Сомерсет Моэм - Миссис Креддок

— Милая, вас воспитывали так же, как большинство английских девушек, то есть растили из вас дурочку.

Бедная мисс Гловер покраснела еще гуще.

— Во всяком случае, меня учили почитать священные брачные узы. В земной жизни мы все должны умерщвлять плоть, а не потакать ее желаниям. Надеюсь, у меня никогда не появится искушения посмотреть на эти вещи так, как смотрите вы. Если в будущем мне суждено выйти замуж, мысли о чувственных наслаждениях будут для меня на последнем месте. Для меня супружество — это духовный союз, в котором мой долг — любить и почитать мужа, повиноваться ему, беречь и поддерживать, — то есть вести бок о бок с ним такую жизнь, чтобы быть готовыми к смерти, когда она за нами придет.

— Чепуха! — заключила мисс Лей.

— Я считал, что вы более остальных станете возражать против этого брака, — высказался доктор Рамзи.

— Они не будут счастливы! — воскликнула мисс Гловер.

— Почему же нет? — возразила мисс Лей. — В Италии я знавала одну даму, леди Юстицию Шоу, которая вышла замуж за своего лакея. Благородная леди дала ему свою фамилию, и они пили как сапожники. Супруги прожили сорок лет в полной любви и согласии, а когда однажды он допился до смерти, бедная леди Юстиция так горевала, что первый же приступ белой горячки унес ее жизнь. Очень трогательная история.

— Думаю, что вы вряд ли мечтали бы о подобной судьбе для своей единственной племянницы, мисс Лей, — промолвила мисс Гловер, которая восприняла все всерьез.

— У меня есть еще одна племянница, — ответила мисс Лей. — У моей сестры, которая вышла замуж за сэра Джеймса Корта, трое детей.

— Полагаю, вам более не стоит беспокоиться, — вмешался доктор Рамзи, — поскольку я имею основания утверждать, что помолвка Берты и молодого Крэддока расстроена.

— Что? — воскликнула мисс Лей. — Я вам не верю!

— В самом деле? — одновременно с ней пискнула мисс Гловер. — О, какое облегчение!

Доктор Рамзи, сияя от удовольствия, потер руки.

— Я должен был это сделать, — произнес он. — Ну, что вы теперь скажете, мисс Лей?

Замешательство мисс Лей доставляло ему явную радость, и это ее разозлило.

— Что я могу сказать, пока вы не объяснились? — пожала она плечами.

— Крэддок пришел ко мне вчера вечером — помните, он сам просил меня о встрече? — и я выложил ему все напрямик. Я сказал, что этот брак невозможен, что в Блэкстебле и Линхэме его будут называть охотником за приданым. Я просил его подумать о Берте. Крэддок — порядочный, честный парень, я всегда это говорил. Я убедил его, что он поступает неправильно, и под конец он пообещал разорвать помолвку.

— Крэддок не сдержит подобное обещание, — заявила мисс Лей.

— Еще как сдержит! — крикнул доктор. — Я знаю его с малых лет, он скорее умрет, чем нарушит слово.

— Бедняга, — сокрушенно промолвила мисс Гловер. — Должно быть, он ужасно страдал.

— Он держался как мужчина.

Мисс Лей поджала губы так, что они превратились в одну тонкую ниточку.

— И когда же Крэддок намеревается выполнить ваше нелепое указание, доктор Рамзи? — спросила она.

— Он сказал, что сегодня приглашен к вам на ленч и воспользуется этим случаем, чтобы просить Берту освободить его от клятвы.

— Идиот! — пробормотала мисс Лей вполне отчетливо.

— А я считаю, что мистер Крэддок повел себя весьма благородно, — сказала мисс Гловер, — и я обязательно скажу ему об этом.

— Я имела в виду не мистера Крэддока, — процедила мисс Лей, — а доктора Рамзи.

