Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

Все это былъ обманъ; я не имѣла никакого намѣренія отправляться въ Виргинію, и дѣло заключалось только въ томъ, чтобы выманить у него еще 50 фунтовъ, такъ какъ я очень хорошо знала, что это было послѣднее, чего я могла отъ него ожидать.

Тѣмъ не менѣе мои доводы и, главнымъ образомъ, обѣщаніе выдать росписку подѣйствовали на него; онъ прислалъ мнѣ съ однимъ господиномъ билетъ на эту сумму и готовую росписку, которую я тотчасъ подписала. Такъ печально окончилась эта связь.

Теперь я снова стала незамужней женщиной, какъ я называла себя; я была свободна отъ всѣхъ обязательствъ жены и любовницы; теперь никто не могъ осуждать меня, никто, кромѣ моего мужа, торговца полотнами, о которомъ я ничего не слыхала въ продолженіи пятнадцати лѣтъ.

Я начала подводить итоги своему состоянію. Благодаря многимъ моимъ письмамъ въ Виргинію, а также заботамъ моей матери, я получила оттуда новый грузъ товаровъ на пополненіе тѣхъ убытковъ, которые я понесла вслѣдствіе порчи моего перваго груза, подъ условіемъ, какъ оно ни казалось мнѣ жестокимъ, выдать брату обязательство не требовать больше ничего. Но я такъ хорошо съумѣла устроить это дѣло, что получила товары прежде, чѣмъ выдать это обязательство.

Считая все, что у меня было, я имѣла болѣе 450 фунтовъ. Я могла бы имѣть еще 100 фунтовъ, если бы со мной не случилось слѣдующаго несчастія. Эти деньги я одолжила серебряннику, который обанкрутился, причемъ я потеряла 70 фунтовъ, получивъ при разверсткѣ за 100 фунтовъ только 30. Кромѣ этихъ денегъ, у меня было серебро, много платьевъ и бѣлья.

Съ этимъ состояніемъ я должна была начинать новую жизнь, причемъ надо имѣть въ виду, что я была уже не той женщиной, какой жила въ Ротергайтѣ, когда мнѣ было двадцать пять лѣтъ и когда я еще не предпринимала путешествій въ Виргинію и обратно, и хотя я не пренебрегала ничѣмъ, чтобы сохранить свою красоту (кромѣ притираній и румянъ, — до этого я никогда не унижалась), тѣмъ не менѣе всегда можно отличить женщину въ двадцать пять лѣтъ отъ женщины въ сорокъ два года.

Главное мое несчастье заключалось въ томъ, что у меня не было друзей и знакомствъ; я не могла ни къ кому обратиться за совѣтомъ и вполнѣ откровенно объяснить свое положеніе; я узнала изъ опыта, что для женщины послѣ нищеты хуже всего не имѣть друзей; я говорю «для женщины», потому что мужчина можетъ самъ въ себѣ найти совѣтника и всегда съумѣетъ лучше выпутаться изъ затрудненій, чѣмъ женщина; но если женщина останется одна, безъ друга, который могъ бы принять участіе въ ея горѣ, который могъ бы успокоить ее, подать ей совѣтъ, тогда десять шансовъ противъ одного говорятъ за ея паденіе. Такую одинокую женщину, безъ друзей и хорошихъ знакомыхъ, можно уподобить мѣшку съ золотомъ или съ драгоцѣнностями, брошенными на дорогѣ; этотъ мѣшокъ всегда можетъ сдѣлаться добычей перваго проходящаго, и хорошо, если онъ попадетъ въ руки добродѣтельнаго человѣка, который объявитъ о находкѣ и возвратитъ ее по принадлежности. Но много ли такихъ людей, и на сколько случаевъ придется одинъ, когда подобная находка попадетъ въ руки добросовѣстнаго человѣка?

