Эрнст Юнгер - Африканские игры

Дневная выручка, похоже, удовлетворила старика, ибо он заказал бутылку вина и попросил принести второй стакан, который с добродушным достоинством пододвинул мне.

Так я познакомился с вином нищего, которое в одном превосходном стихотворении восхваляется как волшебный целебный напиток [41] Имеется в виду стихотворение Шарля Бодлера «Вино тряпичников». .

Мы поболтали и выпили, а потом хозяин со свечой проводил нас по узкой лестнице наверх и отворил пустую комнату, вся обстановка которой состояла из двух неряшливых, застеленных красным бельем кроватей. Мы улеглись в темноте, и сразу, после того как сосед пожелал мне спокойной ночи, я услышал, как он заснул с легкими вздохами, свойственными старикам.

Я же еще некоторое время лежал, опираясь локтями о подушку и размышляя о последних впечатлениях. Самый таинственный отрезок нашего дня — момент, непосредственно предшествующий засыпанию. Мы вступаем в сон нерешительно — словно в пещеру, которая в первых своих изгибах еще освещена проникающим от входа слабым отблеском дневного света. Пытаясь в сгущающихся сумерках распознать внутренние формы пещеры, мы поддаемся чарам, из-за которых предмет обретает для нас большую силу, нежели смотрящий на него глаз. Потом вдруг появляются сверкающие картины, прозрачные, скрытый смысл которых высвечивается благодаря какому-то новому, незнакомому свету. В этот момент мы часто выныриваем из первой дремоты, будто нас испугало приближение к чему-то запретному.

В приступе такого испуга я очнулся и увидел, что наша каморка странно преобразилась. Снегопад кончился, и за окном полная луна ослепительно озаряла белые остроконечные крыши, обрамляющие задний двор. Ее холодное сияние наполняло комнату голубым, стекловидным светом. Я почти не удивился, разглядев в этом призрачном блеске фигуру, стоящую у открытого окна. Хотя лицо было от меня скрыто, я узнал Доротею; она молча смотрела во двор.

Охваченный любопытством, я тихо поднялся и, затаив дыхание, встал позади нее, чтобы разглядеть хоть что-то через ее левое плечо. Снег, натянутый в оконной раме как холст, заставил меня снова почувствовать усталость, еще более сильную. Я на мгновение сомкнул веки; потом начал расспрашивать Доротею как о прошлом, так и о будущем, а она отвечала мне короткими фразами — некоторые сохранились у меня в памяти до сих пор. Но, в сущности, как когда-то в беседе со старым слугой, я уже заранее знал ответы. В сущности, будущее — это нечто такое, что мы уже раньше предвидели и предчувствовали: оно есть наше воспоминание.

Однако в самом ли деле я спрашивал, а Доротея отвечала мне фразами ? Или скорее то были картины, поднявшиеся из хаоса и словно подтвержденные эхом?.. Теперь мы с ней двигались по вымершей местности, где из земли вырывался огонь, властный, как пламя в кузнице. Мы двигались в этом пламени и не сворачивали с дороги, хотя именно здесь сосредотачивался огонь. Казалось странным, что при таком огне можно так сильно чувствовать стужу…

Холод разбудил меня, и сквозь рассеивающийся сумрак я увидел в оконной раме белый снег, блеклое полотно, неисписанный лист бумаги. Удивительно, что все это, хоть и сыграло столь важную роль в моей жизни, вспоминалось потом лишь изредка, как бы во сне. Вообще же я постарался поскорее выкинуть это из головы и дальше жить, как положено, — с бодрствующим сознанием.

Той ночью я видел Доротею в последний раз: время детства закончилось.

Проснулся я рано. Старый нищий еще спал, я же тихонько оделся и покинул это мрачное пристанище.

Свежий снег, подобно одеялу, лежал на большой площади Станислава, воздух был прохладен и чист. Я чувствовал себя бодро, как после кровопускания. Проникновение в сферу беззакония не менее поучительно, чем первое любовное приключение или первый бой; общим для этих ранних форм жизненного опыта является то, что поражение, которое терпит человек, пробуждает в нем новые и более мощные силы. Мы рождаемся чересчур дикими, а исцелить такое лихорадочное брожение в наших душах можно лишь горьким напитком.

Тем не менее еще долго чувствовал я, что ощущение собственной свободы во мне повреждено, и предпочитал не касаться темы побега из дому, будто она была медленно заживающей раной. «Жить, как ему хочется, может каждый», — гласит известное изречение [42] «Жить, как велит долг, трудно, но лишь выполняя долг, человек раскрывает свое внутреннее предназначение. Жить, как ему хочется, может каждый». Цитата из письма Гёте его поверенному Иоганну Фридриху Крафту (ум. 1785), 31 января 1781 г. ; правильней было бы сказать: жить, как ему хочется, не может никто.

«Присягнуть телячьей шкуре» — старинное немецкое выражение, означающее «стать солдатом, наемником» (потому что телячьей шкурой обтягивали полковой барабан). (Здесь и далее — прим. перев.).

Персонаж «Тысячи и одной ночи» («Сказка о Джударе», ночи 607–624).

Со времени Средневековья большинство европейских университетов имело по четыре традиционных факультета: философии, теологии, юриспруденции и медицины.

Тони Жоанно (1803–1852) — французский художник, книжный иллюстратор.

Персонаж детского фольклора в немецкоязычных странах: тень, или трубочист, или человек с темной кожей.

Шиндерханнес (наст. имя Иоханнес Бюклер, 1779–1803) — легендарный предводитель разбойничьей шайки, действовавшей в Рейнской области.

Уменьшительная форма от имени Якоб.

«Ринальдо Ринальдини» — анонимный исторический роман о разбойниках, публиковавшийся в Германии с 1910 г. Всего было шестьдесят пять выпусков.

Имеется в виду анонимный роман «Рольф Бранд — немецкий Шерлок Холмс», выходивший в Германии (до Второй мировой войны) в виде серии брошюр.

Имеется в виду новелла Ахима фон Арнима (1781–1831) «Одержимый инвалид в форте Ратоно» (1818).

«Путешествие по Гарцу» (1826) — путевые заметки Генриха Гейне.

Здесь: ясность изложения; прозрачность ( франц.).

Затылок (лат.).

Персонаж одноименной повести Генриха фон Клейста (1777–1811), барышник, ставший предводителем разбойников.

Гебхард Леберехт фон Блюхер (1742–1819) — прусский фельдмаршал, участник наполеоновских войн, командующий прусскими войсками, победитель при Ватерлоо (1815).

Сиди-Бель-Аббес — город на северо-западе Алжира, административный центр одноименных провинции и округа.