Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 80

Очень рад был исполнить ваше желание, о Литерат[урном] фонде.

1[ловлю вас на слове.]

2Об этом М. А. Стахович писал 2 ноября (в письме по поводу Литературного фонда).

3Толстой писал о Семене Андреевиче Степанове, крестьянине с. Новое Русово Тульской губ., рядовом Первого Уссурийского железнодорожного батальона. Согласно обвинительному акту, хранящемуся в Ленинградском отделении Центрального исторического архива, Степанов, состоявший денщиком у капитана Шах-Пирумова в Никольск-Уссурийске, 7 августа 1908 г. напился пьяным и в ответ на приказание офицера отправиться спать вступил с ним в пререкания, затем схватил полено и бросился на офицера. Капитан успел спрятаться. Приамурский военноокружной суд 21 августа того же года приговорил Степанова к расстрелу. При конфирмации приговора смертная казнь была заменена ссылкою в каторжные работы без срока.

4О Литературном фонде (см. письмо № 248).

5С. А. Стахович (1862—1942), сестра М. А. Стаховича.

В ответном письме от 19 ноября Стахович сообщил, что собранные им сведения мало дают надежды на благоприятный исход.

1909 г. Ноября 6. Я. П.

Вы совершенно правы, что, отрицая сознательное убийство живых существ, не следовало бы пользоваться и для одежды частями их тела, как то: кожей, мехом.

То, что я ношу кожаный пояс и кожаные сапоги и даже меховую шапку, никак не доказывает того, что я считаю, что это нужно делать и что это хорошо, а только то, что, несмотря на то, что считаю, что лучше бы было не носить кожи и меха, я в своей жизни не только в деле непользования телами убитых существ, но и во многом, многом другом, гораздо более важном, так далек от совершенства, что те усилия, которые я могу направить на улучшение своей жизни сначала в нравственном отношении, я нахожу более целесообразным направлять на исправление моих других многих и более важных недостатков, чем пользование для своей одежды кожаными и меховыми предметами.

Лев Толстой.

6-го ноября 1909 г.

Ясная Поляна.

Печатается по дубликату подлинника. В ГМТ хранятся два черновика: автограф и машинописная копия с него от 5 ноября. Копия собственноручно исправлена. Окончательный текст этой копии совпадает с текстом подлинника. Подпись восстановлена нами по черновику-автографу. Впервые опубликовано с датой «7 ноября 1909 г.» без указания фамилии адресата в журнале «Вегетарианское обозрение» 1913, 3, стр. 112.

Ответ на письмо К. И. Муценека (Москва) от 3 ноября 1909 г. Видимо, под впечатлением статьи Гр. Градовского «Два дня в Ясной Поляне» («Биржевые ведомости» 1909, № 11413) корреспондент высказал свое мнение о том, что Толстой-вегетарианец не должен был бы пользоваться кожаными и меховыми предметами. Просил разъяснить ему это «кажущееся противоречие».

1909 г. Ноября 6. Я. П.

[Текст тот же, что и текст письма № 252.]

В письме от 29 октября 1909 г. (почт. шт.) мальчик Абрам Борисович Ительсон (Бобровый-Кут, Херсонской губ.) по поводу статьи Гр. Градовского «Два дня в Ясной Поляне» высказывал сомнение в том, что Толстой-вегетарианец действительно носил кожаные пояс и сапоги. На конверте пометка Толстого: Тот же отв[ет], как и на письмо X [Муценек].

1909 г. Ноября 5—7? Я. П.

Получил ваше интересное и хорошее письмо и благодарю за него. Всегда до слез умиляюсь такими известиями, как то, к[оторое] вы сообщаете мне о Подосенове. 1Не можете ли сообщить мне, где он: хотелось бы войти в общение с ним и чем возможно облегчить его или, скорее, поддержать его в его труде.

У вас был Добролюбов, 2а у нас на днях был Леон[ид] Семенов, оставивший мне самое благодетельное и глубокое впечатление. Как ни тяжело чувствовать свое ничтожество в сравнении с такими и, слава богу, многими и многими такими же людьми, радость сознания того, что есть такие люди, превышает тяжесть стыда за свою дурную жизнь.

Передайте мой привет Репину 3и всем друзьям. Оч[ень] рад буду повидать вас до, во всяком случае, недалекой смерти. Посылаю вам вышедшие месяцы книги На Каждый День. Может быть, она пригодится вам или вашим друзьям.

Л. Толстой.

Впервые опубликовано в «Толстовском ежегоднике 1913 года», стр. 146—147. Основания датировки: почтовый штемпель места получения письма Якубовского: «Засека, 5 ноября 1909», и почтовый штемпель места отправления комментируемого письма: «Почтовый вагон, 8 ноября 1909».

Об Юрии Осиповиче Якубовском (1857—1929) см. т. 66, стр. 255.

Ответ на письмо Якубовского от 29 октября 1909 г.

