Л Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 17

Во всѣхъ приказахъ въ Москвѣ сидѣли судьи отъ Царевны Софьи Алексѣвны и судили, приказывали, казнили и награждали по указамъ Царевны Софьи и Князя Василья Васильича.

Отъ Царевны Софьи Алексѣвны и Князя Василья Васильича читались указы стрѣльцамъ, нѣмцамъ, солдатамъ, воеводамъ, дворянамъ, чтобы подъ страхомъ казни не смѣли ослушаться, не смѣли бы слушать указовъ изъ Лавры.

Отъ Царя Петра Алексѣевича читались указы изъ Лавры, чтобъ подъ страхомъ казни не смѣли слушаться Царевны Софьи Алексѣвны, чтобъ стрѣльцы, нѣмцы, солдаты шли къ Троицѣ, чтобъ воеводы высылали запасы туда же.

Уже 7 лѣтъ весь народъ слушался указовъ Царевны Софьи Алексѣвны и Василья Васильича и слушался ихъ въ дѣлахъ не малыхъ: и войны воевали, и пословъ принимали, и грамоты писали, и жаловали бояръ и стрѣльцовъ, и деньгами, и землями, и вотчинами, и въ ссылки ссылали, и пытали, и казнили людей немало. И Патріархъ, и Царь Иванъ Алексѣичъ, и самъ Петръ Алексѣевичъ, меньшой Царь, не спорили съ Царевной.

Царь Петръ Алексѣевичъ никогда народомъ не правилъ и мало входилъ во всѣ дѣла, только слышно было про него, что онъ связался съ нѣмцами, пьетъ, гуляетъ съ ними, постовъ не держитъ и утѣшается ребяческими забавами: въ войну играетъ, кораблики строитъ. Кого было слушаться? Народъ не зналъ и былъ въ страхѣ. Страхъ былъ и отъ угрозы казни —отъ Царевны ли, отъ Царя ли, — но еще больше страхъ былъ отъ стрѣльцовъ. Только 7 лѣтъ тому назадъ били и грабили стрѣльцы всѣхъ, кого хотѣли, и теперь тѣмъ же хвалились.

Какъ устанавливаютъ тepeзà передъ амбаромъ, полнымъ зерна, когда ужъ собрался народъ для того, чтобъ начать работу — грузить хлѣбъ на барку; какъ ждетъ хозяинъ, глядя на стрѣлку, скоро ли она остановится, а она медленно качается, переходя то въ ту, то въ другую сторону, такъ теперь остановились на мгновеніе вѣсы Русскаго народа. Но вотъ терезà установились, чуть, какъ дышетъ, пошевеливается стрѣлка, и покачивается коромысло. Хозяинъ кинулъ гири на одну сторону и на другую посыпалось зерно въ кадушку. Выравниваютъ, сгребаютъ, высыпаютъ въ мѣшки, взваливаютъ на плечи, стучатъ ноги по намостьямъ, встрѣчаются порожніе съ нагруженными; покряхтываетъ, опускаясь, барка, и закипѣла работа. —

Такъ весь августъ 1689 года стояли, уравниваясь, вѣсы правительства Русскаго народа. Сначала были слухи, что Нарышкины и Борисъ Голицынъ мутятъ народъ, хотятъ погубить Царевну Софью, которая законно царствовала 7 лѣтъ; потомъ сталъ слухъ, что Царевна Софья съ Васильемъ Голицынымъ мутитъ народъ. Потомъ пришло время, что никто не царствовалъ. Царевна Софья приказывала и грозила казнью, если не сдѣлаютъ.., то Царь Петръ приказывалъ сдѣлать напротивъ и [тоже] грозилъ.

Въ началѣ Сентября вѣсы выравняло, и вдругъ началась работа, — началось то время, которое называется Царствованіемъ Петра Великаго.

