Оулавюр Сигурдссон - Избранное

Она осторожно поставила поднос на стол, но, когда шеф хотел вскочить, попросила нас ни в коем случае не беспокоиться — она сама нальет кофе в чашки.

Какой кофе! Никакого сравнения с бурдой из подвального ресторанчика на Ингоульфсстрайти! В жизни я не пробовал такого кофе! Катрин из Камбхуса, одна из самых рьяных кофейниц в Дьюпифьёрдюре, уроженка Рангаурвадласисла, сказала бы, что «лучше не бывает», а так она говорила лишь в самых торжественных случаях. Поборов стеснительность, я собрался похвалить ароматный напиток, но тут в дверь позвонили.

— Прошу прощения. — Хозяйка поставила свою чашку на столик и вышла.

— Заходи, дядя, — услышал я ее голос, — я повешу пальто.

В следующее мгновение в дверях гостиной появился ее дядя. Аурдни Аурднасон. Впервые я увидел его осенью или в конце зимы в альтинге, когда из любопытства зашел на галерею для публики и немного послушал дебаты. Тогда я узнал его по фотографиям. Пожалуй, никогда прежде мне не встречался человек с таким чистым высоким лбом и такими солидными манерами. Он медленно вошел в гостиную, почти седой, однако без единой морщинки на лице, коренастый, чуть полноватый — словом, фигура весьма импозантная и представительная. Вальтоур поспешно поставил свою чашку на столик и пошел навстречу гостю.

— Здравствуй, здравствуй, — сказал Аурдни Аурднасон, потом повернулся ко мне и, когда Вальтоур представил меня, сказал, протягивая короткопалую пухлую руку: — Добрый день, Паудль. Добрый день.

До сих пор помню, как он был одет: серый в полоску костюм с иголочки, белоснежная крахмальная рубашка, галстук завязан красиво, прямо как у британского премьера, туфли начищены до блеска. Он сказал, что слышал обо мне как о добросовестном газетчике, и поинтересовался, откуда я родом. Сам он, к сожалению, никогда не бывал в Дьюпифьёрдюре, это одно из немногих мест на острове, с которыми он еще должен познакомиться. Отказавшись от кофе и сигары (по крайней мере пока), он постоял, глядя мимо нас в комнату, потом кашлянул и кивнул на кресло-качалку.

— Гм, что я вижу. Когда вы достали эту штуку?

— Получили на прошлой неделе прямо из Копенгагена, — ответила фру Инга. — Замечательное кресло, я от него просто в восторге. Пожалуйста, посиди в нем, дядя!

Аурдни Аурднасон послушно сел, откинулся назад, взялся за подлокотники и начал раскачиваться.

— Ну как? Нравится? — спросила хозяйка.

— Восхитительное кресло, красавица моя, восхитительное.

Продолжая качаться, он выразил надежду, что в выходные погода улучшится. По крайней мере хорошо бы ей проясниться к понедельнику, когда у работников торговли будет свободный день. Должен же этот дождливый сезон наконец кончиться.

— А мать разве не дома? — спросил он племянницу.

— Нет, уехала за город сегодня утром с маленькой Хребной и, конечно, с Финной. Мы тоже поедем туда завтра утром, каким бы ни был прогноз.

Она повернулась ко мне.

— Финна — это наша прислуга, Торфинна. Она работает у мамы уже лет двадцать. Мы все ее очень любим.

— Финна, гм, чудесный человек, гм, чудесный. Добросовестная и заботливая.

Так они некоторое время болтали о том, о сем, пока Аурдни Аурднасон, перестав качаться, не взглянул на Вальтоура.

— Ну что, братец, понравилось тебе собрание?

Вальтоур не торопился с ответом.

— Да, — сказал он наконец.

— Мне особенно понравилось полное единодушие, — сказал Аурдни Аурднасон. — Само собой, количество акций растет. И, по-моему, в этих наших новых акционерных обществах большая сила. Большая сила, что ни говори.

Вальтоур заерзал в своем кресле.

— Недвижимость — отличное вложение капитала, — продолжал Аурдни Аурднасон. — Таким образом, сливаются три фирмы и три…

Резко кашлянув, Вальтоур отвернулся от меня и поднес к губам ладонь. Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что Аурдни Аурднасон слегка кивнул, точно соглашаясь со своими соображениями или с чем-то не высказанным вслух. Вальтоур не стал дожидаться, пока он закончит фразу, а снова завел речь о том, какая будет погода в выходные, о празднике работников торговли, сказал, что надо быть готовым ко всему, ведь перемен к лучшему не предвидится. Я сообразил, что мне пора откланяться, поблагодарить за гостеприимство и уйти домой, так как им, очевидно, нужно посовещаться с глазу на глаз.

— До свидания, Паудль, до свидания, — сказал Аурдни Аурднасон, глядя куда-то сквозь меня и мимо меня. — Зайдите ко мне, если я могу что-нибудь для вас сделать.

Только в передней, складывая журналы и книги в портфель, я понял, что он имел в виду: он, должно быть, произнес эти слова как директор банка и намекал, что считает меня человеком платежеспособным и не откажет мне в ссуде по векселю.

Шеф похлопал меня на прощанье по плечу и назвал «дружище», а его жена сказала, что надеется чаще видеть меня в своем доме.

Когда я вышел на улицу, ветер не то чтобы говорил «у-у!», как Вальтоур своей крошке, но все же шептал что-то в темно-зеленой листве рябины и берез, будто хотел вобрать в себя побольше воздуха и принести новый ливень. Уже стемнело, ведь был десятый час и пасмурно. Калитка заскрежетала, когда я открывал и закрывал ее. Я долго стоял, невольно прислушиваясь, но не услышал ни дрозда, ни какой-либо другой птицы. Домой, сказал я себе, лучше пойти домой. А в душе эхом звучали знакомые вопросы: домой? Куда? Где ты живешь?

Не успел я пройти и нескольких шагов по улице Лёйваусвегюр, как из переулка вперевалку вышел какой-то человек. Похоже, я его знаю. Ну конечно: Йоун Гвюдйоунссон, бывший муж Йоуханны, жены Арона Эйлифса, которому наставляли рога Досси Рунка, Торопыга и солдат Сьялли. Он шел то глядя себе под ноги, то вытягивая вперед шею. В одной руке он держал пакет с завтраком, в другой — серый мешок с какими-то вещами.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

Вздрогнув, он остановился, подозрительно глянул на меня и еще крепче сжал в руке свое сокровище.

— Что? Что вы сказали?

Я спросил, помнит ли он меня. Ведь я же как-то раз написал от его имени — открытое письмо некоему нарушителю спокойствия — о женских причудах — и составил ему объявление для газеты «Моргюнбладид».

— Ну, — уныло буркнул он, недоверчиво шмыгнул носом и уставился на меня.

Я догадался, что он идет с работы, и, когда он подтвердил это, спросил, по-прежнему ли он работает для армии.

— Теперь с этим делом станет похуже, — ответил он. — Даже не знаю, чем все кончится.

— А есть у них еще сверхурочная работа?

— Ее тоже сворачивают, как и все остальное! Не дай бог снова придет кризис и безработица.

Я сказал, что он излишне пессимистичен: правительство заключило договор о закупке новой техники и оборудования, в том числе траулеров и моторных лодок, которые поступят в Исландию в ближайшем будущем.