1Николай Павлович Подосенов (р. 1886) осенью 1909 г. отказался от военной службы и был арестован. Затем его признали не совсем годным для военной службы и дали отсрочку на один год.

2Александр Михайлович Добролюбов (р. 1876).

3В. А. Репин. См. письмо № 363.

1909 г. Ноября 6—7. Я. П.

6 ноября 09 года. Ясная Поляна.

Петр Александрович,

Ваша статья с письмом ко мне доставила мне большую радость. Я давно уже перестал, да и никогда не интересовался политическими вопросами, но вопрос о земле, т. е. земельном рабстве, хотя и считается вопросом политическим, есть, как вы совершенно верно говорите, вопрос нравственный, вопрос нарушения самых первобытных требований нравственности, и потому вопрос этот не только занимает, но мучает меня, мучает то глупое, дерзкое решение этого вопроса, которое принято нашим несчастным правительством, и то полное непонимание его людьми общества, считающими себя передовыми. Вы можете поэтому представить себе ту радость, которую я испытал, читая вашу прекрасную статью, так ярко и сильно выставляющую сущность дела. Вопрос этот так мучает меня, что я на днях видел очень яркий сон, в котором среди общества «ученых», оспаривая их взгляды, излагал тот самый взгляд на существующую вопиющую несправедливость земельной частной собственности, который так прекрасно выражен в вашей статье. 1Я кое-как записал этот сон и хотел, исправив, напечатать. Сон этот мой сбылся в вас и в вашей статье.

Помогай вам бог закончить этот труд, и чем скорее, тем лучше. Знакомы ли вы с Николаевым? 2Познакомьтесь, это такой знаток Генри Джорджа и такой страстный сторонник его учения и такой прекрасный человек, каких редко встретить.

Очень благодарю вас за радость, которую вы мне доставили.

Мне думается, что вопрос о несправедливости земельного рабства и о необходимости освобождения от него стоит теперь на той же степени сознания его, на котором стоял вопрос крепостного права в 50-ых годах: 3такое же сознательное возмущение народа, живо сознающего совершаемую над ним несправедливость, такое же сознание этой несправедливости в редких лучших представителях богатых классов и такое же грубое, отчасти неумышленное, отчасти умышленное непонимание вопроса в правительстве. Разница только в том, что тогда для освобождения крепостных был у правительства образец Европы и, главное, Америки, теперь же образца этого нет, а если и есть, то образец этот, состоящий в образовании мелкой частной земельной собственности, не только не освобождает народ от земельного рабства, а напротив, закрепляет его. И, как всегда, правительственные люди, стоя на самой низкой и нравственной и умственной ступени, в особенности теперь, после победы над революцией, ставшие особенно самоуверенными и дерзкими, не будучи в состоянии ни думать самобытно, ни понимать безнравственность земельной собственности, смело ломают вековые устои русской жизни для того, чтобы привести русский народ в то ужасное, безнравственное и губительное состояние, в котором находятся народы Европы. Люди эти не понимают по своей ограниченности и безнравственности того, что русский народ находится теперь не в том положении, в котором свойственно заставить его подражать Европе и Америке, а в том, в котором он должен показать другим народам тот путь, на котором может быть достигнуто освобождение людей от земельного рабства. Если бы правительство, не говорю уже, было бы умным и нравственным, но если бы оно было хоть немного тем, чем оно хвалится, было бы русским , оно бы поняло, что русский народ с своим укоренившимся сознанием о том, что земля божья и может быть общинной, но никак не может быть предметом частной собственности, оно бы поняло, что русский человек стоит в этом важнейшем вопросе нашего времени далеко впереди других народов. Если бы наше правительство было бы не совсем чуждое народу, жестокое и грубое и глупое учреждение, оно бы поняло не только ту великую роль, которую предстоит ему осуществить, оформив их великие, передовые идеалы народа, но поняло бы и то, что то успокоение, умиротворение народа, которого оно добивается теперь неслыханными со времен Иоанна Грозного казнями и всякого рода ужасами, могло бы быть наверное достигнуто только одним: осуществлением общего, народного идеала: освобождения земли от права собственности. Не нужно было бы тогда ни царю, ни его министрам, как преступникам, прятаться от народа за тройными стенами стражей. Только объяви манифест, как тогда, при освобождении крепостных, о том, что правительство занято освобождением от земельного рабства, и народ лучше всех стражей охранит правительство, которое он тогда признает своим. Слепота людей нашего так называемого высшего общества поразительна. Дума? При всех встречах моих с членами Думы я считал своей обязанностью умолять их о том, чтобы они хотя бы подняли в своей Думе вопрос об освобождении земли от права собственности и о переводе по Джорджу налогов на землю. 4Ответ всегда один: мы не занимались этим вопросом, незнакомы с ним, главное же то, что вопрос этот ни в каком случае не будет принят к обсуждению. Очевидно, эти господа слишком усердно заняты молотьбой пустой соломы, чтобы иметь досуг подумать о том, что одно важно и нужно. Они слепые, а что хуже всего, уверенные, что зрячие.