Френсис Фицджеральд - Последний магнат

В закусочной у конфетной витрины стояла женщина — высокая, ростом почти как Стар, и растерянная. Ей явно было не по себе, и не окажись Стар таким серьезным и вежливым, она бы не выдержала. Поздоровавшись и едва обменявшись взглядом, они молча вышли на улицу, и еще чуть ли не в дверях Стар понял: обычная американка. Хорошенькая, но не более. Не красавица. Не Минна.

— Куда мы едем? — осведомилась она. — Я думала, машина с шофером. Впрочем, не обращайте внимания, я умею боксировать.

— Боксировать?

— Невежливое начало, да? — натянуто улыбнулась девушка. — А ведь про вашего брата болтают сущие ужасы.

Мысль о том, что его принимают за злодея, Стара развеселила — но лишь на миг.

— Зачем я вам понадобилась? — спросила она, садясь в машину.

Стар не пошевелился и чуть было не велел ей выйти — однако незнакомка уже расслабилась на сиденье, и он понял, что сам виноват. Стиснув зубы, он обошел машину и сел на водительское место. Уличный фонарь теперь освещал ее лицо, и Стару даже не верилось, что вчерашней ночью он видел ту же девушку. Никакого сходства с Минной.

— Я отвезу вас домой. Где вы живете?

— Домой? — удивилась она. — Я не спешу. Простите, если обидела.

— Вовсе нет. Спасибо, что пришли. Просто я осел. Вчера мне померещилось сходство между вами и одной женщиной из прошлого. Ночь, глаза слепило прожектором…

Девушка почувствовала себя задетой: ей попеняли, что она не похожа на другую.

— И всего-то? — бросила она. — Надо же!

С минуту они ехали молча.

— Вы ведь были женаты на Минне Дэвис, да? — осенило ее. — Извините, что спрашиваю.

Он гнал машину как мог, стараясь лишь, чтобы это не бросалось в глаза.

— Мы внешне разные, если вы о ней, — продолжила девушка. — Вы, наверное, имели в виду мою подругу, она больше похожа на Минну Дэвис.

Ему было уже безразлично, хотелось лишь поскорее отделаться и забыть.

— Может, она вам и нужна? — не отступала его спутница. — Мы живем по соседству.

— Вряд ли. Я запомнил ваш серебристый пояс.

— Значит, то была я.

Они уже свернули к северо-западу от бульвара Сансет и теперь взбирались вверх по каньону среди холмов. Бунгало по краям петляющей дороги светились огнями, электричество просачивалось в вечерний воздух, как радиосигналы.

— Видите огонек на вершине, самый последний? Дом Кэтлин. А я живу на той стороне. — Девушка помолчала минуту и добавила: — Остановите здесь.

— Вы же сказали — на той стороне.

— Хочу зайти к Кэтлин.

— Боюсь, я…

— Мне нужно сюда, — сказала она нетерпеливо.

Стар вышел из машины и безотчетно шагнул за ней к небольшому новому домику, почти скрытому под ветвями одинокой ивы. Позвонив в дверь, девушка обернулась попрощаться.

— Простите, что разочаровала.

Ему сделалось ее жаль — и себя вместе с ней.

— Я сам виноват. Доброй ночи.

В открывшемся дверном проеме возник треугольник света, женский голос произнес: «Кто здесь?» — и Стар поднял глаза.

В дверях стояла она: лицо, фигура, улыбка на фоне льющихся из двери лучей. Лицо Минны — та самая кожа, светящаяся, словно фосфоресцирующая, и горячий изгиб дерзких губ, и разлитая поверх всего та ликующая радость, что пленяла целое поколение зрителей.

Сердце рванулось из груди, как прошлой ночью, только в этот раз не спешило возвращаться, омытое благословенным умиротворением.

— А, Эдна, ко мне сейчас нельзя, — прозвучал тот же голос. — Я делала уборку, весь дом пропах нашатырем.

Эдна громко расхохоталась.

— Кэтлин, он тут явно по твою душу.

Глаза Стара и Кэтлин встретились и схлестнулись, на секунду замерев в любовном слиянии — неповторимом, возможном лишь в первый миг встречи. Взгляд длился, медлительный как объятие и требовательный как зов.

— Он мне позвонил, — объявила Эдна. — Похоже, решил…

Стар прервал ее, шагнув в полосу света.

— Я опасался, что вчера на студии мы обошлись с вами невежливо.

Подлинно сказанное не вмещалось ни в какие слова. Она слушала без стыда, жизнь пылала в обоих ярким пламенем — Эдна казалась частью сумрака где-то вдалеке.

— Вовсе нет, — ответила Кэтлин. Прохладный ветер играл каштановыми локонами над ее лбом. — Мы ведь зашли без спроса.

— Приглашаю вас обеих на студию — пройтись, посмотреть.

— Кто вы? Важная персона?

— Он муж Минны Дэвис, продюсер, — колко вставила Эдна, словно пересказывая редкостную шутку. — Он много чего мне наговорил. Уж точно положил на тебя глаз.

— Замолчи, Эдна, — резко оборвала ее Кэтлин.

Словно устыдившись собственной грубости, Эдна пробормотала: «Позвони мне, ладно?» — и шагнула к дороге, унося с собой тайну — замеченную ею искру, мелькнувшую между двоими во тьме.

— Я вас помню, — сказала Кэтлин Стару. — Вы нас спасали из наводнения.

Что дальше? Эдны теперь не хватало — слишком ничтожна была вещественная опора, слишком многое между ними произошло. Оба парили в небытии: его мир остался где-то вдалеке, ее мир и вовсе вмещал лишь голову идола и полураскрытую дверь.

— Вы ирландка? — попытался он выстроить мир для нее.

Она кивнула.

— Я долго жила в Лондоне. Не знала, что это заметно.

На дороге показался зеленоглазый автобус; они подождали, пока он проедет.

— Вашей подруге я, кажется, не понравился. Наверное, из-за слова «продюсер».

— Эдна здесь тоже недавно. Глупышка, но беззлобная. Уж я-то не стала бы вас бояться.

Она вгляделась в его лицо и, как все, заметила усталость, но тут же о ней забыла — из-за исходящего от Стара ощущения тепла, каким веет от яркой жаровни в прохладную ночь.

— Вам, должно быть, отбоя нет от девушек, что рвутся в актрисы.

— Все давно отчаялись и махнули рукой.

Это было неправдой — он знал, что претендентки по-прежнему осаждают его порог, но их суетливые голоса давно слились для него в невнятный гомон, неотличимый от городского шума. В их глазах он был могущественнее любых королей: монарх способен сделать королевой лишь одну, Стар — как они надеялись — многих.

— С такой жизнью недолго стать циником, — заметила Кэтлин. — Вы не собирались снимать меня в кино?

— Нет.

— Вот и хорошо. Я ведь не актриса. В Лондоне ко мне как-то подошли в отеле «Карлтон» и пригласили на пробную съемку, но я поразмыслила и отказалась.

Все это время они стояли почти недвижно, словно ему через миг уходить, а ей — возвращаться в дом.

— Чувствую себя как сборщик налогов, — рассмеялся вдруг Стар. — Застрял на пороге и не даю закрыть дверь.

Кэтлин тоже улыбнулась.

— К сожалению, в дом вам нельзя. Может, я возьму жакет и посидим здесь?

— Не стоит. — Он и сам не понимал, что за чувство подсказывало ему уйти. Увидит он ее, нет ли — так будет лучше. — Придете на студию? Не обещаю быть вашим гидом, но если захотите у нас побывать — непременно звоните.