Мария подозвала его и шепотом сказала, что графиня пошла узнать, как себя чувствует Чарли…

— А что, — спросил Карлос дону Марию, — что с ним, с милым Чарли?

— Графиня говорит, что он сегодня простужен и немного вял.

— Сеньора дона Мария тоже мне кажется сегодня немного вялой.