Альберто Моравиа - Конформист

Странно, мне, напротив, показалось, что вам хочется, чтобы вас похитили. Все вы таковы, любите, чтобы к вам применили насилие.

— Уверяю вас, вы ошибаетесь, разговаривая со мной подобным образом… я совершенно не такой, как вы думаете… я уже сказал вам это и повторяю еще раз.

До чего вы подозрительны… я ничего не думаю… ну-ка, перестаньте так смотреть на меня.

Вы сами этого хотели, — сказал Марчелло и поднес руку к внутреннему карману пиджака. Уезжая из Рима, он взял с собой маленький пистолет, но, чтобы не вызывать подозрений у Джулии, не оставлял его в чемодане, а все время носил с собой. Он вытащил оружие из кармана и осторожно, чтобы не видел шофер, навел его на старика. Тот смотрел на Марчелло с ласковой иронией, потом опустил глаза. Марчелло увидел, что старик внезапно посерьезнел и на лице его появилось недоуменное, непонимающее выражение. Марчелло сказал: — Видели? А теперь прикажите шоферу отвезти меня в гостиницу.

Старик сразу схватил рупор и выкрикнул название гостиницы Марчелло. Машина замедлила ход, свернула на соседнюю улицу. Марчелло положил пистолет в карман и сказал:

— Теперь все в порядке.

Старик не ответил. Он вновь казался удивленным и внимательно рассматривал Марчелло, словно изучая его. Машина выехала на набережную, покатила вдоль парапета. Марчелло вдруг узнал вход в гостиницу с вертящейся дверью под стеклянным навесом. Автомобиль остановился.

— Позвольте мне подарить вам этот цветок, — сказал старик, вынимая из вазочки гардению и протягивая ее. Марчелло заколебался, и старик прибавил: — Для вашей жены.

Марчелло взял цветок, поблагодарил и выскочил из машины перед шофером, стоявшим у открытой дверцы с непокрытой головой. Ему показалось, что он услышал, а может, это была галлюцинация, голос старика, сказавшего по- итальянски:

— Прощай, Марчелло.

Не оборачиваясь, сжав гардению двумя пальцами, он вошел в гостиницу.

Марчелло подошел к стойке портье и попросил ключ от номера.

Он наверху, — сказал портье, глянув в ячейку, — его взяла ваша жена, она поднялась с одной синьорой.

— С синьорой?

— Да.

Взволнованный после встречи со стариком и вместе с тем необыкновенно счастливый оттого, что одно лишь известие о том, что Лина здесь, наверху, в комнате с Джулией, так его волнует, Марчелло направился к лифту. Поднимаясь, он взглянул на часы и увидел, что всего шесть часов. У него было полно времени, чтобы под каким-нибудь предлогом увести Лину, уединиться с ней в одном из салонов гостиницы и обсудить планы на будущее. Он сделает это сразу после того, как окончательно отделается от агента Орландо, который должен звонить в семь. Это совпадение показалось ему счастливым. Пока лифт поднимался, он взглянул на гардению, которую по-прежнему сжимал в руке, и внезапно его посетила уверенность, что старик дал ему цветок не для Джулии, а для его настоящей жены, Лины. И теперь он должен был сохранить его как символ их любви.

Он поспешно пробежал по коридору до своего номера и вошел без стука. Это была большая комната с супружеской кроватью и маленькой прихожей, куда выходила ванная комната. Марчелло бесшумно подошел к двери и помедлил во тьме прихожей. Тогда он заметил, что дверь в комнату притворена и оттуда просачивается свет. Ему вдруг захотелось подглядеть за Линой так, чтобы его не видели, ему почему-то показалось, что таким образом он сможет убедиться, действительно ли она любит его. Он приник глазом к замочной скважине и стал смотреть.

На ночном столике горел свет, остальная часть комнаты была погружена в темноту. Он увидел Джулию, сидевшую в изголовье кровати, она опиралась спиной на подушки и была закутана во что-то белое — это было мохнатое полотенце. Она поддерживала полотенце обеими руками на груди, но, казалось, не могла или не хотела совладать с ним внизу — оно широко распахнулось, открывая ноги и живот. На полу, в широком кругу белой юбки, обнимая ноги Джулии обеими руками и прижимаясь лицом к ее коленям, устроилась Лина. Без всякого осуждения, напротив, как бы забавляясь и с каким-то снисходительным любопытством, Джулия, вытянув шею, наблюдала за ней, но сидя, откинувшись назад, она не могла видеть Лину полностью. Не двигаясь, Лина наконец сказала тихо:

— Ничего, если я побуду так немного?

— Ничего, но мне скоро надо одеваться.

Помолчав, Лина заговорила снова, как бы возвращаясь к прерванному разговору:

Какая ты глупышка… Что тебе от этого будет? Ты сама мне сказала, что не будь ты замужем, то ничего не имела бы против.

Может быть, я так и сказала, — ответила Джулия почти кокетливо, — чтобы не обидеть тебя… и потом, я замужем.

Подглядывавший Марчелло увидел, как Лина, продолжая говорить, разняла руки, обнимавшие Джулию, и ее ладонь медленно, настойчиво заскользила вверх по бедру Джулии, отводя кромку полотенца.

"Замужем"… — проговорила Лина с подчеркнутым сарказмом, не прекращая медленную ласку. — Надо еще посмотреть, за кем.

Мне он нравится, — возразила Джулия. Рука Лины нерешительно и вкрадчиво, словно змеиная головка, подбиралась теперь к обнажившемуся лобку Джулии. Но Джулия взяла ее за запястье и решительно отвела руку вниз, добавив снисходительно, словно гувернантка, ворчащая на неугомонного ребенка: — Не думай, что я не вижу, что ты делаешь.

Лина схватила руку Джулии, начала целовать ее тихо, задумчиво и всякий раз, словно собака, терлась о ладонь. Затем произнесла с нежностью, словно выдохнула:

— Ах ты, дурочка.

Последовало долгое молчание. Сосредоточенная страсть, сквозившая в каждом жесте Лины, поразительно контрастировала с рассеянностью и равнодушием Джулии, которая не казалась теперь даже любопытной и, хотя позволяла Лине целовать и ласкать свою руку, поглядывала вокруг, словно ища какой-нибудь предлог. Наконец она отняла руку и собралась встать, сказав:

— Ну, теперь мне в самом деле пора одеваться.

Лина проворно вскочила на ноги и воскликнула:

— Не двигайся… скажи мне только, где твои вещи… я сама тебя одену.

Выпрямившись, стоя спиной к двери, она полностью закрывала Джулию. Марчелло услышал, как жена со смехом сказала:

— Ты хочешь быть и моей горничной…

Какая тебе разница?.. Тебе все равно, а мне это так приятно!

Нет, я оденусь сама. — Из-за одетой Лины, словно раздвоившись, показалась совершенно голая Джулия, прошла на цыпочках перед глазами Марчелло и исчезла в глубине комнаты. Потом донесся ее голос: — Прошу тебя, не смотри на меня… отвернись… я тебя стесняюсь.

— Стесняешься меня?.. Но я ведь тоже женщина.

Это так говорится, что ты женщина… но смотришь ты на меня, как смотрят мужчины.

— Тогда скажи прямо: ты хочешь, чтобы я ушла?