Элизабет Мид-Смит - Дедушка и внучка

— Не будем больше спорить о тете. Лучше поговорим о тебе самой. Ты очень необычная девочка, но мне с тобой удивительно хорошо.

— Я знаю, дедуля, — кивнула Дороти.

— Я уже не представляю, как раньше жил без тебя. Если бы тебя не было, мне было бы очень тяжело. И ты очень благоразумна. Например, сегодня ты так стойко отнеслась к гибели кролика.

Дороти мягко перебила деда:

— Он не погиб, он ушел. Вот что, дедуля, пусть Карбури или кто-нибудь другой унесет пустую клетку из моей комнаты. Она больше не понадобится Бенни. Теперь у него, наверное, золотая клетка на небе.

— Позвони, мое дитя, позови Карбури. Конечно, эту клетку не следует оставлять в твоей спальне.

Дороти позвонила, вошел Карбури.

— Пожалуйста, Карбури, — попросила Дороти, увидев старого слугу, — возьмите клетку моего Бенни, в которой прежде жил попугай, и унесите к себе. Пожалуйста, сделайте это поскорее.

— Пусть это будет исполнено тотчас же, — хмуро прибавил хозяин Сторма.

Карбури молча поклонился и отправился исполнять приказание.

— Знаешь, Дороти, — обратился сэр Роджер к внучке, как только закрылась дверь, — я думаю, моей маленькой девочке было бы приятно иметь другого любимца.

— Мне не нужно другого.

— А тебе не хотелось бы, чтобы у тебя был пони?

— Что? — Дороти подняла на деда загоревшиеся глаза.

— Маленький пони, на котором ты могла бы ездить, а еще дамское седло и хорошенькая амазонка [15] Амазонка — длинное женское платье для верховой езды. ? Что скажешь?

Дороти схватила руку деда.

— О, милая узловатая рука, как я люблю ее, — почти пропела она, не в силах сдержать радость.

— Ты будешь любить твоего пони?

— Кататься верхом! Это будет так чудесно! Ах, как я тебя люблю, как я тебя люблю!

— Я завтра же куплю для тебя лошадку, — пообещал сэр Роджер, — и дамское седло. Амазонку тебе сошьют дома.

— Но, дедуля, неужели я буду ездить одна? Это будет грустно.

Старик глубоко задумался.

— Вот если бы ты катался со мной, это было бы прекрасно! Мы могли бы уезжать далеко-далеко. Ты никогда не ездил верхом, дедушка?

— Конечно, ездил, ездил тысячи раз. Но я продал верховых лошадей, потому что считал это ненужной тратой.

— Дедуля, ты очень бедный?

— Нет, моя прелесть. С удовольствием могу сказать, что я не беден.

— Тогда мне страшно, очень страшно.

— Чего же ты боишься, дорогая? Я осторожный человек, если ты говоришь об этом, но я не бедный.

— Что значит «осторожный»? — спросила Дороти. — Неужели осторожным человеком называется тот, который очень скуп и страшно боится истратить деньги?

— Это очень некрасивое объяснение, Дороти.

— Знаешь, дедушка, есть многое на свете, что я люблю, — помолчав, проговорила Дороти, — и многое, что ненавижу. Ненавижу и некоторых людей. Я расскажу тебе, что мне противно и отвратительно. Я ненавижу сорные травы, жаб и змей. Змей больше всего! А людей я ненавижу таких, на которых ты совсем не похож.

Тут она порывисто и крепко поцеловала его, а потом продолжила с гримасой отвращения:

— Но больше всего на свете, сильнее всего я ненавижу деньги!

Большая рука сэра Роджера дрогнула, но не выпустила внучку из объятий.

— Что ты знаешь о деньгах, моя крошка?

