Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 80

О публикации письма Толстого к Дондуковой-Корсаковой за границей редакция сведений не имеет.

1909 г. Ноября 17. Я. П.

17 ноября 09 г. Ясная Поляна.

Посылаю вам книгу, в которой я изложил мое понимание жизни. Прилагаю еще книжки «На каждый день», в которых в последних числах месяца вы найдете кратко выраженные мои мысли о том, в чем благо жизни. Кроме того, в кратких словах могу ответить на ваш вопрос так: блага жизни материального нет. То, что людям, прожившим жизнь в бедности, болезнях, унижениях, кажется, что благо в богатстве, здоровье, в почете, есть очень грубое заблуждение. Богатые, здоровые, почетные так же страдают, как и бедные, больные, униженные, только другого рода страдания, мера же страданий телесных для всех одна и та же.

Благо есть только духовное и достигается оно в всё большем и большем перенесении интереса своей жизни в нравственное совершенствование. Чем большего же достигает человек совершенства, тем больше он испытывает блага. Другого блага нет, и благо это очень большое. Как велико это благо, может познать опытом каждый человек. А что это так и не может быть иначе, видно из того, что достижение всех вещественных благ: богатства, здоровья, почестей, вне нашей власти, достижение же блага духовного совершенствования — зависит только от нас самих.

Брат ваш Лев Толстой.

История вашей жизни необыкновенно интересна. Я думаю, что, если бы вы описали ее подробно, это была бы очень поучительная история, которую, думаю, охотно приобрели бы газеты и журналы.

Печатается по машинописной копии. Сверено с дубликатом подлинника. О публикации см. ниже.

Ответ на письмо Петра Ивановича Муцинга-Елисеева (р. 1874) из с. Украинское Омского уезда от 7 ноября 1909 года. Муцинг-Елисеев подробно описывал свою жизнь. Внебрачный сын крестьянки Елисеевой, служившей в прислугах в Омске, мальчик был отдан на воспитание в Томск к латышу Муцингу, по профессии кучеру. Жена Муцинга, когда мальчику было уже семь лет, уехала от мужа и взяла его с собой. Второй ее муж, столяр, был арестован за изготовление фальшивых денег, она же вместе с мальчиком вернулась в Томск пешком, дорогой питаясь милостыней. Первый муж от нее отказался, но мальчика оставил у себя. После смерти приемного отца поступил приказчиком в лавку. Потом переехал в Москву, поступил в винную лавку на Хитровом рынке. Другого места найти не мог и переехал в Петербург. Прожил там все свои скромные сбережения, но службы не нашел. В полицейском участке, куда обратился за помощью, посоветовали ему заарестоваться и этапным порядком идти на родину. Так и сделал. Зимой, в ручных кандалах, вместе с преступниками шел в Сибирь. Придя на место, стал просить милостыню, долгое время питался подаянием. Потом служил приказчиком у нескольких купцов. От последнего ушел, не желая унижаться перед ним. Остался без места, изредка получал помощь от прежнего хозяина. «Добрый Лев Николаевич! — писал он. — Скажите мне правду, у Вас светлый ум, всесторонний — я Вам сказал всю правду и тайну души моей — где же правда?» На конверте пометка Толстого: Ответить, оч[ень] инт[ересное] письмо.

При ответном письме от 28 ноября П. И. Муцинг-Елисеев прислал свою автобиографию. Толстой предполагал послать ее В. А. Поссе для журнала «Жизнь для всех», но потом передал рукопись В. Г. Малахиевой-Мирович для журнала «Русская мысль», где автобиография напечатана не была. (См. дневник Д. П. Маковицкого, записи 10 и 12 декабря 1909 г. и воспоминания В. Г. Малахиевой-Мирович «В Ясной Поляне» в «Сборнике воспоминаний о Л. Н. Толстом», М. 1911, стр. 174.) Опубликована под заглавием «История моей жизни» в журнале «Жизнь для всех» 1915, 1, столб. 1616 и сл. (имя и фамилия автора изменены на Павел Евстигнеев), Там же опубликовано комментируемое письмо.

