Ба Цзинь - Осень

Неожиданно послышалось тихое всхлипывание — плакала Шу-чжэнь. Глаза Цинь и Шу-хуа тоже наполнились слезами. Цуй-хуань и Ци-ся украдкой вытирали слезы. Госпожа Чжоу опустила голову на грудь; какая-то чуть заметная, но щемящая боль сжала ей сердце. А Цзюе-синь стоял, опустив голову и крепко-крепко прижав руку к сердцу.

— Кто ожидал, что все так повернется! — первой нарушила молчание госпожа Чжан; даже она сейчас не знала, что предпринять.

Чэнь итай поняла, что снова потеряла шансы на победу. По-видимому, госпожа Чжан ей уже не поможет! Она растерялась, и это почти окончательно лишило ее мужества. Но она не хотела примириться с поражением, она намеревалась бороться. К тому же рядом госпожа Ван, которая поддержит ее! Поэтому, не успела госпожа Чжан закрыть рот, как она уже вскочила и заговорила, обращаясь к Цзюе-миню:

— Ты врешь! Все это клевета. При чем тут я? Кто виноват, что у Жуй-цзюе такая судьба? Ну-ка, скажи, кто важнее — хозяин дома или сноха?

— Конечно, хозяин дома. В семье Гао еще не было непочтительных внуков, — поспешила вставить госпожа Ван.

— Так о чем же тут говорить? Я вижу, молодой барин, что ты «честно» вызываешь меня на ссору, раз заговорил об этом деле! Думаешь, я испугаюсь такого молокососа, как ты? — выпалила Чэнь итай, неожиданно вспыхнув от гнева.

— А у кого есть охота с вами связываться! — не сдержавшись, нагрубил Цзюе-минь, задев этими словами и госпожу Ван. Но этого никто не заметил, так как он. тут же продолжал: — Да, хозяин дома важнее, но это не значит, что из-за него нужно было губить других! Да и при чем здесь он? Только сумасшедший поверит такой чертовщине, что присутствие беременной женщины в доме может вызвать кровотечение у трупа! Покажите-ка мне, где это написано в ваших книгах, раз уж вы говорите о соблюдении ритуала. — И он попытался привлечь на свою сторону брата, который так и не поднял головы: — Что же ты молчишь, Цзюе-синь? Ведь Жуй-цзюе была твоей женой и погибла так жестоко. А они говорят, что у нее на роду была написана смерть. Неужели ты не скажешь в ее защиту ни слова?

Неожиданно Цзюе-синь бросился к госпоже Чжан, грохнулся перед нею на колени и, закрыв лицо руками, почти рыдая, произнес:

— Тетя, решайте. Решайте! Я не перенесу этого!

— Что с тобой, Цзюе-синь? — испуганно приподнялась госпожа Чжан. Еще кто-то встал, растерянно глядя на Цзюе-синя.

— Меня накажите, меня! Брат не виноват. Я виноват! Я заслуживаю смерти! — рыдая, умолял Цзюе-синь.

— Встань, Цзюе-синь! — наклонилась госпожа Чжан, желая поднять его, но он сопротивлялся, и ей не удалось даже сдвинуть его с места.

— Я должен умереть! Убейте меня, убейте! — захлебывался в крике Цзюе-синь.

— Поднимите-ка его, — в смятении произнесла госпожа Чжан.

Первым подбежал к брату Цзюе-минь, за ним Шу-хуа и Цуй-хуань. Втроем им удалось, наконец, поднять его, конечно главным образом благодаря усилиям Цзюе-миня. Уронив голову на грудь, Цзюе-синь плакал тихими, бессильными слезами и ничего не говорил.

— Проводите его в комнату, и пусть он как следует отдохнет, — вздохнула госпожа Чжан, указывая рукой, куда вести Цзюе-синя.

— Ведите-ка вы его вдвоем, да поосторожнее, — тихо приказал Цзюе-минь сестре, но так, чтобы слышала и Цуй-хуань. Девушки ответили молчаливым кивком и повели Цзюе-синя к выходу; сам Цзюе-минь остался в комнате. Цинь вышла вслед за Шу-хуа и Цуй-хуань; за ней последовала и Шу-чжэнь. Остальные вновь уселись на свои места.