— Ах, я хорошо знаю их! Дедуля, ты не жил в тех местах, где жила я. У меня было так много домов! Ты не знаешь, что значит быть несчастным. Таким несчастным, чтобы желать умереть, потому что деньги куда-то запропастились. И что значит радоваться, глупо радоваться, потому что они нашлись. И ты никогда не жил так, чтобы из-за денег умерла твоя любимая мамочка. О, дедуля, я ненавижу деньги!

Каждое слово внучки отдавалось в сердце старого сэра Сезиджера гулким ударом.

— Я немного устал, Дороти. И тебе пора спать, — промолвил он наконец.

Дороти замолчала и посмотрела на деда очень серьезно.

— Ах, но тебя, тебя я люблю, — и девочка покрепче обняла и поцеловала старика.

Соскользнув с его колен, Дороти вышла из комнаты.

Сэр Роджер остался размышлять об этом странном разговоре. Вскоре после ухода девочки в гостиную вернулась мисс Сезиджер.

— Доротея, — настойчиво спросил ее отец, — куда ты ходила сегодня?

— Только гулять.

— Смотри, не води ее слишком далеко. Помни, что она очень маленький ребенок.

— Она очень сильный ребенок, — возразила мисс Доротея.

— У тебя несносная привычка постоянно противоречить мне. Повторяю: она еще слишком мала для длинных прогулок.

— А я слишком стара для них? — в голосе Доротеи послышались слезы.

— Очень может быть. Ты вообще необыкновенно стара для своих лет. Я не видел никого, кто состарился бы так рано.

— Я не виновата в этом. Отсутствие веселья и радости иссушило мое сердце.

— Пустяки, — отмахнулся сэр Роджер. — Теперь в доме достаточно весело, ты могла бы быть довольна. Дороти занимает меня, поглощает мои мысли.

— Это всякому видно.

Сэр Роджер легко поднялся с кресла и прошел к камину. Теперь он почти не горбился, его глаза блестели. Хотя ему было за семьдесят, сейчас он казался моложе своей дочери.

— Я много думал об этом ребенке, — вновь заговорил он, — и вот что хочу тебе сказать: купи все, что может ей понадобиться. Будь так добра, Доротея, подожди минутку, я выпишу чек на десять фунтов. Купи для нее платья, белье и все, что ей может быть нужно. Конечно, ты не будешь тратить попусту.

— Конечно, — ответила изумленная старая дева, которая за всю свою жизнь не держала в руках чека на такую сумму.

Сэр Роджер открыл конторку, вынул чековую книжку, написал несколько слов на одном из ее листков и, оторвав его от корешка книжки, передал дочери.

— Береги деньги, — повторил он.

— Не беспокойся, отец.

— Ну, теперь до свидания. Пожалуйста, пришли ко мне Карбури.

— Покойной ночи.

Мисс Доротея тихонько притворила за собой дверь и отправилась искать Карбури. Старый слуга как раз запирал дом на ключ, хотя ночь еще не наступила. В Сторме всем было приказано ложиться как можно раньше, чтобы таким образом сберегались свечи и керосин для ламп. Однако все начинало меняться. Мисс Доротея передала просьбу отца и ушла к себе. Карбури быстро пошел в гостиную. Сэр Роджер все еще стоял подле камина.

— Карбури…

— Что прикажете, сэр?

— Вы сумеете выбрать хорошего пони?

— О, конечно, сэр.

— Завтра же отправляйтесь в татерсаль [16] Татерсаль — место собрания любителей верхового спорта (по имени Татерсаля, устроившего впервые такой манеж в Лондоне, в 1771 году). .

— Как, сэр?..

— Мне кажется, я говорю достаточно понятно. Первым же утренним поездом поезжайте в город и купите там маленького, хорошо выезженного пони, на котором могла бы ездить моя внучка. Купите также лошадь для меня. Спокойную, хорошую — словом, такую, которая годилась бы мне для верховой езды. Потом отыщите и купите дамское седло для пони. А для моей лошади… Кажется, в конюшенном сарае еще есть седла, из которых можно выбрать что-то подходящее.