Мисс Гловер бросила взгляд на почтенного доктора, ожидая увидеть его реакцию на грубость, но в эту секунду дверь отворилась и в гостиную вошла Берта. Мисс Лей мгновенно уловила ее настроение. Берта явно не впала в отчаяние, слез не было и следа, но щеки раскраснелись ярче обычного, а губы были плотно поджаты. Тетушка без слов поняла, что племянница не на шутку рассержена. Тем не менее Берта моментально стерла с лица гневное выражение и поздоровалась с гостями, сияя приветливой улыбкой.

— Мисс Гловер, как мило, что вы к нам зашли! Как поживаете, доктор Рамзи? Кстати, вынуждена вас попросить впредь не вмешиваться в мои личные дела.

— Голубушка, — встряла мисс Гловер, — это ради вашего же блага.

Берта посмотрела на сестру викария, и ее щеки запылали еще сильнее.

— А, вижу, вы обсуждали эту тему. Прелестно! Эдвард просил меня расторгнуть помолвку.

Доктор Рамзи удовлетворенно кивнул.

— Но я отказала!

Доктор подскочил на стуле, а мисс Гловер, заломив руки, ахнула.

Это был один из тех редких случаев в жизни, когда мисс Лей позволила себе в открытую расхохотаться. Берта уже просто светилась от счастья.

— Он притворился, что хочет разорвать наши отношения, но я и слушать не стала этот вздор.

— То есть, когда мистер Крэддок попросил тебя дать ему свободу, ты ответила отказом? — изумился доктор.

— Вы вправду надеялись, что я позволю вам разрушить мое счастье? — презрительно проговорила Берта. — Мне стало известно о ваших происках, доктор Рамзи. Бедный мальчик, он счел, что честь не велит ему воспользоваться моей неопытностью. Я повторила Эдварду то, что повторяла миллион раз: я его люблю и не могу жить без него. Стыдитесь, доктор Рамзи! На что вы рассчитывали, вставая между мной и Эдвардом?

Последние слова Берта произнесла с большим жаром, и теперь тяжело дышала. Доктор Рамзи оторопел, а мисс Гловер, которая подумала, что такие речи не к лицу молодой девушке, опустила глаза. Мисс Лей следила за всеми троими цепким взглядом.

— Вы на самом деле думаете, что мистер Крэддок в вас влюблен? — наконец произнесла мисс Гловер. — По-моему, если бы это было правдой, он не отказался бы от вас так легко.

Мисс Лей улыбнулась: ей показалось забавным, что это ангельски-кроткое создание выступило со столь коварным, поистине макиавеллиевским предположением.

— Эдвард предложил расстаться как раз потому, что дорожит мной, — с гордостью ответила Берта. — И за этот поступок я люблю его в тысячу раз сильней.

— Положительно, у меня уже нет никакого терпения! — воскликнул доктор Рамзи, не в силах дольше сдерживаться. — Он женится на тебе из-за денег!

Берта издала короткий смешок. Стоя у камина, она повернулась к зеркалу и посмотрела на свои руки, покоящиеся на краешке каминной полки: узкие, изящные, с тонкими пальчиками и ногтями нежнейшего розового оттенка — самые восхитительные руки в мире, созданные для ласк. Зная их красоту, Берта не носила колец. Она подняла взор и оглядела свое отражение. Сперва ее взгляд задержался на темно-карих глазах, в которых то теплился, то ярко вспыхивал огонь любви; затем двинулся дальше, к аккуратным розовым ушам, похожим на раковины. Глядя на них, возникало ощущение, что нет более благодатного материала для кисти художника, нежели человеческое тело. Волосы были тоже темными, невероятно густыми — Берта с трудом укладывала их в прическу — и волнистыми. Эти волосы хотелось потрогать, запустить в них руки, почувствовать их восхитительную шелковистую мягкость. Берта поправила выбившуюся прядь — пусть говорят что угодно, но волосы у нее великолепные.