Л. Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 38.

— Странныя у васъ мысли Н. И. — сказала кн[ягиня] и начала длинную рѣчь о своихъ обязанностяхъ передъ дѣтьми, о томъ, какіе бываютъ дурные опекуны, о томъ, какія дѣти князя Адашева, а онъ былъ женатъ на Строгоновой, родной сестрѣ извѣстнаго, еще у него была исторія съ Бубновой.

Орловъ молча слушалъ, потомъ вздохнулъ, повернулся и вышелъ скорыми, взволнованными шагами.

— А знаете, я бы не пускалъ такихъ людей въ домъ.

— Что дѣлать. Je le souffre en mémoire de mon pauvre cher Mika. 384 384 [Я его терплю в память моего бедного дорогого Мики.]

— Такая каша въ головѣ у этихъ людей, сказалъ камергеръ, обращаясь ко мнѣ, не правда ли, докторъ?

— Я не достаточно обдумалъ этотъ вопросъ, чтобы составить себѣ о немъ опредѣленное мнѣніе.

————

«Я видѣлъ во снѣ, что сижу я за обѣдомъ, въ деревенскомъ аристократическомъ домѣ, за обѣдомъ, кромѣ домашнихъ, гость уѣздный предводитель, врачъ и безъ опредѣленныхъ занятій старичекъ, кажется изъ духовнаго званія, по фамиліи Орловъ, какъ я почему то знаю, бывшій большой друг старшаго покойнаго сына княгини, про котораго я тоже знаю, что онъ былъ необыкновенно даровитый, передовой человѣкъ, вродѣ моего покойнаго брата. Я знаю тоже, княгиня принимаетъ этого Орлова только изъ милости, такъ какъ онъ совсѣмъ чуждъ ея міру. Живетъ же онъ теперь у нея потому, что, какъ она мнѣ объяснила во время обѣда, присутствіе такого неприличнаго господина въ ея домѣ тѣмъ, что [онъ] пишетъ біографію de ce pauvre cher Mika, 385 385 [этого бедного дорогого Мики] какъ по дурацкому аристократическому обычаю она называетъ своего покойнаго сына.

«Я видѣлъ во снѣ, что сижу въ большомъ обществѣ за обѣдомъ и слушаю разговоръ. Говорятъ: хозяйка, к[отор]ую называютъ княгиней и гость уѣздный предводитель. Княгиня, великолѣпная дама, въ огромномъ парикѣ — прекрасныхъ пушистыхъ, замѣняющихъ на плѣшивой головѣ, какъ мнѣ почему то хорошо извѣстно, сплошную лысину, окруженную сѣдыми волосами, съ прекраснымъ цвѣтомъ лица, к[отор]ый, какъ я это почему то тоже знаю, наведенъ разглаживающимъ морщины валикомъ, одѣта въ черное шелковое платье. Въ ушахъ и на пальцахъ блестятъ брилліанты. Собесѣдникъ ея такой же великолѣпный господинъ, сіяющій и одеждой и лицомъ съ усами, торчащими кверху, и золотымъ пенсне и, какъ мнѣ тоже почему то хорошо извѣстно, человѣкъ ограниченный, развратный, раззоренный, но несмотря на это, безгранично самоувѣренный и самодовольный.

Разговоръ идетъ о событіи, случившемся въ сосѣднемъ имѣніи. Княгиня многословно разсказала, какъ крестьяне, которымъ ничего, кромѣ благодѣяній, не дѣлалъ графъ, владѣлецъ этого имѣнія, сожгли огромные крытые соломой грунтовые сараи, погубивъ этимъ вѣковыя деревья: шпанскихъ вишень, грушъ-дюшесъ, сливъ и еще какія то плодовыя деревья. Княгиня предлагаетъ и совѣтуетъ гостю взять побольше и вмѣстѣ съ тѣмъ выражаетъ свое возмущеніе на грубость и дикость нашего народа. Въ то время какъ к[нягиня] разсказываетъ это, лак[ей] Захаръ подаетъ ей соте изъ рябчиковъ. Я знаю этого Захара, знаю, что онъ изъ этой же деревни. Знаю почему то и то, что онъ нынче же сбѣгалъ къ отцу и тамъ чуть не поссорился съ нимъ за жену, которую свекоръ чуть не побилъ за дурно испеченные хлѣбы.

— Сердятся на управляющаго и уничтожаютъ вѣковыя деревья. Деревья то въ чемъ же виноваты? Прекрасныя, столѣтнія деревья. Поджигателей нашли и судятъ. Ну, ихъ сошлютъ, посадятъ, но деревьевъ то не будетъ.

Такъ говорила княгиня. Предводитель, кушая, пожималъ плечами и подтверждалъ мнѣніе хозяйки.

— Par le temps qui court, c’est tout à quoi nous pouvons nous attendre, 386 386 [В настоящее время только этого и можно ожидать,] сказалъ онъ.

