Халлдор Лакснесс - Возвращенный рай

— Может, постучим и попросим напиться? — сказал пастор. — Никто на нас не обидится. — И он по щегольской пасторской привычке сделал движение, будто поправляя галстук, которого не носил с тех пор, как покинул свой приход в Хвалкесе.

— Хоть мне и очень хочется пить, все же я считаю, что не следует нам просить воду в этом доме, — возразил крестьянин. — Я предлагаю уйти восвояси.

По дороге он продолжал:

— Мне всегда было жаль праотца Авраама, которого бог наделил двумя женами, не говоря уже о царе Соломоне — его бог наказал тремя!

— У него было их три сотни, — поправил пастор Руноульвур.

— А мне все равно, что три, что триста, — сказал Стейнар. — Я предпочитаю называть меньшее число. Многие, кто имеет одну жену, жаловались, что бог, создавая таинства, забыл одно, а именно — развод. Я вот женат почти двадцать лет и все же в тот момент, когда я ступил на порог дома епископа Тьоудрекура и сестры радушно приветствовали меня, решил, что бог в обоих случаях был прав: и когда он предписал единобрачие и когда он предписал многоженство. Двадцать семь жен, одна дверь; одна жена, двадцать семь дверей.

Когда Стейнар Стейнссон первый раз услышал о табернакле, он решил, что речь идет о шкатулке для хранения табака. В описываемый нами день он наконец очутился у великого архитектурного чуда западного полушария. Этот дом построен был по расчетам, полученным Брайямом Янгом от бога в то время, когда в божьем граде Сионе не было ни единого гвоздя, ни единого приспособления для строительства. Высота его по отношению к длине значительно меньше, чем у других больших зданий, акустика настолько поразительна, что, если человек шепотом произнесет имя господне у алтаря, оно громким эхом отзовется у самой двери. Исландцы называют этот дом устами господними, поскольку пропорции его сходны с полостью человеческого рта. Верующие, глядя на божий дом, говорят, что таким был рот у господа бога, когда он говорил с пророком. Стейнар и пастор Руноульвур попросили булавку у одной важной дамы, с высокомерием рассматривающей чудо господне. Когда они бросили булавку на пол в самом отдаленном уголке, присутствующим показалось, что по алтарю забарабанили железной кувалдой. Пастор Руноульвур с благодарностью возвратил даме булавку и несколько бесцеремонно спросил, не убедилась ли она, что священная премудрость, или София, как это называется по-гречески, здесь ближе к людям, чем в каком-либо другом царстве.

Стейнару было разрешено забраться на крышу и исследовать ее, постучать по балкам, чтобы точно установить, как строили это здание в свое время, не посылая за гвоздями в семидесятидневную поездку по пустыне. И надо сказать, что на него произвела большое впечатление мудрость ученых мастеров, применивших ремни из бычьей кожи. Здесь был орган с деревянными трубами, древесину для которого доставали в каком-то далеком волшебном лесу. Как раз в это время пришел органист и стал так замечательно играть, что оба исландца, как они позже рассказывали, почувствовали себя словно пригвожденными к полу и не могли шевельнуться. Хоть они раньше никогда и не слыхали музыки, но были поражены тем, как далеко в конце концов удалось богу повести человечество по пути к совершенству; слезы еще долго продолжали течь из их глаз после того, как они покинули дом божий и очутились под открытым небом.

На востоке, на расстоянии брошенного камня, они увидели быков, тянущих повозки, груженные каменными глыбами гигантского размера. Пастор Руноульвур сказал, что здесь, на другой стороне дороги, собираются строить главный храм всего человечества. Уже возведены высокие стены храма, и к нему сейчас везут этот гранит, единственный в своем роде во всем мире, из далекой каменоломни в пустыне. Нужны месяцы, чтобы перевезти каждый блок, и быки годами находятся в движении днем и ночью. Быки стояли усталые, брызгая слюной, с таким же библейски смиренным видом, как в прежние времена. Не впервые этих огромных парнокопытных животных впрягали в повозки, когда требовалось воздать истинную хвалу богу. Пастор Руноульвур назвал египетские пирамиды, Боробудур, [13] Буддийский храм на острове Ява; был задуман как грандиозный символ Вселенной. Зиккурат, [14] Пирамидальная башня в Месопотамии (древнем Двуречье), имевшая культовое назначение. храм святого Петра в Риме и много других грандиозных сооружений.

Двое исландцев еще долго смотрели на быков, жующих с полузакрытыми глазами, в торжественном спокойствии ожидая, пока жвачка не пройдет в желудок. Мастера-строители, вооружившись веревками и блоками, готовились снимать каменные глыбы.

Стейнар Стейнссон не мог удержаться от замечания:

— Не устаешь удивляться, на какие высоты поднял человека разум. Не всякий может следовать за такими избранными пророками, как блаженной памяти Джозеф и его ученик Брайям, проявившие столько прозорливости.

Пастор Руноульвур не отрывал глаз от быков. И в точности как это было в тот же день перед домом с мансардами, когда пастор рассказал об огромном морском чудовище с островов Вестманнаэйяр, он опять сделал неожиданное замечание (возможно, дающее ключ к столь непонятной для всех загадке, почему такой замечательный пастор в этом обществе святых вынужден довольствоваться всего лишь заботой о пятнадцати овцах, ничем не примечательных, кроме своих толстых задов).

— А мне, — сказал пастор, — вовсе не внушает уважения та высота, на которую поднял человека разум. Она не так уж и высока. Наоборот, я восхищаюсь тем, как высоко подняли людей их невежество и глупость, если не сказать их абсолютная слепота. Во всяком случае, я предпочитаю следовать за человеческой глупостью — она привела людей куда дальше, чем их мудрость.

Быки продолжали жевать.

В церковных книгах, где регистрируются крещения, его можно найти под именем Стоун П. Стенфорд. Трудно догадаться, откуда взялась эта буква П. Многие думают, что сие не иначе, как выдумка пастора Руноульвура.

На кирпичном дворе глину смешивают с соломой: солома скрепляет глину. Когда кирпичам придана форма, их сушат на солнце, на том горячем солнце, которое ниспослано небесным повелителем людям правильной веры. Мягкие комья под этим солнцем превращаются в кирпич. Камни, падающие с гор на выгон в Лиде, всего-навсего пена по сравнению с этим ютским кирпичом, изготовленным рукой человека и прокаленным солнцем по милости господней.

Эта кирпичная мастерская лежит к востоку и чуточку на юг от того места, где теперь стоит памятник шестнадцати исландцам, бывшим в числе тех, кто первыми отправились через пустыню. С разрешения епископа Тьоудрекура пастор Роунки привел Стейнара в мастерскую, призвал людей, которые могли обучить его кирпичному делу, и снабдил нужным материалом. Стейнар ходил по поселку, рассматривал и ощупывал каменные стены, как слепой.