1909 г. Ноября 17. Я. П.

17 ноября 09 г. Ясная Поляна.

Посылаю книги и очень благодарю за ваше доброе отношение к Соловьеву и радуюсь ему, за него и за вас. 1

Печатается пo дубликату подлинника.

Ответ на письмо поручика Туржанского от 11 ноября 1909 года. По поводу письма к нему Толстого (см. N° 241) Туржанский в сочувственном тоне писал о А. Н. Соловьеве и просил книг для себя.

1 Окончание письма в черновике: Полюбивший вас Л. Т.

1909 г. Ноября 19. Я. П.

19 ноября 09 г. Ясная Поляна;

Благодарю вас, милый брат Леонид, за ваше хорошее письмо. Часто с любовью и умилением вспоминаю про вас, сказал бы, с завистью, если бы зависть могла быть свободна от недоброго чувства. Чувство же мое к вам всегда самое любовное. То чувство, которое вызывает во мне мысль и воспоминание о вас, это скорее сожаление и раскаяние в том, что, когда я мог, я не избрал того чистого и прямого пути, по которому вы идете, и вместе с тем радость за то, что вы идете по этому пути, и горячее желание о том, чтобы не сходили с него, продолжая делать то лучшее дело и для себя и для многих и многих, которое только может делать человек. Помогай вам бог, в самом прямом смысле этого выражения. Радуюсь тому, что есть такие люди, как которые показывают нам, что мы должны делать и не сделали. И, удивительное дело, чем больше такие люди обличают нас, тем больше их любишь.

Теперь ответы на ваше письмо. То, что вы говорите о выдуманных художественных сочинениях, совершенно справедлива, я всей душой согласен с вами и не могу даже пытаться писать, как прежде, в этом роде — так это мне. чуждо. Если могу что писать в этом роде, то описание пережитого. Насчет пения стихов остаюсь при своем мнении. Не говорю, чтобы это было худо, но думаю, что чтение книг мудрых и святых людей и беседы о прочитанном с большей выгодой для души могли бы заменить или хоть чередоваться с пением. Кроме того, в пении именно божественных стихов есть опасность холодного, внешнего, обрядного отношения к религиозному сознанию. Пение светских, веселых песен я бы предпочел пению стихов.

Со вторым: о приписывании, особенной, исключительной важности не только библии, но и евангелию, я совсем, не согласен. И я не беру на себя смелость убеждать своими доводами такого живущего вполне духовной жизнью, как вы, человека, но, любя вас, очень бы просил вас самому строго и свободно подумать об этом. Вы пишете, что то, что вы извлекаете из этих книг, из непонятных простому уму мест в этих книгах, дает вам веру и силу жить, как вы живете. Вспомните, что чудеса браминизма, буддизма, магометанства, также иносказательно объясняемые, дают веру и силу жизни тем, которые им верят. Во имя таких учений идут на мученичество. Верно знает человек, что то учение, которому он следует, истинно только тогда, когда учение не только доступно по своей краткости и простоте всем людям, но и, несомненно, признается всеми людьми за истину, когда оно одно и то же во всех великих учениях мира и не нуждается ни в каких разъяснениях, толкованиях, иносказаниях, когда оно всё, как сказал Христос и как иными словами, но то же говорили все великие учителя истины, всё оно — в любви к богу, к высшему совершенству и к ближнему, ко всем людям одинаково. Всё же, что сверх этого, то если не губительно вредно, как это часто бывает, то уже наверное не нужно. Вот я сказал, что не буду приводить доводов, а, кажется, привожу их. Оправдание мое, и то отчасти только, в том, что я не привожу доводов о вопросах, в которых мы расходимся, а привожу только общие соображения. Во всяком случае, простите.