— А вотъ, Лина — и княгиня указала на милую брюнетку меньшую дочь — находитъ, что это очень мило со стороны крестьянъ, и проситъ меня написать графу Александру, чтобы простить этихъ поджигателей.

Я смотрю на Лину и вижу и почему то знаю, что она, эта Лина, полная противоположность матери и уже привыкла терпѣть ея нападки, и вижу, какъ она вся вспыхнула и что то пробормотала.

— Что ты говоришь, я не слышу? говоритъ княгиня.

— Ничего, я только никогда не говорила, что это очень мило, просто мнѣ жалко женъ и дѣтей, они приходили.

— Это очень мило, что вы, княжна, жалѣете ихъ, мягко съ какимъ то особеннымъ, только къ женщинамъ и только къ красивымъ, умиленіемъ сказалъ предводитель, обращаясь къ Линѣ, но что же дѣлать, что же дѣлать, повторилъ онъ, при чемъ усы стояли твердо кверху. И онъ, пріятно улыбнувшись, обратился къ хозяйкѣ и подробно разсказалъ, какъ у него, въ его имѣніи нынѣшнимъ же лѣтомъ вырубили 27 деревъ, а потомъ запустили все стадо (онъ сказалъ стадо, а не табунъ) въ его луга и какъ я ничего, ничего не могъ сдѣлать, сказалъ онъ.

А я между тѣмъ почему то знаю, что онъ сдѣлалъ оч[ень] много, т. к. десятокъ крестьянъ болѣе полугода таскаютъ по тюрьмамъ и теперь еще двое изъ нихъ сидятъ, дожидаясь суда.

— Нѣтъ, повѣрьте, милая княжна, есть всему предѣлъ, опять съ нѣжностью обратился онъ къ дочери. Дерзость, безсовѣстность, безнравственность, полная безнравственность нашего народа дошли теперь до послѣдней степени. Sans foi ni loi. 387 387 [Ни стыда ни совести.]

Предводитель съ кверху поднятыми усами, какъ мнѣ почему то это тоже было точно извѣстно, давно уже не платящій свои долги и большой любитель француженокъ, при томъ же и дуэлистъ, имѣвшій въ своей жизни двѣ affaires d’honneur, 388 388 [дело чести,] которыми онъ очень гордился, много говорилъ о безнравственности народа и кончилъ тѣмъ, что когда нѣтъ въ людяхъ религіозно-нравственныхъ принциповъ, то сдерживать такой народъ можетъ страхъ и только одинъ страхъ...

Тогда одинъ изъ обѣдавшихъ, кажется врачъ, какъ я тоже почему то знаю, одинъ изъ людей, к[отор]ымъ совершенно все равно, какъ живутъ люди, но к[отор]ые считаютъ нужнымъ и привычнымъ осуждать все, что дѣлаетъ правительство — вступилъ въ разговоръ, возражая предводителю. Онъ разводилъ руками передъ тѣмъ, что совершается: «Было худо, казалось хуже не могло быть, а вотъ еще хуже. И куда мы идемъ». Онъ говорилъ всѣ эти обыкновенный слова о томъ, что при теперешнемъ составѣ и направленіи правительства, при отсутствіи всякаго направленія при полномъ царствующемъ произволѣ нельзя ничего ожидать другого. Вверху безпринципность, произволъ и случайность. Измѣниться, улучшиться положеніе можетъ только при возможности складываться людямъ въ тѣ условія, которыя свойственны ихъ политическому возрасту. При теперешнемъ же коснѣніи правительства въ формахъ жизни XVI в., чего же можно ждать отъ народа и т. д. и т. д.

Кто то возражалъ, кто то соглашался. Все было неинтересно, и всѣмъ, кто говорилъ, было все все равно. Я тоже почему то зналъ это. Забавно было то, какъ княгиня вкривь и вкось вмѣшивалась въ разговоръ, какъ я хорошо видѣлъ и зналъ, совершенно не понимая того, о чемъ говорилось, но за то своимъ рѣшительнымъ тономъ озадачивая говорившихъ. Я тоже зналъ, что ей еще болѣе, чѣмъ другимъ, было все равно, но ей скучно б[ыло] сидѣть и не говорить, а она не хотѣла лишать себя этого удовольствія. Когда предводитель доказывалъ, что за-границей собственность уважается, потому что люди имѣютъ уваженіе къ закону, и когда врачъ возражалъ, что уважать можно только тотъ законъ, который установленъ самимъ народомъ, она вдругъ заявила, что она, когда была въ Италіи, то сама видѣла, какъ прачка утромъ стирала бѣлье, а вечеромъ въ прекрасной шляпкѣ à la Reine de Prusse 389 389 [à la королева прусская] или что то подобное сидѣла въ театрѣ. Выждавъ время пока она кончила говорить, предводитель продолжалъ тамъ, гдѣ былъ прерванъ.