Никос Казандзакис - Последнее искушение Христа

Шло время, звезды побледнели, встало солнце. Оставив позади красную почву Галилеи, они вступили на чернозем Самарии.

Иуда замедлил шаг.

— Давайте пойдем другим путем. Эта земля отступников. Она проклята. Давайте по мосту перейдем через Иордан и двинемся по другому берегу. Грех прикасаться к поправшим Закон. Их дом осквернен, осквернены их пища и питье. «Ломоть самаритянского хлеба, — говаривала мне мать, — все равно что кусок свинины». Давайте пойдем другим путем!

Но Иисус взял его спокойно за руку, и они продолжили путь.

— Иуда, брат мой, когда праведник прикасается к грешнику, грешник очищается. Не перечь мне. А мы пришли сюда ради них, грешников. Мы не нужны праведникам. Я здесь, в Самарии, одно наше доброе слово может спасти душу, одно доброе слово, Иуда, доброе слово, простая улыбка, обращенная к проходящему мимо самаритянину.

Иуда боязливо оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не слышит.

— Это неправильный путь, — тихо произнес он. — Нет, ты идешь не той дорогой. Но я подожду, пока мы придем к яростному пророку. Он нас рассудит. А пока иди, куда хочешь, и делай, что знаешь. Я буду следовать за тобой.

И, перекинув свой посох через плечо, он пошел вперед. Остальные, беседуя, следовали за ним. Иисус говорил о любви, о Господе, о Царствии Божьем. Он объяснял, кто такие неразумные и мудрые девы, что означают светильники и масло, кто такой жених и почему неразумным девам не только дозволили войти в дом, но и вымыли и умастили им ноги. И чем больше слушали четверо друзей, тем шире становились их души, впитывавшие слова Иисуса, тем крепче и мужественнее становилось их сердце. Грех предстал перед ними в виде неразумной девы, стоящей перед дверью Господа с погашенным светильником, плачущей и умоляющей впустить ее внутрь…

Они шли все дальше и дальше. Над головами начали собираться тучи, лик земли потемнел. В воздухе запахло дождем.

Вскоре впереди замаячила первая деревня у подножия Гаризима, священной горы их праотцев. У входа в деревню, окруженный финиковыми пальмами, стоял древний колодец Иакова. Сюда приходил патриарх поить водой своих овец. Каменная плита была стерта и источена трением веревок, на которых поколение за поколением люди вытаскивали из колодца воду.

Иисус устал. Ноги его были изранены камнями и кровоточили.

— Я останусь здесь, — промолвил он, — а вы идите в деревню и постучитесь в дома. Там найдется добрая душа, которая даст нам хлеба, а к колодцу выйдет женщина и достанет для нас воды. Веруйте в Господа и в людей.

Все пятеро отправились, но по дороге Иуда передумал.

— Я не пойду в оскверненную деревню и не буду есть оскверненный хлеб. Я останусь здесь под этим фиговым деревом и подожду вас.

Иисус тем временем прилег в тени кустов. Его мучила жажда, но колодец был глубоким — как ему напиться? Он склонил голову на грудь и задумался. Трудный он выбрал путь. Тело его слабело, он уставал, подгибались колени, его плоть и дух молили об отдыхе. Он падал, но Господь посылал легкий прохладный ветерок, и его пророк находил в себе силы встать и идти дальше. Но сколько это будет продолжаться? До самой смерти? Или даже после смерти?

Но пока он думал о Господе, людях, смерти, кусты заколебались и из них вышла молодая женщина с кувшином на голове. Подойдя к колодцу, она поставила кувшин на край, и Иисус увидел, как она достала принесенную веревку, зачерпнула воды и наполнила свой кувшин. Жажда его стала нестерпимой.

— Женщина, — промолвил он, выходя к ней из тени, — дай мне напиться.

При его неожиданном появлении женщина испуганно вздрогнула.

— Не бойся, — добавил Иисус. — Я честный человек. Я хочу пить — дай мне напиться.

— Как же так, — ответила она, — ты — галилеянин, как я вижу по одежде, и просишь напиться у меня, самаритянки?

— Если б ты знала, кто говорит тебе: «Женщина, дай мне напиться», ты бы пала ниц к моим ногам и просила бы, чтоб я дал тебе испить бессмертной воды.

— У тебя нет ни веревки, ни ведра, а колодец глубок, — удивленно промолвила женщина. — Как же ты достанешь воду, чтобы дать мне напиться?

— Пьющий воду из этого колодца возжаждет снова, — ответил Иисус, — но испивший моей влаги насытится во веки веков.

— Добрый человек, — сказала тогда женщина, — дай мне этой влаги, чтобы я никогда больше не хотела пить и не должна была бы каждый день ходить сюда.

— Пойди позови своего мужа, — сказал Иисус.

— У меня нет мужа.

— Правду ты говоришь, ибо у тебя было пять мужей, и тот, который с тобой сейчас, не муж тебе.

— Ты пророк, галилеянин? — удивленно спросила женщина. — Тебе все известно?

Иисус улыбнулся.

— Ты хочешь о чем-нибудь спросить меня? Говори смело.

— Да, я бы хотела, чтобы ты ответил мне на один вопрос. Наши отцы всегда славили Господа на этой горе Гаризим. Теперь вы, пророки, говорите, что поклоняться Господу можно лишь в Иерусалиме. Кто прав? Где Господь? Просвети меня.

Иисус молчал, опустив голову. Эта грешница, мучимая поисками Господа, глубоко взволновала его сердце. И ради нее он изо всех сил пытался найти верные слова, чтобы ответить ей. Но вот он поднял голову, и лицо его просияло.

— Женщина, храни глубоко в сердце то, что я тебе скажу сейчас. Придет день — он уже пришел, — когда люди не будут поклоняться Господу ни на этой горе, ни в Иерусалиме. Господь есть Дух Святой, и ему можно поклоняться лишь в душе.

Женщина смущенно и недоумевающе взглянула на Иисуса.

— Неужели ты, — спросила она тихим прерывистым голосом, — неужели ты Тот, кого мы ждем?

— А кого ты ждешь?

— Ты знаешь. Зачем ты заставляешь меня произносить Его имя? Ты и так знаешь, а мои уста грешны.

Иисус опустил голову. Казалось, он прислушивается к своему сердцу и ждет, что оно ответит. Женщина, стоявшая перед ним, тоже ждала с нетерпением.

Но пока они оба пребывали в этом молчаливом смущении, издали донеслись веселые голоса и показались ученики, торжествующе размахивая краюхой хлеба. Увидев учителя с незнакомой женщиной, они замедлили шаг. Но Иисус был рад их видеть — они избавили его от ответа на опасный вопрос самаритянки, и он кивнул, чтобы они подошли.

— Идите сюда, — крикнул он. — Эту добрую женщину послал нам Господь. Она пришла из деревни, чтобы напоить нас.

Все, кроме Иуды, отошедшего в сторону, подошли к Иисусу. Женщина протянула им кувшин, и мужчины напились. Затем она снова наполнила его и, поставив себе на голову, задумчиво направилась к деревне.