Павел Вяземский - Письма и записки Оммер де Гелль

Герцог Немурский давал большой обед в замке, чтобы взбрызнуть свои генеральские эполеты. В тот же день я совершенно случайно собрала моих школьных товарищей в Компьенском лесу. Они еще все были в пансионе. Полина Мюель, девицы Фульд, Оппенгейм и мисс Марианна Эллис. Девица Кастеллан одна воспитывалась, как птица. Они все собрались на несколько дней у г-жи Андерсон, имевшей свою девочку в том же пансионе. Я одна была замужняя. Я не говорю о г-же Андерсон, которая видала виды: она постоянно нам говорила, что император Николай, будучи великим князем, отличил ее на бале в Эдинбурге. Это было, кажется, в двенадцатых годах или, пожалуй, еще ранее, и она намекала нам, что это было не простое ухаживание и что она вынуждена была пойти замуж за мистера Андерсона, который был простой смертный, но имевший значительные деньги.

Я была в полном смысле маленькой царицей в нашем маленьком обществе. Герцог Немурский, лорд Дуглас, сын герцога Гамильтона, лорд Педжет, третий сын маркиза Англезей, подполковник Негрие, Эдгар Ней, молодой Пажоль прибежали к нам после обеда, немного навеселе. Мы уже были отчасти готовы. Великолепный полдник был сервирован нам королевскими служителями. Шампанское и херес наполняли наши бокалы. Много было паштетов, омаров и особенно много соленых закусок, которые заставляли пить. Г-жа Андерсон напилась до положения риз, одна из первых. Эдгар Ней и Пажоль ухаживали за ней под пьяную руку и осушали втроем одну бутылку за другой отличного хереса. Мы все затем разбрелись по парку. Эдгар Ней с m-me Андерсон, а Пажоль с ее десятилетней дочерью пошли в лес. Я их более не видала до двух часов утра. Евгений Лами, который один с нами полдничал, до прихода прочих кавалеров чертил наши портреты для альбома герцога.

Мои маленькие пансионерки разболтались с герцогом. Он спросил, кто выдумал метр и децимальную систему. Эти маленькие канальи отвечали в один голос: Адам хотел метр, а Ева сантиметр [43] В подлиннике перевода сохраняется французский текст: Adam a voulu le metre el Eve le centimetre. . Герцог обратил к ним другой вопрос; герцогиня Беррийская предложила тост герцогу Леви: вив Леви! [44] В подлиннике: Vive Levis! Глупые девчонки все зараз отвечали: и гости. [45] В подлиннике: et les convives. Я увела с досадой герцога и дала ему почувствовать, что стыдно Бурбонскому принцу кощунствовать над несчастной принцессой. Он согласился, но, уходя, обратился к девице Кастеллан (отдавая ей предпочтение, видно потому, что воспитывалась в Сакре-Кёр):

— Почему Зонтаг родила мулата?

— Оттого, что она попробовала уксуса, — отвечала негодница, нимало не конфузясь. Эта глупая шутка, которая всем школьникам и школьницам досыта известна, меня взорвала. Подобных вещей нельзя говорить при мужчинах. Шутка площадная вертелась на слове: уксус. Я уверена, что ни малейшего мулата девица Зонтаг никогда не родила. Они все были навеселе, да и я сама была навеселе, но из этого не следует позволять себе такую невоздержанность в речах. Я заплакала; со мной сделался нервный припадок. Я с трудом держалась на ногах. Герцог наконец сжалился надо мной, и мы удалились в лес. Я с трудом приходила в себя, и то ради герцога, который старался меня рассмешить. Однако в восемь часов я рассталась с веселой компанией и поехала одеваться, чтобы явиться на службу к моему князю. В бальном платье, с обнаженными плечами, накинув мантилью, я вернулась в парк и нашла моих подруг сидящими за ужином и несущими такой вздор, что в голову не полезет трезвому. Я мигнула герцогу и уехала с ним вместе.

Часа в три вернулась Полина Мюель; она взяла ванну, велела себе подать амазонку и седлать лошадей. Разговор с Женкинсоном был неумолкаем и казался очень интимен; меня отделяла от них только перегородка. Я пока у себя держу мою школу и их муштрую; они очень порядочно начинают петь и прислуживать около меня. Им-таки порядочно достается. Я и забавляясь не люблю шутить. Женкинсон преотличная бестия. Он все вьется около моих девчонок, а за Полину я просто боюсь. Кажется, ничего интересного не забыто, а Полине пора вернуться к отцу… [46] В подлиннике пропуск. . Я при переезде в Париж избавлюсь от моих девчонок и сдам их Луизе Мейер. Они слишком расположены к шалостям: я их, видно, слишком балую и присмотра мало. Напиши мне тотчас пообстоятельнее все, что можно, за и против, все, что ты об этом думаешь.

(Писано под диктовку г(ерцога) Н(емурского) и им самим исправленное. Храню, как автограф)

Пятница, 22 августа 1834 года. Нельи

Нежно тебя обнимаю, моя добрая Полина, моя возлюбленная, моя избранная сестра!

Мы получили приглашение в Нельи. Вообрази, какая радость! Тюфякин приободрился; он все время занимался моими туалетами, которые мы взяли с собой. Я помещена буду в самой башне, известной под именем Радоде, Тюфякин — в парке, в Голландском доме, расположенном в полуверсте или еще ближе. Мы приехали вечером 14-го, в пятницу, каждый в своем дормезе. На другой день мы слушали обедню в дворцовой капелле. Склонясь на колени, я долго молилась пресвятой деве за короля, королеву, за весь королевский дом, за себя, многогрешную, за тебя, чтобы пресвятая дева ниспослала все счастье, которое ты заслуживаешь. Когда я встала, я увидела строгий взгляд королевы — верно, не в этикете: я слишком долго стояла преклоненной. Много было приглашенных к вечеру. Я читала «О чем мечтают молодые девушки», играла на клавикордах в четыре руки с Тальбергом, пела «Маркизу» того же Альфреда де Мюссе и играла на барабане марш, который играли, когда король шел в атаку при Жемаппе и Вальми. Вот уже неделя, как я вижу, что есть счастие на земле. Все меня ласкают, даже король, а это редко бывает. Король мне говорил с большим уважением об опекуне моем, г. Керминьяне. Принцесса Аделаида, услышав это, мне милостиво сказала: «Большое счастье иметь такого искусного и ловкого опекуна». Вот единственные слова, которые я удостоилась выслушать в течение недели от, е<���е> к<���оролевского> в<���ысочества>. Князь утопает среди королевских милостей и очень мил. Я очень начинаю любить старика и оценивать его достоинства. Королева очень желала меня удержать до дня св. Людовика. Он меня отпустил на четыре дня. Как тебе это кажется? Ему бы следовало просто приказать, как я говорила, но королева так совестлива. Подполковник Серрюрье уезжал в лагерь. Я его очень просила позаботиться о старике. Я сделала все приготовления для торжества. Я отыскала в библиотеке панегирики в честь св. Людовика, которые ежегодно читались в Академии в этот день, я отыскала целую поэму, восхваляющую подвиги св. Людовика, отца Лемуана, все это печаталось еще до революции. Я так наловчилась писать экстракты в школе, что затруднений не нашла. Речью остались весьма довольны. Я просила позволения ходить в манеж, чтобы упражняться на барабане. Марш на взятие Трира понравился очень принцессам. Так и слышится, что бой упорен. Для всех других я держу в тайне. Нежно тебя обнимаю.