Эмма Донохью - Падшая женщина

— Ну конечно, — пробормотала миссис Джонс.

— …то есть, я хочу сказать, меня мучает совесть. Я не смогу успокоиться до тех пор, пока не отошлю хозяйке деньги.

Что за сокровище эта девочка, подумала миссис Джонс. Всего пятнадцать лет от роду, но мудрости хватит на женщину вдвое старше.

— И я решила… подумала… возможно, вы сможете дать мне фунт стерлингов вперед? В счет моего заработка?

— Даже не знаю, — протянула миссис Джонс. — Видишь ли, Мэри, у нас это не принято. Никаких денег на руки до конца года, таково правило. И вряд ли Томас согласится его нарушить.

Мэри уныло кивнула.

Но миссис Джонс уже знала, что собирается сделать. Она чувствовала небывалую легкость и восторг одновременно.

— Но у меня кое-что отложено на случай непредвиденных расходов, — шепнула она в самое ухо Мэри. — И если я выдам тебе фунт в счет будущего жалованья из этого запаса, нам незачем будет беспокоить Томаса, не так ли?

Снова эта быстрая ослепительная улыбка.

— Так мы и поступим, Мэри. Тебе больше незачем волноваться. Это будет наш маленький секрет.

Мэри порывисто схватила руку хозяйки и прижала ее к губам. Мягкие, как у ребенка, подумала миссис Джонс.

На этот раз Мэри велела мальчишке из «Вороньего гнезда» сразу позвать хозяина — да поворачиваться побыстрее. Когда вошел Кадваладир, она выступила на свет. Да, это правда, подумала Мэри, глядя в его усталые глаза. Вполне возможно, последние двадцать лет он не касался ни одной женщины — кроме нее. А значит, болезнь он мог подхватить только от нее, и нет смысла притворяться и делать вид, что она тут ни при чем.

— Снова ты, — презрительно протянул Кадваладир. — Невинная дева.

Мэри облизнула пересохшие губы.

— Мы оба сделали то, чего не следовало делать, преподобный, — почти прошептала она.

— Преподобный я только по воскресеньям. — Он угрожающе сдвинул свои косматые брови. — А здесь я — хозяин.

— Ну, как бы там ни было, — примирительно сказала Мэри. — Болезнь, что вы получили, быстро излечивается. Пройдет, будто ничего и не было. Так что я обещаю не говорить никому ни слова — если и вы промолчите.

Кадваладир мрачно улыбнулся и оперся о стойку.

— У нас с вами разные обстоятельства, мисс. Что касается меня — мои прихожане давно знают, что я обыкновенный мужчина из плоти и крови. А известно ли твоим хозяевам, что ты шлюха, — вот вопрос.

Мэри прикрыла глаза. Она так давно не слышала этого слова, что на мгновение оно будто выбило почву у нее из-под ног.

Кадваладир наклонился поближе. В его дыхании чувствовался крепкий запах пива.

— Джейн Джонс! Из всех женщин ты выбрала именно ее, чтобы воспользоваться ее добротой! Интересно, как ей понравится новость о том, что она приютила под своей крышей потаскуху?

В ней вдруг вспыхнул гнев. Если бы сейчас в кармане у Мэри оказался нож, она бы не задумываясь вонзила его Кадваладиру в грудь. Но она открыла глаза и увидела перед собой старого разбитого человека. Конечно же ему хотелось ее наказать — не за триппер и не за деньги, но за ночь на вонючем матрасе в Коулфорде, за то, что она притворилась девственницей и заставила его снова почувствовать себя молодым и опасным.

— Пожалуйста, — с усилием выговорила она. — Пожалуйста, не надо. Мне нужно сохранить это место.

Он сложил руки.

— Я придумал, как ты можешь отдать мне долг.

— Да? — с любопытством спросила Мэри. Возможно, ей удастся сохранить деньги в кармане.