7 Сентября къ вечернѣ ударилъ большой колоколъ соборной Троицкой церкви, и въ ясномъ осеннемъ воздухѣ тихаго вечера звонко раздался благовѣстъ. Но кромѣ звона колокола и словъ молитвы слышались другіе звуки; кромѣ монаховъ, по заведенному порядку въ черныхъ рясахъ и клабукахъ, шедшихъ съ разныхъ сторонъ изъ келій къ церковной 133 133 На полях от слов: къ церковной службѣ, до слов: У игумна и келаря написано: Б. А. въ нервномъ напряженіи Андрюша. — Былъ слухъ что ѣдетъ Голицынъ не узнаетъ никого. Забываютъ всѣ живутъ сами по себѣ. Заплакалъ, когда промокъ. Жена нарочно дразнитъ и Софьѣ и плачетъ. — Голиц. оретъ. службѣ, много было въ монастырѣ другихъ людей, думавшихъ не о молитвѣ. 134 134 Зачеркнуто: Но рѣдкій изъ монаховъ, шедшихъ въ Церковь, шелъ съ тѣмъ духомъ спокойствія и отчужденія отъ заботъ мірскихъ, который приличествуетъ монаху. Монастырь былъ полонъ народа! Въ Царскихъ хоромахъ былъ Царь съ Царицами и со всѣми придворными. Въ обѣихъ гостиницахъ было полно народа — бояре, стольники, генералы, полковники, нѣмцы и свои. У игумна и келаря стояли 135 135 На полях от слов: къ церковной службѣ, до слов: У игумна и келаря написано: Б. А. въ нервномъ напряженіи Андрюша. — Былъ слухъ что ѣдетъ Голицынъ не узнаетъ никого. Забываютъ всѣ живутъ сами по себѣ. Заплакалъ, когда промокъ. Жена нарочно дразнитъ и Софьѣ и плачетъ. — Голиц. оретъ. бояре. Всѣ кельи простыхъ монаховъ были заняты. На слободѣ тоже было полно народа. За воротами стрѣльцы и пріѣзжіе стояли обозомъ, какъ въ походѣ. Безпрестанно то проходили офицеры въ невиданномъ еще нѣмецкомъ платьѣ, то пробѣгалъ стольникъ въ красномъ кафтанѣ за какой нибудь царской посылкой, то бояринъ въ собол[ь]ей атласной шубѣ и шапкѣ выходилъ на крыльцо кельи и приказывалъ, что-то кричалъ громкимъ голосомъ. 136 136 Зач.: Но не столько все то, что они видѣли, развлекало монаховъ, сколько то, что они слышали и что не могли заглу Нѣсколько десятковъ бабъ за воротами выли. Вой и плачъ этотъ, переливаясь на разные голоса, то словами, то пѣньемъ, то плачемъ, не переставалъ ни на минуту. 137 137 Слово: и по ошибке не зачеркнуто. Зач.: не заглушался ни говоромъ, ни звономъ колокола. Это выли стрѣльчихи изъ Москвы, — матери, жены, дѣти тѣхъ стрѣльцовъ, которыхъ однихъ привозили изъ Москвы, a другіе сами пришли съ повинною. Стрѣльцовъ этихъ допрашивали все утро, a послѣ полдней привезли стрѣлецкаго приказа окольничаго, Ѳедора Леонтьевича Шакловитаго, — того самаго боярина Ѳедора Леонтьевича, который не разъ бывалъ въ Лаврѣ, пожертвовалъ иконостасъ въ придѣлъ Рожества Богородицы. Его поутру допрашивали безъ пытки, а теперь, въ самыя вечерни, повели на воловій монастырскій дворъ, гдѣ за три дня монастырскіе плотники тесали и устанавливали новую дыбу для пытки. Двое монаховъ, старичокъ съ краснымъ лицомъ и курчавой сѣдой бородкой и толстый опухшій монахъ, пріостановились у входа въ церковныя двери и шептали о томъ, что происходило на воловьемъ дворѣ. По плытамъ двора послышались быстрые, легкіе шаги тонкихъ сапогъ, и, оглянувшись, они увидали 138 138 Против слов: они увидали кончая: изъ чернаго сукна ряса на полях написано: хмурое остановивш закомѣнѣвшая хмурость подходящаго келаря, отца Авраамія. Отецъ Авраамій былъ еще не старый человѣкъ, съ сухимъ, длиннымъ и блѣднымъ рябымъ лицомъ и черными, глубоко ушедшими, блестящими глазами. На немъ была длинная изъ чернаго сукна ряса и мантія, волочившаяся до земи. Клобукъ 139 139 В подлиннике: Каблукъ былъ надвинутъ на самыя брови, волоса, запрятанные за уши и рѣдкіе, по рябинамъ разбросанные волоса бороды были неразчесаны. Все въ немъ говорило о строгости монашеской жизни; но движенія его — быстрыя, порывистыя, особенно легкая, быстрая походка и взглядъ быстрый, твердый, внимательный и прожигающій — выказывали силу жизни, несвойственную, какъ будто неприличную, монаху. Когда онъ подошелъ къ церковнымъ дверямъ, оба монаха низко, медленно поклонились ему. Онъ отвѣтилъ такимъ же поклономъ и спросилъ: «Что?» — хотя никто не говорилъ ему ничего. Старичокъ съ краснымъ лицомъ сказалъ: «Отецъ Пафнутій сказывалъ: пытать повели Ѳедора Леонтьевича».