Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

Все это были для меня самыя ужасныя извѣстія. Я начинала понимать, что насталъ конецъ моему благополучію, я не имѣла ничего въ виду и не знала, чѣмъ буду поддерживать свое существованіе.

Особенно меня тяготило то обстоятельство, что у меня былъ сынъ, милое и доброе дитя; ему наступилъ седьмой годъ и я не знала, что съ нимъ дѣлать. Съ такими мыслями я вошла къ себѣ вечеромъ, я спрашивала себя, чѣмъ я буду жить и какимъ образомъ я устроюсь теперь.

Не трудно представить, что съ этого времени я не имѣла покоя; не смѣя рисковать сама, я отправляла разныхъ посыльныхъ подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ узнавать о его здоровьи; спустя пятнадцать дней, явилась слабая надежда на его выздоровленіе; я перестала отправлять посыльныхъ и черезъ нѣкоторое время получила извѣстіе отъ его сосѣдей, что онъ встаетъ въ своей комнатѣ, а потомъ, что онъ можетъ уже выходить.

Тогда я н сомнѣвалась, что скоро получу отъ него самого извѣстіе и начала успокаиваться, думая, что онъ выздоровѣлъ; я ждала недѣлю, другую, но, къ моему величайшему изумленію, прошло около двухъ мѣсяцевъ, и я узнала только, что онъ отправился въ деревню пользоваться чистымъ воздухомъ послѣ болѣзни; прошло еще два мѣсяца, я опять узнала, что онъ вернулся въ городъ, домой, но отъ него не получала ничего.

Я писала ему много писемъ, адресуя ихъ, какъ обыкновенно, и оказалось потомъ, что онъ получилъ изъ нихъ только два или три остальныя пропали. Наконецъ я написала ему такое убѣдительное письмо, какъ никогда прежде, говоря, что буду вынуждена придти къ нему сама, такъ какъ нахожусь въ самомъ отчаянномъ положеніи, что мнѣ нечѣмъ платить за квартиру и содержать себя и ребенка, что я лишена средствъ, а между тѣмъ онъ далъ мнѣ торжественное обѣщаніе заботиться обо мнѣ и не оставлять меня; я сдѣлала копію этого письма и, узнавъ, что оно пролежало мѣсяцъ у него въ домѣ, прежде чѣмъ его доставили къ нему, я нашла случай вручить ему копію въ одной кофейной, куда онъ постоянно ходилъ.

Это письмо вызвало у него отвѣтъ, изъ котораго я увидала, что я покинута; изъ него же я узнала, что нѣсколько раньше онъ послалъ мнѣ письмо съ просьбой переѣхать въ Батъ, но я сейчасъ вернусь къ содержанію этого письма.

Вѣрно правду говорятъ, что постель больного иногда заставляетъ его смотрѣть иными глазами, чѣмъ прежде, на свои близкія связи; мой любовникъ былъ при смерти, онъ стоялъ на краю вѣчности и вѣроятно у него явился справедливый укоръ совѣсти при мысли о своей прошлой жизни, исполненной легкомысленныхъ увлеченій и преступныхъ связей; тутъ связь со мной представлялась ему самой ужасной, и дѣйствительно она была ничѣмъ инымъ, какъ постояннымъ прелюбодѣяніемъ, которое, по всей справедливости, теперь возбуждало въ немъ ужасъ. Нравственное чувство не позволяло ему продолжать эту связь, и вотъ какъ онъ поступилъ. Изъ моего послѣдняго письма онъ увидѣлъ, что я не переѣхала въ Батъ и не получила его перваго письма, поэтому онъ написалъ мнѣ слѣдующее:

«Мадамъ!

Меня удивляетъ, что мое письмо, помѣченное 8 числомъ прошлаго мѣсяца, не попало къ вамъ въ руки; даю слово, что оно было передано въ вашей квартирѣ вашей горничной.

Безполезно говорить вамъ, въ какомъ положеніи я находился нѣсколько времени тому назадъ и какъ, стоя на краю могилы, я возвращенъ къ жизни, благодаря неожиданной милости неба, которую я не заслужилъ; вы не станете удивляться, что въ этомъ положеніи наша несчастная связь лежала не малой тяжестью на моей совѣсти; мнѣ нѣтъ надобности больше распространяться; поступки, въ которыхъ покаялся, надо измѣнить.

