Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

— Это от погоды. В моем возрасте и хорошее и дурное самочувствие зависит только от погоды. А в твоем возрасте — от других вещей. Кстати, о других вещах: значит, Ракел Коэн вернулась тоже?

— Вернулась, — ответил Карлос, — но не тоже. Тоже предполагает сговор… А Ракел и Эга вернулись одновременно по чисто случайному совпадению. И кроме того, это уже древняя история, все равно что любовь Елены и Париса.

В эту минуту графиня вошла в гостиную, взволнованно обмахиваясь большим черным веером. Она сразу же заговорила с дамой в красном, супругой сеньора Соузы Нето, жалуясь ей, что Чарли явно нездоров… Он весь горит и беспокоен… Она опасается, не корь ли у него, И, быстро повернувшись к Карлосу, с улыбкой попросила:

— Мне так совестно… Но если бы сеньор Карлос да Майа не счел за труд взглянуть на мальчика… Так неприятно, пригласив на обед, просить потом осматривать больного…

— О, сеньора графиня! — воскликнул Карлос, вскочив с места.

Он проследовал за ней через соседнюю комнату, где граф и сеньор Соуза Нето, расположившись на диване, курили и о чем-то беседовали.

— Я веду сеньора Карлоса да Майа посмотреть Чарли…

Граф, не поняв, в чем дело, слегка привстал с дивана. Но графиня уже прошла дальше. Карлос молча шел за черным шелковым шлейфом через пустую бильярдную, освещенную газовыми лампами; по стенам ее были развешаны портреты четырех дам из рода Гувариньо, с угрюмыми лицами и в пудреных париках. Рядом, за тяжелой зеленой портьерой, помещался кабинет, где стояло старое кресло, застекленный книжный шкаф с немногочисленными книгами и небольшое бюро с лампой под кружевным розовым абажуром. Здесь графиня, вдруг резко остановившись, бросилась к Карлосу на шею, и ее губы прижались к его губам в жадном, исступленном, отчаянном поцелуе… Из груди ее вырвался обморочный всхлип, и ее нежное тело, дрожа, сгибалось в его объятиях; колени ее подламывались…

— Завтра, у тети, в одиннадцать, — прошептала она, едва обретя дар речи.

— Да, да.

Отпустив Карлоса, графиня на секунду закрыла ладонями лицо, желая преодолеть головокружение, заставившее ее сильно побледнеть. Потом произнесла с томной улыбкой:

— Я совсем обезумела… Пойдем к Чарли.

Детская находилась в конце коридора. И там, на железной кроватке, рядом с широкой постелью няни, спокойно спал порозовевший от сна Чарли; одна его ручка свешивалась с кровати, а прекрасные белокурые локоны разметались по подушке, словно ангельский нимб. Карлос слегка коснулся его пульса; няня-шотландка, взяв свечу с комода, сказала, улыбаясь:

— Теперь мальчик, слава богу, здоровехонек…

Они покинули детскую. В кабинете, уже взявшись за портьеру, графиня вновь потянулась к Карлосу своими ненасытными губами. Он ответил беглым поцелуем. Проходя комнату, где Соуза Нето и граф по-прежнему предавались обсуждению каких-то важных вопросов, она сказала мужу:

— Малыш уснул… Сеньор Карлос да Майа полагает, что он здоров.

Граф Гувариньо ласково похлопал Карлоса по плечу. Несколько минут графиня, не присаживаясь, вела разговор, давая себе время успокоиться в благоприятном полумраке, прежде чем очутиться на ярком свету гостиной. Поговорив о режиме для сына, она пригласила сеньора Соузу Нето сыграть партию на бильярде, но, увы, сеньор Нето, с той поры как учился в университете в Коимбре, не прикасался к кию. Графиня хотела позвать Эгу, но тут явились Телес да Гама и граф де Стейнброкен. И все собрались в гостиной вокруг фортепьяно. Посланник пел финские песни, Телес да Гама исполнял португальские фадо.

Карлос и Эга ушли последними после бренди с содовой; вместе с мужчинами выпила бренди и графиня, доказывая свою независимость англичанки. Внизу, в патио, застегнув пальто, Карлос наконец смог задать Эге вопрос, весь вечер не дававший ему покоя:

— Скажи мне, Эга, кто такой этот Соуза Нето, который допытывался у меня, есть ли в Англии писатели и поэты?

Эга посмотрел на него с изумлением:

— И ты не догадался? Не определил? Не уяснил себе тут же, кто в нашей стране способен задать подобный вопрос?

— Не знаю… Многие способны…

Эга, довольный, выпалил:

— Он управляет одним важным государственным департаментом!

— Каким?!

— Каким? Да, правда, каким же? Вспомнил: Департаментом народного образования!

На следующий день в пять часов Карлос, чье свидание с графиней в доме ее тетки было невыносимо затянуто ее нескончаемыми поцелуями, летел в коляске на улицу Святого Франциска, то и дело глядя на часы в опасении, что Мария Эдуарда в такой ослепительный, но нежаркий летний день могла, не дождавшись его, уехать на прогулку. И в самом деле у дверей ее дома стоял наемный экипаж; Карлос, перепрыгивая через ступеньки, проклинал и графиню, и еще больше самого себя, столь слабого и малодушного, позволившего вновь опутать себя этими назойливыми объятьями, с каждым разом все более тягостными и уже не вызывавшими в нем ответного волнения.

— Сеньора только что приехала с прогулки, — сказал ему Домингос; он уже три дня как возвратился из своей деревни и всегда встречал Карлоса улыбкой.

Мария Эдуарда, еще в шляпе, сидела на софе, стягивая перчатки: она слегка покраснела и молвила ему с ласковым упреком:

— Я вас ждала более получаса, прежде чем уехать… Нехорошо… Я уж вообразила, что вы нас покинули!

— Почему? Что, мисс Саре хуже?

Она посмотрела на него с шутливым возмущением. Ну вот, мисс Сара! Мисс Сара превосходнейшим образом поправляется… Но теперь его ждут здесь не как врача, а как друга; в нем здесь нуждаются.

Карлос, не находя слов от охватившего его смятения, подошел к Розе, которая перелистывала за столом новую книгу с картинками; нежность и беспредельная благодарность переполняли его сердце; и, не осмеливаясь излить их перед матерью, он обратил их на дочь, долго и трепетно гладя ее головку.

— Эту книгу мне сегодня купила мама, — сказала Роза, не отрываясь от картинок. — Я тебе потом расскажу… Это разные истории про животных.

Мария Эдуарда встала и принялась не спеша развязывать ленты у шляпы.

— Не хотите ли выпить с нами чашку чая, сеньор Карлос да Майа? Я просто умираю от желания выпить чашечку. Какой чудный день, не правда ли? Роза, расскажи про нашу прогулку, пока я пойду сниму шляпу…

Карлос, оставшись с Розой наедине, сел рядом с ней и, отведя ее ручки от книги, взял их в свои.

— Мы были на бульваре Звезды, — стала рассказывать девочка. — Но мама не захотела погулять там подольше: она боялась, что ты не застанешь нас дома.

Карлос поцеловал, одну за другой, маленькие ручки Розы.

— И что же ты делала на бульваре? — со счастливым вздохом спросил он ее.

— Бегала на роликовых коньках: у меня новые ролики…