Все это имѣло близкое отношеніе къ моему положенію, я была женщина свободная, бродячей жизни, женщина развращенная, безпомощная, не имѣвшая друга, который бы могъ руководить поступками; я преслѣдовала извѣстную цѣль, я знала, что мнѣ нужно, но я не умѣла достигнуть этой цѣли прямымъ путемъ; я искала обезпеченной жизни и если бы могла найти скромнаго мужа, человѣка строгихъ правилъ, я была бы такой вѣрной женой, какую только можетъ создать добродѣтель. Но если я дѣйствовала иначе, то это потому, что путь къ пороку всегда прокладываетъ не врожденная къ нему наклонность, а нищета; не пользуясь покойной и благоустроенной жизнью, я слишкомъ хорошо понимала цѣну такой жизни, чтобы стремиться къ ней; да, не смотря на всѣ преграды, заглушавшія во мнѣ добродѣтель, я могла бы быть лучшей женой, такъ какъ при всякомъ моемъ замужествѣ я не давала мужу ни малѣйшаго повода подозрѣвать меня въ невѣрности!

Но все это не послужило ни къ чему, и мнѣ не открывалась утѣшительная перспектива; я выжидала, я вела правильную, умѣренную жизнь, но мнѣ ничего не представлялось, а между тѣмъ мой капиталъ быстро уменьшался, и я не знала, что мнѣ дѣлать; ужасъ приближавшейся нищеты угнеталъ мою душу; у меня были небольшія деньги, но я не знала, куда ихъ помѣстить, да притомъ я не могла жить одними процентами съ моего капитала, по крайней мѣрѣ въ Лондонѣ.

Наконецъ, передо мной открылась новая арена. Въ домѣ, гдѣ я квартировала, жила одна дама изъ сѣверной провинціи. Я познакомилась съ ней и она очень часто въ разговорахъ со мной выхваляла мнѣ жизнь въ своей провинціи; она описывала необыкновенную дешевизну всѣхъ продуктовъ, ихъ изобиліе, разсказывала, какое пріятное общество можно встрѣтить тамъ, и много другихъ подобныхъ вещей; она такъ увлекла меня своими разсказами, что однажды я сказала ей: вы меня почти соблазнили поселиться въ вашихъ мѣстахъ; я вдова и хотя у меня есть достаточныя средства для жизни, однако я не имѣю возможности увеличивать свои доходы; а между тѣмъ Лондонъ это мѣсто всякихъ сумасбродствъ и излишествъ, и я вижу, что здѣсь я не могу проживать менѣе ста фунтовъ въ годъ, отказывая себѣ даже въ прислугѣ и принуждая себя жить совершенно уединенно, какъ будто по необходимости.

Если бы этой женщинѣ было извѣстно мое дѣйствительное положеніе, она бы никогда такъ заманчиво не разставляла своей западни, она никогда бы не дѣлала столько докучливыхъ подходовъ съ цѣлью заманить къ себѣ бѣдное, разбитое созданье, которое не могло принести ей ничего особеннаго; я же дѣйствительно находилась въ такомъ безнадежномъ положеніи, хуже котораго, мнѣ казалось, не могло быть и потому я не очень заботилась о товъ, что случится со мной, если я поѣду съ ней; такимъ образомъ послѣ многихъ приглашеній съ ея стороны и увѣреній въ искренней дружбѣ я позволила убѣдить себя отправиться съ ней и вслѣдствіе этого готовилась къ отъѣзду, хотя совершенно не знала, куда я поѣду.

Однажды утромъ мнѣ пришло на мысль отправиться самой въ банкъ, куда я часто ходила за полученіемъ процентовъ по нѣкоторымъ бывшимъ у меня билетамъ и гдѣ я познакомилась съ однимъ честнымъ клеркомъ по слѣдующему поводу: разъ я невѣрно сосчитала слѣдуемые мнѣ проценты и взяла меньше, чѣмъ было нужно; я уже уходила, когда онъ вернулъ меня и выдалъ мнѣ недополученную сумму, вмѣсто того, чтобы положить ее къ себѣ въ карманъ.