— А что же ты не повел брата, Цзюе-минь? — удивилась госпожа Чжан, видя, что Цзюе-минь устранился от того, что ему было поручено.

Цзюе-минь ответил что-то неопределенное и секунду колебался, прежде чем повернуться и направиться в столовую.

— Да что же это такое, госпожа Чжан? Неужели этим дело и кончится? — возмутилась Чэнь итай, видя, что Цзюе-минь готов переступить порог. — Начали за здравие, а кончили за упокой?

— Я не берусь за это дело. Поговори с Кэ-мином, — устало ответила госпожа Чжан.

Чэнь итай словно обожгло этим ответом, так она покраснела. Она поспешно обернулась к госпоже Ван, надеясь найти у нее поддержку.

— Скажи, сестрица, будут ли все. же наказаны эти двое лоботрясов, которые ни во что не ставят старших? — угрожающе тряхнула головой госпожа Ван в сторону госпожи Чжоу. — Не можешь справиться с ними, так я пойду к Кэ-мину. Тогда уж на меня не пеняй!

— Мне все равно, можешь идти к Кэ-мину, — холодно произнесла госпожа Чжоу.

— У него и без этого много дел. Да и здоровье у него за последнее время сильно сдало. — Эти слова, предназначенные специально для госпожи Чжоу, произнесла госпожа Чжан, так как и ей казалось, что Чэнь итай и госпожа Ван слишком далеко зашли в своих склоках.

Госпожа Ван снова переменилась в лице и, быстро встав со своего места, накинулась на госпожу Чжоу:

— Не заблуждайся! Ты думаешь, что меня можно безнаказанно оскорблять? Ну, подожди, когда-нибудь я доберусь до твоих паршивцев! Пойдем, Чэнь итай, — обратилась она к своей сообщнице, — нечего тратить время на разговоры с людьми, которые не знают, что такое совесть!

— Не очень-то радуйтесь, госпожа Чжоу, — вставила Чэнь итай, в свою очередь поднимаясь, — когда-нибудь они попадутся мне в руки!

Эти пустые угрозы могли служить лишним доказательством того, что две сообщницы потерпели поражение и лишь пытались оставить за собой последнее слово. Затем они гордо проследовали к двери, ведущей в зал, и так же гордо вышли. Чэнь итай тащила за руку Цзюе-ши, который непрерывно гримасничал.

Шу-хуа и Цуй-хуань хотели проводить Цзюе-синя прямо в его спальню и уложить в постель. Но к этому времени Цзюе-синь немного оправился и от души благодарил девушек. Ему хотелось почитать, сидя в кресле, и он без их помощи подошел к письменному столу.

Появились Цинь и Шу-чжэнь. Цуй-хуань, завидев Цинь, обратилась к ней:

— Барышня, уговорите молодого барина: он не соглашается лечь отдохнуть. Он так расстроен да еще хочет читать.

Кивнув им, Цинь быстро подошла к Цзюе-синю, уже усевшемуся в кресло, и, положив руку ему на плечо, принялась мягко уговаривать:

— Ну, скажи, Цзюе-синь, почему тебе обязательно хочется мучить себя? Ты ведь должен заботиться о своем здоровье!

Цзюе-синь не ответил, тогда и Шу-хуа присоединилась к Цинь:

— Тебе следовало бы отдохнуть, брат. Ты очень плохо выглядишь.

— Вы же сами видите: какой смысл от такой жизни? — тихим голосом, в котором слышалось отчаяние, проговорил Цзюе-синь, не отнимая рук от лица. — Так пусть уж лучше я умру — они утихомирятся, и никаких конфликтов больше не будет.

— Зачем говорить о смерти, брат? Нам испортили настроение, значит, нужно подумать, как его исправить. Допустим, что ты тихо и спокойно умрешь. А какой в этом смысл? — выговаривала ему Шу-хуа, ломавшая голову над тем, почему ее брат заговорил о смерти.