Джордж Мередит - Эгоист

Жестоко страдая от полученных ран, Уилоби заперся в лаборатории и, скрытый от нескромных взоров, ходил из угла в угол, судорожно размахивая руками. Ему казалось, что он занят обдумыванием своего положения, — и в самом деле, нервные вспышки, которыми он отвечал на стоявший в его ушах гул неприятельской артиллерии, можно было принять за стремительную работу мысли. Странные его телодвижения отнюдь не были признаками агонии — нет, он всего лишь испытывал потребность в гимнастике!

В дальнем окне — словно нарочно, чтобы напомнить ему о свете, — мелькнула миссис Маунтстюарт; ее пышные юбки колыхнулись на повороте аллеи, и из-за них показался Гораций с его неизменно самодовольной ухмылкой. Подумать только, что женщина, столь гордящаяся своею проницательностью не в состоянии проникнуть в сущность того фигляра, разыгрывающего роль неукротимого ирландца! Впрочем, быть может, он ей оттого и мил, что готов вечно кривляться и без умолку молоть всяческий вздор. Да и не ей одной! Этот болтун рожден завлекать женские сердца. Уилоби ощутил свежий прилив восхищения перед женским постоянством. Перед его мысленным взором возникла та, что была олицетворением этого божественного достоинства: она была прекрасна.

Страшная, неописуемая судорога — нечто среднее между зевотой и стоном — свела ему челюсти, и, чтобы не дать этому ужасу повториться, Уилоби поспешно обратился к своим заброшенным пробиркам и колбочкам. Устанавливая их, он провел выгодное сравнение между собою и такими людьми, как Вернон и де Крей, да и прочими обитателями графства — товарищами по охоте и судейскому креслу, которые не понимали и не ценили Науку, это единственное полезное поприще человеческой деятельности.

Впрочем, ему так и не пришлось предаться своему любимому занятию — слишком тряслись руки.

«Нет, так далеко не уедешь», — произнес он, приписывая и эту свою неудачу вражеским козням.

Он знал, что надо во что бы то ни стало овладеть мускулатурой своего лица, подойти к окну и заговорить с миссис Маунтстюарт. То, что она не подошла сама, казалось зловещим симптомом. Да и все ее поведение за столом было довольно недвусмысленным. Это, несомненно, она вдохновила его гостей на словесный турнир, чтобы не дать леди Буш и леди Калмер раскрыть рта. Да, но с какой целью?

Он вспомнил Кларино лицо во время завтрака: вот где разгадка!

Оно выражало непреклонность. Ну что ж, он тоже может быть непреклонным.

— Я не уступлю ее Горацию де Крею, клянусь! — воскликнул он. — Пусть она почувствует на себе всю силу мук, какие мне причинила, и пусть утешается тем, что сама их на себя навлекла.

От клятвы, произнесенной вслух, не отступаются, даже если ни одно постороннее ухо ее не слышало.

Жажда причинить Кларе несказанную боль достигла в нем экстатического накала. Он еще раз потянулся всем телом. И опять это гимнастическое упражнение закончилось судорогой. В эту-то минуту, когда его била лихорадка отчаяния, миссис Маунтстюарт и заглянула в комнату. Он подошел к окну и со смехом произнес:

— Нет, нет, видно, о работе сегодня не приходится и думать — не идет, и все тут!

— Я хочу увезти профессора, — сказала она. — Он что-то опять стал беспокоиться о своей простуде.

Сэр Уилоби вышел к ней в сад.

— Я хотел было поработать часок, — сказал он. — А то целый день прошел в праздности.

— Вы каждый день работаете в своем логове?

— Не меньше часа, когда удается его выкроить.

— Прекрасная отдушина!

От этого замечания его сердце забилось с такой силой, что он подумал, как бы и в самом деле не разболеться.

— Привычка, — сказал он. — Здесь я забываю все и вся.

— Можно надеяться, что мы со временем увидим результаты ваших трудов?

— Этого я не обещаю; я всего лишь стараюсь не отставать от современной научной мысли.

— И служить примером для соседей!

— В вашем любезном представлении, сударыня. Вообще же говоря, быть может, лучше было бы сделаться болтуном и держать записную книжку, полную анекдотов на случай. Но я на это не способен по той простой причине, что не мог бы существовать один на один с собственной пустотой — лишь ради того, чтобы время от времени пускать фейерверки. Я во всем люблю основательность! Вы упрекнете меня в узости. Быть может, вы и правы. Во всяком случае, мало кто сочувствует моим стремлениям.

— Кроме Летиции Дейл, не так ли?

Меланхолически горестная улыбка, которою сэр Уилоби отозвался на звук этого имени, напоминала покоробившийся от зноя древесный листок.

Почему она не заговаривает о своей беседе с Кларой?

— Ну что, удалось им поймать Кросджея?

— По-видимому, погоня продолжается.

Клара, должно быть, порядком оробела и не решается показаться ему на глаза.

— Неужели вы нас покидаете?

— Благоразумие требует, чтобы я поскорее увезла отсюда профессора.

— Он все еще…?

— Он поражен сходством!

— Достаточно шепнуть словцо доктору Мидлтону, и все уладится.

— Как вы великодушны!

Столь явственно прозвучавшее в ее комплименте соболезнование заставило его вздрогнуть. Итак, она знает о его несчастье!

— Скажите лучше: философичен, — ответил он, — и вы будете ближе к истине.

— Между прочим, полковник де Крей обещал погостить у меня после того, как расстанется с вами.

— Когда же это? Завтра?

— Чем раньше он покинет усадьбу Паттерн, тем лучше. Он прелестен и неотразим. Он в пять минут завоевал мое сердце. Я его не виню. Просто у него природный дар обаяния. Мы, женщины, слабые существа, сэр Уилоби!

Все знает!

— Подобное к подобному, сударыня, остроумие тянется к остроумию.

— Уж не думаете ли вы подарить меня своею ревностью, сэр? Очень лестно!

— Нет, это было бы слишком лестно для де Крея.

— Ну что ж, будьте философом, если можете.

— Я стараюсь, и — верно, оттого, что у меня нет особой нужды прибегать к философии, — мне кажется, что мне это удается. Впрочем, всякий человек для самого себя загадка.

Миссис Маунтстюарт потупилась, копнула зонтиком землю и — вскинула на него глаза.

— Итак? — спросил он, в ответ на ее взгляд.

— Итак, где же наша Летиция Дейл?

Он на минуту отвернулся.

Когда он вновь обратил лицо к миссис Маунтстюарт, та пристально на него взглянула и покачала головой.

— Нет, мой дорогой сэр Уилоби, оставьте.

— Что я должен оставить?

— Вы знаете.

— Я не мастер разгадывать ребусы.

— Это ваше «и так далее, и так далее» до бесконечности… Дело зашло слишком далеко. Небольшая разрядка пошла бы на пользу обеим сторонам. Отошлите ее домой.

— Отослать Летицию? Немыслимо. Я не могу с ней расстаться.

Прикусив губу, миссис Маунтстюарт продолжала покачивать головой.

— Но что плохого, сударыня, в том, что она здесь? — продолжал настаивать сэр Уилоби.