Кнут Гамсун - Мистерии (пер. Соколова)

Въ это время внизу раздался звонокъ и жильцы стали спускаться внизъ къ ужину.

— Это звонятъ къ столу? — сказалъ Минутта.

— Да, — отвѣчалъ Нагель, не вставая и не подавая ни малѣйшаго признака нетерпѣнія: наоборотъ, поправившись на стулѣ, онъ спросилъ:- Вы, можетъ быть, знали также Карльсена, котораго недавно нашли мертвымъ въ лѣсу? Вѣдь это былъ несчастный случай?

— Да, ужъ именно несчастный случай. Зналъ ли я его! Чудный человѣкъ и благороднѣйшая натура! Знаете, что онъ однажды сказалъ мнѣ? Разъ воскреснымъ утромъ меня рано позвали къ нему; этому, должно быть, ужъ годъ прошелъ; это было въ маѣ прошлаго года. Онъ попросилъ меня доставить письмо. — «Да, сказалъ я, съ удовольствіемъ, только на мнѣ сейчасъ башмаки худые, я не могу показываться людямъ въ такихъ башмакахъ. Если желаете, я пойду домой и надѣну другіе». — «Нѣтъ, не нужно, отвѣчалъ онъ, я думаю, это ничего, только бы вы не промочили ноги». — Онъ, видите ли, боялся, чтобы я не промочилъ ноги! Ну, тутъ онъ тихонько сунулъ мнѣ въ руку одну крону и вручилъ письмо. Когда я былъ уже на порогѣ, онъ быстро открылъ дверь и нагналъ меня; все его лицо такъ и сіяло, а я стоялъ и смотрѣлъ на него; въ глазахъ его стояли слезы. Тутъ онъ обнялъ меня, да прижался ко мнѣ крѣпко и сказалъ: «Теперь отнесите письмо, мой старый другъ, я васъ не забуду. Когда я буду пасторомъ и получу приходъ, вы должны поселиться у меня и всегда жить у меня. Да, да! А теперь идите! Дай Богъ вамъ счастья!» — Жалко, что онъ ужъ никогда не получитъ должности; а ужъ если бы онъ былъ живъ, онъ сдержалъ бы свое слово, это ужъ навѣрное!

— Такъ вы отнесли письмо?

— Да.

— А фрейлейнъ Килландъ рада была, когда его получила?

— Почему вы знаете, что это письмо было- къ фрейлейнъ Килландъ?

— Почему я знаю? Да вы сейчасъ сами сказали.

— Я сказалъ? Это неправда.

— Хе-хе. неправда? Вы думаете, что я что-нибудь вру вамъ?

— Нѣтъ, простите, очень можетъ быть, что вы правы; но я во всякомъ случаѣ не долженъ говорить этого. Это происходитъ отъ разсѣянности. Я въ самомъ дѣлѣ сказалъ вамъ?

— Почему же нѣтъ? Развѣ онъ не велѣлъ вамъ говорить?

— Нѣтъ, онъ не запрещалъ.

— Стало-быть, она?

— Да.

— Хорошо. Я это сохраню втайнѣ. Но скажите: понимаете ли вы, отчего онъ именно теперь умеръ?

— Нѣтъ. Когда-нибудь должно же было случиться это несчастье.

— Несчастье? Ахъ, да, правда. Такъ онъ упалъ и проткнулъ себѣ жилы на-смерть?

— Да, вѣрно онъ такъ погрузился въ свои мысли, что споткнулся и при паденіи порѣзалъ себѣ артеріи.

— Вы не знаете когда его хоронятъ?

— Знаю: завтра днемъ.

Послѣ этого ничего не было больше сказано о Карльсенѣ. Нѣкоторое время оба молчали. Сара заглянула въ дверь и доложила, что кушанье подано. Тотчасъ послѣ этого Нагель сказалъ:

— Ну, такъ фрейлейнъ Килландъ теперь просватана. Каковъ ея женихъ?

— Это — лейтенантъ Гансенъ, храбрый, прекрасный человѣкъ. Съ нимъ она ни въ чемъ не будетъ нуждаться.

— Онъ богатъ?

— Его отецъ богатъ.

— Онъ — купецъ?

— Нѣтъ, онъ пароходовладѣлецъ. Онъ живетъ дома за два отсюда; домикъ у него, правда, небольшой, да ему и не нужно другого: когда сынъ уѣдетъ, старики останутся одни. У нихъ есть еще дочь, да та замужемъ въ Англіи.

— Какое же, вы думаете, состояніе у Гансена?

— Ну, у него, можетъ быть, цѣлый милліонъ. Хотя этого никто не знаетъ.

Пауза.

