Дени Дидро - Монахиня_ Племянник Рамо_Жак-фаталист и его Хозяин

Здесь отвращение к богословию обнаружилось открыто. Рассказывают, что в одной из разыгранных учащимися сценок Дидро взял на себя роль змея, соблазнившего Еву. Интерес его переключился на естественные науки: математику, физику, химию, физиологию. В конце концов он непреклонно заявил, что отказывается от духовной карьеры.

Однако юному Дидро не подошла и ни одна из тех социальных ролей, которые предлагал отец, включая ремесло предков-ножовщиков. Надеясь обуздать сына, отец прекратил высылку содержания. Но это не привело Дидро в уныние — наоборот. Он окунается в вольную жизнь, как рыба в воду, и около десяти лет поддерживает бренное существование домашними уроками и иными случайными заработками, временами испытывая жестокий голод и одеваясь в лохмотья. Главное занятие Дидро — чтение книг, и, по собственным словам, он жалел время на что-нибудь иное. Книги — это его счастье. Прежде других — произведения философов: Бэкона, Декарта, Спинозы, Лейбница. Фундаментальные труды и новинки всех отраслей знаний и техники. Выдающиеся произведения художественного гения. В сознании Дидро, как в магическом кристалле, совмещались и сливались итоги духовного развития Европы XVI–XVIII столетий, и эрудицию такого рода нельзя было почерпнуть ни в одном коллеже или университете мира… Мнимая нерассудительность Дидро обернулась высшей рассудительностью: он ищет подлинное призвание жизни, в нем зреет идея энциклопедизма.

В 1743 году Дидро тайно обвенчался с дочерью купеческой вдовы Шампьон. От брака родилось несколько детей, и среди них — Мария-Анжелика (в замужестве г-жа Вандель), первый биограф своего отца. Семейные обязанности вынудили Дидро к более энергичным поискам денежных средств. Он занялся систематическими переводами с английского. А в 1748 году, совершенно неожиданно, по заказу всевластного временщика Филиппа Морена, наперсника любовных похождений Людовика XV, Дидро в течение двух недель написал скабрезный роман «Нескромные сокровища», примыкающий к галантной литературе XVIII века. Позже он говорил, что готов скупить и сжечь все, какие можно найти, экземпляры. Но собственный приговор автора слишком суров. По мнению Д. И. Писарева, в романе проявилась незаурядная наблюдательность, неистощимая фантазия Дидро. Молодой лев показал свои когти: сатирические зарисовки быта и нравов знати воспринимаются как острые политические намеки. В романе «Нескромные сокровища» впервые заявил о себе новый беллетристический талант Франции.

Коренное направление ранней литературной деятельности Дидро — перепахивание собственного мировоззрения. Не так трудно, подобно Вольтеру (1694–1778), порвать с официальной религией и прийти к деизму, понимая под богом перводвигатель, который не вмешивается в дела созданной им природы. Гораздо страшнее расстаться с самой идеей бога, изжить в себе духовного раба. Будущий автор «Монахини» вступает в полосу мучительных внутренних борений. В «Философских мыслях» 1746 года он еще сдержанно высказался против аскетического подавления плоти и веры в чудеса. Но в «Письме о слепых в назидание зрячим» (1749) уже открыто обнаружил свой атеизм и отверг всякую философию, которая не опирается на показания чувств и противоречит рассудку.

Подобные занятия были отнюдь не безопасными. В послании к Вольтеру по поводу «Письма о слепых» Дидро уклончиво писал, что хотя и живет с атеистами в наилучших отношениях, но сам не атеист. Работы его выходят анонимно, с ложными выходными данными: Лондон, Амстердам. Однако на костре запылали «Философские мысли», последовал обыск, допросы, заключение в тюрьму. Общественное сочувствие на стороне Дидро. Среди многочисленных посетителей тюремной камеры Жан-Жак Руссо; они во многом единомышленники.

После сорокадневного заключения Дидро был с триумфом освобожден: помогли и придворные знакомства. Он регулярно посещает салон ученого барона Поля Гольбаха, где собираются виднейшие умы — философ Гельвеций, академик-математик Даламбер, американский просветитель Франклин, английский писатель Стерн… Вместе с Даламбером Дидро принимается за издание «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» (35 томов за 30 лет, с 1751 по 1780 год). На протяжении многих лет жизни Дидро отдает этому грандиозному труду все свои духовные силы и материальные средства.

«Энциклопедия» представляет собой систематический свод достижений тогдашней науки, техники и производства, всех отраслей социальных знаний. Участие в ней принимали самые выдающиеся интеллектуальные силы тогдашней Франции: Вольтер, Монтескье, Гольбах, Гельвеций, Руссо, Кондильяк, Мабли, Кенэ, Тюрго, Бюффон… Новое материалистическое мировоззрение обосновывалось здесь фактами естествознания, а внятному суду разума подвергалось все существующее — и королевский деспотизм, и церковь, и религия. Последовали репрессии и запреты, но тома «Энциклопедии» выходили полулегально, собирая все новых подписчиков; полностью или частично они переводились на ряд европейских языков. И королевская власть оказалась бессильной, ибо во Франции возникло нечто беспрецедентное — общественное мнение.

Издание «Энциклопедии» буквально разорило Дидро. Предложение Екатерины II приобрести его библиотеку, оставив ее в пожизненное пользование и назначив Дидро хранителем, пришлось весьма кстати.

В глазах французских просветителей Россия, как отмечал Ф. Энгельс, была самой прогрессивной страной, отечеством либеральных принципов. Екатерине II удалось ввести в заблуждение весьма проницательные умы, в том числе и Вольтера. Именно в екатерининской России усмотрел он тот идеал философского государства, «просвещенной монархии», которое могло бы одновременно и обуздать «анархизм» масс, и обеспечить благо всех подданных. Но только Дидро решился отправиться на край света, в Россию; в этом сыграл свою роль и совет Вольтера бежать хотя бы на время из Франции.

Дидро пробыл в Петербурге с сентября 1773 года по март 1774 года. Он приехал с надеждой способствовать дальнейшему прогрессу «просвещенной монархии». Императрица встречалась с прославленным французом едва ли не каждый день, приветливо беседовала, покорно выслушивала советы ослабить крепостное право, ввести конституционно-представительное правление и гораздо меньше отвечала на расспросы касательно положения в стране, где уже разгоралось восстание Пугачева.

Обласканный Дидро выехал из России действительным членом Академии наук и почетным членом Академии художеств. Подозревал ли он, что Екатерина II достаточно иронически относилась к его радикальным планам социального переустройства? Она говорила впоследствии, что теории, которые требуют все перевернуть «вверх дном», «невозможны». Ратуя за «просвещенную монархию», Дидро вкладывал в это понятие иное содержание, нежели Вольтер, сближал ее с демократической республикой и в «Смеси», навеянной беседами с Екатериной II, настаивал, что нехорош даже самый справедливый монарх, если власть его ничем не ограничена. Екатерина II знала, с кем беседует, но понял это и Дидро.