Уильям Теккерей - Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

— Мать сказала Шарлоттѣ, что ей пришлётъ денегъ въ слѣдующій вторникъ, сообщилъ намъ маіоръ: — но между нами, я сомнѣваюсь въ этомъ. Между нами, моя свояченица всегда обѣщаетъ деньги во вторникъ, но и середа наступить, а она денегъ не дастъ. Я не могъ не дать дѣвочкѣ нѣсколько гиней, но вотъ увидите, во вторникъ деньги не придутъ.

Опровергнуть или подтвердить долженъ я слова маіора? Я скажу, что во вторникъ Шарлотта получила отъ матери письмо, увѣдомлявшее, что одинъ изъ ея братьевъ и младшая сестра оставались у тёти Мэкъ, а такъ какъ Шарлотта счастлива у своихъ гостепріимныхъ и добрыхъ друзей, то нѣжная, овдовѣвшая матъ не будетъ мѣшать счастью своей милой дочери.

Было уже сказано, что три женщины составили заговоръ въ пользу этой молодой дѣвицы и ея жениха. Черезъ три дня послѣ пріѣзда Шарлотты къ намъ въ домъ, моя жена стала настойчиво увѣрять, что поѣздка за городъ сдѣлаетъ пользу дѣвушкѣ, наняла коляску, одѣла Шарлотту къ лицу и уѣхала къ мистриссъ Мёгфордъ въ Гэмпстидъ. У мистриссъ Мёгфордъ была мистриссъ Брандонъ, разумѣется случайно, и я увѣренъ, пріятельница Шарлотты наговорила комплиментовъ мистриссъ Мёгфордъ на счотъ ея сада, дѣтской, завтрака, всего что принадлежало ей.

— Что же за бѣда? говоритъ мистриссъ Мёгфордъ, разсуждая объ извѣстномъ предметѣ. — Мы съ Мёгфордомъ обвѣнчались имѣя два фунта въ недѣлю, и при двухъ фунтахъ въ недѣлю родились двое старшихъ дѣтей. Иногда приходилось тяжело, но мы всё-таки были счастливы; а я увѣрена, что если человѣкъ не рискуетъ немного, то онъ не заслуживаетъ многаго. Я знаю, что я рискнула бы, будь я мущина, жениться на такой хорошенькой дѣвушкѣ. Я сочла бы малодушнымъ того молодаго человѣка, который мѣшкалъ бы, тогда какъ ему стоило сказать слово, чтобъ быть счастливымъ. Я считала мистера Фирмина храбрымъ, мужественнымъ джентльмэномъ. Или вы хотите, чтобы я имѣла дурное имѣніе о нёмъ, мистриссъ Брандонъ? Еще немножко этого крема, душечка. Онъ очень хорошъ. У насъ былъ вчера обѣдъ и изъ города приглашали нарочно повара.

Эта рѣчь, съ приличнымъ подражаніемъ голосу и жестамъ, была повторена настоящему біографу его женой, и онъ началъ видѣть, въ какую паутину заговоровъ эти хитрыя женщины запутали предметъ настоящей біографіи.

Подобно мистриссъ Брандонъ и другой матронѣ, мистриссъ Мёгфордъ заинтересовалась кроткимъ, юнымъ существомъ, ласково поцаловала ее и подарила ей аметистовую брошку.

— Она не имѣетъ манеръ; признаюсь, я болѣе ожидала отъ генеральской дочери воспитанной на континентѣ. Но мы покажемъ ей свѣтъ и оперу, Брандонъ, и она выучится очень хорошо держать себя, я въ этомъ не сомаѣваюсь.

Мистриссъ Мёгфордъ повезла мистриссъ Бэйнисъ въ оперу и указала ей на свѣтскихъ особъ, собравшихся тамъ. Шарлотта была въ восторгѣ. Я не сомнѣваюсь, что сзади въ ложѣ сидѣлъ молодой джентльмэнъ, нашъ знакомый, который также былъ очень счастливъ. Въ этомъ году жена родственника Филиппа, лэди Рингудъ, имѣла ложу, въ которой Филиппъ видѣлъ ея съ дочерьми, а маленькій Рингудъ Туисденъ такъ и разсыпался передъ ея сіятельствомъ. Они нечаянно встрѣтмлись у подъѣзда и лэди Рингудъ пристально посмотрѣла на Филиппа и на краснѣющую дѣвушку, которую онъ вёлъ подъ руку. Колясочка мистриссъ Мёгфордъ въ одну лошадь и парадная карета съ гербами лэди Рингудъ поѣхали но одной дорогѣ. Изъ кареты съ гербами дамы довольно благосклонно посмотрѣли на колясочку, въ которой сидѣла возлюбленная Филиппа, и экипажи разъѣхались, а Рингудъ Туисденъ, видя, что кузенъ подходитъ къ нему, очень поблѣднѣлъ и скорехонько уплелся за аркаду. Но ему не слѣдовало бояться Филиппа. Сердце Фирмина въ то время было переполнено доброжелательствомъ и мягкостью. Онъ думалъ о тѣхъ кроткихъ, кроткихъ глазахъ, которые сейчасъ нѣжно простились съ нимъ, о той маленькой ручкѣ, которая минуту тому назадъ висѣла на его рукѣ, Неужели вы думаете, что въ такомъ расположеніи духа онъ имѣлъ время думать объ отвратительномъ пресмыкающемся, которое ползло позади его? Онъ былъ такъ счастливъ въ тотъ вечеръ, что тотчасъ отправился въ таверну и истратилъ по-крайней-мѣрѣ три шиллинга на ужинъ и напитки. Слѣдующій день было воскресенье и мистеръ Фирминъ въ Уэстминстерскомъ аббатствѣ слушалъ церковное пѣніе возлѣ той же молодой дѣвицы, которую онъ провожалъ въ оперу наканунѣ.