Я бы желалъ, чтобы вы подумали о вашемъ возвращеніи въ Батъ; въ этомъ письмѣ вы найдете билетъ на 50 фунтовъ; вы разсчитаетесь за квартиру и заплатите расходы по вашему путешествію. Надѣюсь, для васъ не будетъ неожиданностью, если я прибавлю, что въ силу только этой причины, а не какого нибудь оскорбительнаго повода съ вашей стороны, я не могу больше съ вами видѣться; я принимаю на себя заботы о ребенкѣ, останется ли онъ здѣсь, или увезете вы его съ собой. Я вамъ совѣтую проникнуться тѣми же мыслями и пусть онѣ послужатъ вамъ на пользу».

Это письмо поразило меня, какъ тысячи ранъ, хотя я не была ослѣплена своимъ преступленіемъ; размышляя, я видѣла, что я съ меньшимъ грѣхомъ могла продолжать свое сожительство съ братомъ; оно не было преступленіемъ, пока наше родство намъ было неизвѣстно.

Но мнѣ ни разу не пришло въ голову, что все это время я была замужней женщиной, женой М… торговца полотнами, который хотя и былъ поставленъ въ необходимость оставитъ меня, однако не могъ уничтожить нашего брачнаго контракта и дать мнѣ законную свободу для новаго замужества; такимъ образомъ во все это время я была не болѣе и не менѣе, какъ проститутка и непотребная женщина. Я упрекала себя въ томъ, что я завлекла въ западню этого джентльмена и была первой виновницей нашей связи; теперь, благодаря убѣжденіямъ своего разсудка, онъ извлекъ себя изъ той пропасти, въ которой я осталась, какъ бы покинутая милостью неба, чтобы продолжать мой страшный путь порока и несчастій.

Въ такихъ печальныхъ размышленіяхъ я прожила около мѣсяца, не желая возвращаться въ Батъ. Я не хотѣла жить съ той женщиной изъ страха, что она опять натолкнетъ меня на какое нибудь дурное дѣло; кромѣ того мнѣ было стыдно показать ей, что я отвергнута и брошена своимъ любовникомъ.

Теперь меня страшно безпокоило положеніе моего маленькаго сына; разстаться съ нимъ мнѣ было хуже смерти, съ другой стороны мысль о томъ, что я когда нибудь могу очутиться внѣ возможности содержать и воспитывать его, до того пугала меня, что я рѣшила отдать ему сына съ тѣмъ, чтобъ самой поселиться недалеко возлѣ, съ цѣлью только видѣться съ нимъ, не принимая на себя заботъ о его воспитаніи.

И такъ я написала моему любовнику короткое письмо, говоря, что я во всемъ повинуюсь его распоряженіямъ, кромѣ возвращенія въ Батъ, что хотя нашъ разрывъ былъ для меня страшнымъ ударомъ въ сердце, ударомъ, отъ котораго я никогда не оправлюсь, тѣмъ не менѣе я вполнѣ соглашаюсь съ его справедливыми разсужденіями и не оспариваю его новыхъ взглядовъ на наши отношенія.

Затѣмъ, въ самыхъ трогательныхъ выраженіяхъ я объяснила ему свое положеніе. Я сказала, что питаю надежду, что мои бѣдствія, вызвавшія когда-то его великодушную ко мнѣ дружбу, могутъ вызвать въ немъ жалость теперь, когда преступная сторона нашей связи уничтожена; что я желаю раскаяться такъ же искренно, какъ раскаялся онъ, но умоляю его поставить меня въ такое положеніе, при которомъ мнѣ не могли бы угрожать искушенія, имѣя въ виду ужасную перспективу бѣдности и нищеты; и если у него возникнетъ опасеніе, что я стану надоѣдать ему въ будущемъ, то прошу его дать мнѣ возможность возвратиться къ моей матери въ Виргинію, откуда, какъ ему извѣстно, я недавно пріѣхала, это можетъ положить конецъ всѣмъ его опасеніямъ. Затѣмъ въ заключеніи я увѣряла его, что если онъ пришлетъ мнѣ 50 фунтами больше, чтобы облегчить мое путешествіе, то я выдамъ ему росписку съ обѣщаніемъ не тревожить его уже никакими просьбами, кромѣ одной: сообщать мнѣ свѣдѣнія о моемъ ребенкѣ и отдать его мнѣ, когда я за нимъ пришлю, въ случаѣ, если застану въ живыхъ свою мать и хорошо устроюсь въ Виргиніи,