Он кивнул на кучку пьяных, сгрудившихся в самом темном углу.

— Один заезжий спрашивал сегодня девушку. Я сказал ему, что с тех пор, как померла Салли Моул, у нас в городе их нет.

Мэри замерла в ожидании.

— Салли обычно отводила их в комнату над конюшней. — Он мотнул головой. — Лестница там, за домом.

Ну конечно. Можно было догадаться и раньше. Он просто хотел ее унизить.

— Шиллинг мне, шиллинг тебе, — добавил Кадваладир. — С такой ценой ты быстро выплатишь мне этот фунт.

Мэри позволила себе улыбнуться. Очень медленно она сунула руку в карман, вытащила оттуда несколько монет и положила их на стойку.

— Большое спасибо, — с наслаждением сказала она. — Вы очень добры, но в этом нет нужды. Вот ваши деньги, преподобный.

Кадваладир вытаращил глаза. Мэри подхватила фонарь, кружку с сидром для миссис Джонс и пошла к двери.

Дэффи стоял у стены, засунув руки в карманы. Мэри вышла наружу; дверь за ней захлопнулась. У нее были красные щеки. Должно быть, жар от очага, подумал он.

Заметив его, она подпрыгнула и едва не разлила сидр.

— Боже мой! Зачем ты ко мне подкрался! Что ты вообще тут делаешь?

— Дожидаюсь тебя, — с легкой обидой отозвался Дэффи. — Ночь темная. Я подумал, тебе не помешает провожатый. — Он взял у нее из рук фонарь и открыл окошечко, чтобы подправить свечу.

— Что ж… спасибо, — почти кротко сказала Мэри.

Не дожидаясь, пока Дэффи предложит ей руку, она оперлась на его локоть, и они медленно двинулись вверх по Грайндер-стрит.

Дэффи попытался придумать интересную тему для разговора, но, как назло, в голове было совершенно пусто.

— Неплохая таверна у твоего отца, — ровно заметила Мэри.

Дэффи презрительно фыркнул.

— Ты так не думаешь?

Слова вдруг полились из него потоком.

— Да ведь там все так же, как было при моем деде! И при прадеде тоже! Он не пожелал ни расширить дело, ни улучшить его. Да что там говорить, за двадцать лет он даже стены ни разу не побелил!

— А ты бы побелил?

То, как она умела попасть сразу в точку, всегда поражало Дэффи до глубины души. Он немного подумал.

— Может быть, и нет. Наливать пиво — не особенно прибыльное занятие. Хоть бели стены, хоть не бели.

— Еще менее прибыльное, чем быть слугой?

Он бросил на нее подозрительный взгляд, но Мэри лукаво улыбнулась. Дразнится, подумал Дэффи.

— То же самое говорил мой отец, — сказал он. — Он все еще думает, что я приползу домой в надежде унаследовать в один прекрасный день этот чертов амбар. Он заявил, что его сын и наследник не должен исполнять приказания другого человека. Но он не знает одного… — Дэффи понизил голос. — У меня в жизни есть и более высокая цель. — Мэри улыбнулась еще шире, и ему захотелось рассказать ей все до конца. — Я ведь скорее подмастерье, чем слуга. Тот последний корсет для вдовы Воган — я почти полностью сделал его сам.

— О, в самом деле?

— И еще пару простых корсетов для семьи квакеров. Со временем спрос на это ремесло будет только расти, я уверен. Город ведь тоже растет. Теперь зимой к нам приезжает все больше знати; Монмут — это следующая большая остановка после Бата. Точно говорю тебе, Мэри: когда-нибудь здесь будет вывеска с надписью: «Дэвид Кадваладир, мастер по изготовлению корсетов»!

Она засмеялась, низким, бархатным смехом. Дэффи отдернул руку, как будто внезапно понял, что держит змею. Мэри остановилась. Они уже подошли к углу Инч-Лейн.