Не надоѣло ли читателямъ это воркованье? Я старался описать любовныя дѣла Филиппа въ нѣсколькихъ словахъ и въ скромныхъ фразахъ — выпуская восторги, страшные обѣты, цѣлыя тетради корреспонденціи и всѣ обычныя пошлости его положенія. Однако, милостивая государыня, хотя мы съ вами уже перешли за возрастъ воркованья, хотя ваши локоны, которые я помню каштановыми, теперь посѣдѣли, а мой лобъ сталъ плѣшивъ, хотя мы теперь стары, мы еще не слишкомъ стары, чтобъ забыть. Изъ окна, у котораго я пишу, мнѣ видно, какъ въ садикѣ сквэра расхаживаютъ взадъ и впередъ молодой человѣкъ и молодая дѣвица, мнѣ знакомые. Этотъ садъ кажется раемъ моимъ молодымъ друзьямъ. Еслибы имъ вздумалось посмотрѣлъ за рѣшотку сквэра, они увидали бы, что у двери одного дома остановилась каретка доктора, а у оконъ другого дома плотникъ прибиваетъ гербъ по случаю смерти владѣльца, въ дверяхъ третьяго разнощикъ отъ булочника разговариваетъ съ горничной. Но что значатъ для нихъ эти явленія жизни? Рука объ руку ходятъ они по своему эдему и разговариваютъ о томъ счастливомъ времени, которое теперь уже близко, и томъ очаровательномъ пріютѣ, для котораго заказана мёбель и въ который, миссъ, вашъ старый другъ и покорнѣйшій слуга осмѣлится препроводить премиленькій серебряный чайникъ. Всѣ случаи имѣютъ отношеніе для мистера Филиппа и миссъ Шарлотты къ тому событію, которое составляетъ предметъ ихъ желаній. Вотъ каретка доктора отъѣхала, Имогена говорить Алонзо:

— Какъ я страдала бы, еслибы ты былъ боленъ!

Плотникъ прибилъ гербъ.

— Ахъ, душа моя! если ты умрёшь, пусть ужъ прибьютъ гербъ для насъ обоихъ, говоритъ Алонзо со вздохомъ.

Оба сочувствуютъ горничной, которая шепчется съ разнощикомъ булочника.

Такъ какъ всѣ силы души Филиппа и Шарлотты сосредоточились на ихъ бракѣ, я прошу позволенія представить документъ, полученный Филиппомъ въ то время; можно вообразить, что онъ возбудилъ не мало волненія.

Эсторскій домъ, Нью-Йоркъ.

«Итакъ ты воротился въ столицу! Твои письма очень кратки; но у меня есть корреспондентъ (немногіе, увы! помнятъ изгнанника!), который сообщаетъ мнѣ исторію моего Филиппа и говорятъ мни, что ты трудолюбивъ, что ты веселъ, что ты благоденствуешь. Весёлость подруги трудолюбія, благоденствіе ихъ отрасль. Чтобы благоденствіе могло достигнуть полной силы — горячая мольба отсутствующаго отца! Можетъ быть и я скоро сообщу тебѣ, что я благоденствую. Я занимаюсь учонымъ открытіемъ (медицинскимъ и относящимся къ моей профессіи), результаты котораго должны повести въ богатству, если только фортуна не завсегда покинула Джорджа Фирмина. Итакъ ты связался съ прессой. Она была презираема и писатель, и бѣдность долго считались синонимами. Но могущество и богатство прессы ежедневно развиваются и увеличатся еще болѣе. Признаюсь, мнѣ было бы пріятію слышать, что мой Филиппъ занимается своей адвокатской профессіей, въ которой почести, даже аристократическое званіе служатъ призами для смѣлыхъ, трудолюбивыхъ и достойныхъ. Почему тебѣ еще — мнѣ — не надѣяться, что ты пріобрѣтёшь юридическую знаменитость? Отецъ, много страдавшій, проводящій преклонныя лѣта одинъ и въ отдалённой землѣ, успокоился бы въ своёмъ изгнаніи, если бы думалъ, что его сынъ будетъ способенъ когда-нибудь поправить разстроенное состояніе его рода. Но съ любовью думаю, что еще не поздно. Ты можетъ еще заняться адвокатурой и одинъ изъ ея призовъ можетъ достаться тебѣ. Признаюсь, не безъ огорченія узналъ я изъ письма нашего добраго друга мистриссъ Б., что ты учишься стенографіи, чтобы сдѣлаться газетнымъ стенографомъ. Неужели фортуна такъ стала ко мнѣ неумолима, что мои сынъ принуждёнъ заняться такой профессіей? Постараюсь покориться этому. Я ожидалъ высшаго для тебя — и для меня.