— Да, — сказалъ наконецъ Нагель, — на свѣтѣ все несправедливо подѣлено! Что, Грогардъ, если бы у васъ была хоть малая доля его денегъ?

— Нѣтъ, Боже сохрани, зачѣмъ мнѣ? Нѣтъ, мы должны довольствоваться тѣмъ, что у насъ есть. Можетъ быть, они вовсе ужъ не такъ счастливы, тѣ, у кого такъ много…

— Нѣтъ, говорятъ… Однако, вотъ что сейчасъ пришло мнѣ въ голову: у васъ вѣдь не очень много времени для другой работы, разъ вы всюду растаскиваете уголь, не правда ли? Ну, разумѣется, я такъ и думалъ. Но я замѣтилъ, что вы спросили хозяина, нѣтъ ли еще какой-нибудь работы сегодня, помните?

— Нѣтъ.

— Да, внизу въ кафе. Вы сказали, что перетаскали весь уголь въ кухню и тотчасъ спросили, будетъ ли еще какая работа. Неужели не помните?

— Да, только тутъ было другое соображеніе. Такъ вы обратили вниманіе? Нѣтъ, тутъ дѣло въ томъ, что я надѣялся сейчасъ же получить деньги за уголь. Только я не могъ спроситъ прямо, поэтому и сказалъ, что вѣрно сегодня уже не будетъ больше никакой работы. Вотъ оно какое дѣло. Мы какъ разъ должны были уплатитъ долгъ и полагали свою надежду на уплату.

— Сколько же вамъ нужно на уплату долга? — спросилъ Нагель.

— Господи помилуй! — громко воскликнулъ Минутта, — и не говорите больше объ этомъ, вы намъ такъ помогли, такъ помогли! Весь разговоръ-то у насъ изъ-за шести кронъ, а у меня вашихъ двадцать кронъ въ карманѣ, и Господь да вознаградитъ васъ! А эти шесть кронъ должны мы лавочнику: онъ торопитъ насъ съ уплатой за картофель и другія вещи. Онъ прислалъ намъ счетъ, вотъ мы все и обдумывали: сколько намъ понадобится денегъ. Ну, да ужъ теперь намъ ничего не нужно, потому что мы можемъ спать себѣ спокойно, а завтра встанемъ себѣ безъ печали.

Пауза.

— Да, да! Ну, теперь, я думаю, лучше всего будетъ намъ выпить до дна и пожелать другъ другу спокойной ночи, — сказалъ Нагель и всталъ. — Ваше здоровье! Я надѣюсь, мы не въ послѣдній разъ побесѣдовали. Вы должны пообѣщать мнѣ притти еще разъ. Я живу въ номерѣ седьмомъ, какъ видите. Спасибо вамъ за посѣщеніе.

Нагель говорилъ искренно и просто и простился съ Минуттой рукопожатіемъ. Онъ проводилъ своего гостя внизъ до самой выходной двери; тутъ онъ поднялъ свою бархатную шапочку и сдѣлалъ глубокій поклонъ, какъ это уже было однажды.

Минутта вышелъ. Онъ кланялся безчисленное количество разъ, пока спиной подвигался по улицѣ; но онъ не произнесъ ни одного слова, хотя все время порывался что-то сказать.

Когда Нагель вышелъ въ столовую, онъ извинился передъ Сарой, что запоздалъ къ ужину.

Іоганнъ Нагель проснулся утромъ потому, что Сара постучала и принесла ему газеты. Онъ слегка просмотрѣлъ ихъ и, просматривая, постепенно бросалъ ихъ на полъ; онъ однако два раза перечелъ телеграмму о томъ, что простуда приковала Гладстона къ постели, и громко разсмѣялся надъ нею. Потомъ онъ скрестилъ руки надъ головой и предался слѣдующимъ размышленіямъ, время отъ времени произнося вслухъ ту или иную фразу:

«Какъ однако неосторожно ходить по лѣсу съ открытымъ ножомъ. Какъ легко можно нечаянно поскользнуться, такъ что остріе вонзится тебѣ въ одну или въ обѣ артеріи на рукахъ. Такъ-то вотъ случилось съ Карльсеномъ!… Ну, да впрочемъ почему бы нѣтъ? И отчего это всюду на свѣтѣ всѣ такъ судорожно цѣпляются за жизнь? Особенно, когда находишься все-таки въ далекой чужбинѣ и сверхъ того еще получаешь частную телеграмму „in Werdens Gang“… Xe-xe-xe! И потомъ: въ чемъ же собственно разница, расхаживать ли съ открытымъ ножемъ въ рукахъ или съ маленькой аптечной скляночкой въ жилетномъ карманѣ?